Я жизнь отдам стыдливой красоте.Мне знатная, живущая в палатеКрасавица приятнее, чем те,К которым ночью крадутся, как тати.2Я видел: пронеслась газелей стая,Вослед глядел я, глаз не отрывая, —Знать, из Кубa неслись они испуганноШирокою равниною без края.Угнаться бы за ними, за пугливыми,Да пристыдила борода седая.Ты, старый, очень старый, а для старогоУж ни к чему красотка молодая.3Отвернулась Бегум, не желает встречаться с тобой,И Асма перестала твоею быть нежной рабой.Видят обе красавицы, сколь ты становишься стар,А красавицам нашим не нужен лежалый товар.Полно! Старого друга ласкайте, Бегум и Асма,Под деревьями нас укрывает надежная тьма.Я однажды подумал (ту ночь я с седла не слезал,Плащ намок от дождя, я к селению Джазл подъезжал):О, какая из дев на вопрос мой ответить могла б,Почему за любовь мне изменою платит Рабаб?Ведь, когда обнимал я другую, — казалось, любяЯ томился, и жаждал, и ждал на свиданье — тебя.Если женщины верной иль даже неверной я раб,Мне и та и другая всего лишь — замена Рабаб.Обещай мне подарок, хоть я для подарков и стар, —Для влюбленной души и надежда — достаточный дар.4Я покинут друзьями, и сердце мое изболело:Жажду встречи с любимой, вздыхаю о ней то и дело.И зачем мне совет, и к чему мне любезный ответ,И на что уповать, если верности в любящей нет?Кто утешит меня? Что мне сердце надеждою тешить?Так и буду я жить — только смерть и сумеет утешить.5В стан я племени прибыл, чьих воинов славны дела.Было время покоя, роса на пустыню легла.Там я девушку встретил, красивее всех и стройней,Как огонь, трепетали запястья и бусы на ней.Я красы избегал, нарочито смотрел на других,Чтобы чей-нибудь взор не приметил желаний моих,Чтоб соседу сказал, услаждаясь беседой, сосед:«Небесами клянусь, эта девушка — жертва клевет».А она обратилась к подругам, сидевшим вокруг, —Изваяньем казалась любая из стройных подруг:«Заклинаю аллахом — доверюсь я вашим словам:
