Любовная лирика классических поэтов Востока

Господь даровал мне ту ночь и сиянье рассвета,
Во веки веков я ему благодарен за это.
Всю жизнь, о Бусейна, тебе подарить разреши,
И бренное тело мое, и бессмертье души.
Когда б за мгновенье той ночи святой и блаженной
Безбрежную вечность мне вдруг предложили в замену,
Я выбрал бы краткость былых незабвенных минут, —
А после пускай одинокую жизнь оборвут.
О, губы Бусейны, — в них есть чудотворная сила,
Она бы и мертвых дыханьем своим воскресила.
Когда бы другую воспел я в твореньях своих —
Мой голос мгновенно заглох бы, сорвался, затих.
Разорванной цепи мы с ней разлученные звенья,
И это надолго, быть может, до дня Воскресенья…

3

Друг, зачем так горько укорять
Лишь за то, что к ней стремлюсь опять?
Постучится ли к Бусейне кто-то?
В небе звезд тускнеет позолота,
Путь ночной не близок, но куда-то
Так влекут хмельные ароматы…
Ты ушла, и ты невозвратима,
На устах твое осталось имя.
Мрачен день, когда тебя не ждешь,
Он на годы долгие похож.
Если мы не встретимся и впредь, —
Предпочту исчезнуть, умереть…
Если бы себя переупрямить,
Усмирить бушующую память.
Отзовись на зов моей любви,
Или, если надо, умертви.
Пересудов злых, клянусь аллахом,
Сторонюсь я с суеверным страхом.
Я смиренно принял наш разрыв,
Сердце окончательно разбив.
Пусть казнят, но буду я беречь
Трепетную тайну наших встреч.
В жизни нет разлуки, а умрем —
Мы и там останемся вдвоем.
Жду тебя, — не так ли нищий ждет
Богачом обещанных щедрот?
Жду тебя томительно и долго, —
Или ты отдать не хочешь долга?
Ты теперь мне кажешься все чаще
Тучею, дождя не приносящей.
Сердце полно яда и скорбей, —
Исцели его или убей…

4

Ты утром, брат, иль в час дневной жары
Покинул Сельмы пестрые шатры?
Поговорим немного, — может быть,
Смогу словами душу облегчить.
Когда от страсти сердцу невтерпеж,
Лишь в любящем сотрудника найдешь.
Любимая, — давно ль в последний раз
Я видел блеск ее огромных глаз?
Сказала мне: «Что знаем мы одни,
Ты от людей заботливо храни.
Когда ко мне ты устремляешь взгляд,
Глаза твои о страсти говорят.
Мой каждый взор так жадно не лови,
Чтоб не открыть другим своей любви.
Молчи всегда, чтоб сплетник и фискал,
Про чувства наши всем не рассказал.
Будь осторожным, скрытным в самом главном,
Чтоб наше тайное не стало явным.
Не надо на меня смотреть при встрече, —
Твой взор красноречивей всякой речи…
Ведь я на подозренье, вся родня
Давно уже преследует меня.
Тебе я прямо говорю об этом,
Но мы не поддадимся злым запретам.
Семью мою пугает наш союз, —
О, берегись, я за тебя страшусь.
Ты сам не знаешь, что тебе грозит,
Как много бед, напастей и обид.
А повод у врагов все тот же самый:
Ведь ты из Неджда, мы же — из Тихамы.
Не знаю, как тебе прийти сюда?
Кругом враги, опасности, беда.
Мы сблизились, вражду преодолев,
И это всех приводит в страшный гнев».
Ответил ей: «Нет поводов для страха,
Ведь гибнет тот, кто прогневил аллаха».
Но ты мрачна, и я в тоске глубокой,
Так больно мне от каждого упрека.
Я чувствую, желаешь ты упорно,
Чтоб клялся я другим в любви притворной.
Глаз не свожу с небесной высоты,
Мне кажется, что небо — это ты…
Твержу теперь другие имена,