Правой рукой он вцепился в мой бок и одной этой рукой медленно поднял меня, а потом так же медленно опустил на землю.
— Черт возьми! — воскликнул я. — Я, конечно, подозревал, что вы необычайно сильны, но о такой богатырской мощи не догадывался!
— Правда, сеньор? — улыбнулся он. — Такого силача побаиваются. Поверьте, что не каждый решится напасть на меня. Я хоть и не стану стрелять в наглеца, зато так сожму руками, что у того пропадет охота в следующий раз сталкиваться со мной.
Ханс Ларсен, фризский шкипер, до сих пор не проронил ни звука, если не считать тех нескольких слов, которыми мы обменялись. Но тут он встал и, к моему удивлению, обратился ко мне на очень неплохом испанском:
— Вы говорите о богатырской силе, сеньор? Я вам уже показывал свои руки. Посмотрите теперь, на что они способны. Кто может справиться с якорем, тот и двух человек кряду подымет. Смотрите-ка!
Он точно так же, как и монах, обхватил меня правой рукой, левой он обнял брата Иларио. Затем поднял нас обоих и поочередно принялся нас покачивать, медленно поводя нами то вверх, то вниз, словно чашами весов. Наконец он опустил нас наземь и произнес:
— Будь у меня еще пара рук сзади, я бы поднял еще двоих.
— Ну и силач, — воскликнул я, — настоящий Голиаф![124] Вы дома поднимать можете!
— Подумаешь! С этим справится и слабак, если правильно возьмется за дело!
С этими словами он опять уселся. Оригинальный он был человек. Брат Иларио признал, что с таким молодцом он не может сравниться в силе. Впрочем, одна грубая сила дела не решит. Ловкий, расторопный человек, наделенный вдобавок сметливостью и силой духа, сможет справиться не только с этим богатырем, но даже с тем, кто вдвое сильнее его.
После этого забавного эпизода мы отправились в путь, брат Иларио и я. Я очень хорошо запомнил дорогу через болото, приметил все ее повороты, и нам легко удалось миновать опасные места. Нас не должны были видеть вместе, поэтому монах шел первым, а я следовал за ним на почтительном расстоянии.
Вскоре он повстречал двух людей с болас, разыскивавших своего главаря. На несколько минут Иларио остановился возле них. До меня доносились звуки их разговора; потом все они направились в сторону полуострова. Я бесшумно следовал за ними. Когда они добрались до лагеря, я очутился на том самом месте, где останавливался прежде, чтобы связать майору ноги. Оттуда мне хорошо было видно все, что происходило. Солдаты, доставившие монаха, принялись докладывать о происшествии, но не успели даже закончить свой рассказ, как послышались громкие возгласы остальных. Все узнали монаха и обступили его. Я внимал их сбивчивым голосам, среди которых выделялся голос Иларио, громкий, уверенный и категоричный. Ему, казалось, гневно возражали. Потом я явственно расслышал, как заговорили двое: Брат-Ягуар и один из кавалеристов, очевидно, следующий по званию после майора. Переговоры длились довольно долго, но за отважного монаха я уже не боялся.
Даже часовые подбежали к нему; они забыли только что полученный от меня урок. И я решил при первом же удобном случае воспользоваться их беспечностью.
В конце концов круг собравшихся разомкнулся, и я увидел возвращавшегося монаха. Он покидал полуостров, рядом с ним шел один из этих людей. Все прочие остались на месте. Очевидно, брат Иларио хотел отвести этого человека в наш лагерь. Я украдкой следовал за ними. Пройдя небольшое расстояние, они остановились, и я увидел, что монах завязал своему спутнику глаза. Похвальная предусмотрительность с его стороны, благодаря которой нам удавалось сохранить тайну нашего местопребывания, а я мог приблизиться к монаху и предупредить его, чтобы он не заговаривал с этим человеком. Брат Иларио понял меня и кивнул. Я же прошмыгнул мимо них и поспешил вперед. На самых опасных участках дороги монах брал своего спутника за руку. Так мы достигли нашего укрытия.
Все сидевшие встали, увидев, что мы возвращаемся. Монах развязал своему спутнику глаза, и тот стал осматриваться.
— Вы кого-то ведете с собой? — спросил я брата Иларио. — Разве в этом была необходимость?
— Да, сеньор, — ответил он. — Пусть он станет посредником между нами и их людьми.
— Хорошо. Как вас приняли?
— Конечно, они изумились, увидев меня. Никто ведь не верил, что мы доберемся сюда.
— Они проявили враждебность к вам?
— Хотели было, но я сказал, что в таком случае майор будет немедленно расстрелян.
— Да, мы бы расстреляли его, и не только его. Если б они вас хоть пальцем тронули, то обрекли бы на смерть еще и трех парней, задержанных на эстансии Дель-Йербатеро. У меня нет желания любезничать с этими людьми. Итак, вам не поверили, что мы схватили майора?
— С трудом, но поверили.
— И этот человек намерен взглянуть на него?
— Да, и поговорить с ним.
— Вот этого я не могу ему разрешить.
— Почему, сеньор?
Я отвел монаха в сторону и объяснил ему:
— Нельзя, чтобы они узнали, как я освободил моряков. Я хочу снова проникнуть на полуостров и освободить обоих Монтесо.
— Сеньор, это слишком опасно!
— О нет. Это довольно легко, если вы хорошо сыграете роль, которую я хочу вам отвести.
— Что это за роль, сеньор?
— Мы обговорим ее чуть позже. Вначале надо выяснить, не хотят ли они сами освободить пленников.
— Нет, не хотят.
— Чего они требуют?
— Обменять обоих Монтесо на майора, лейтенанта и двух его спутников.
— Вот как! Долго же нам придется ждать.
— Я тоже так думаю.
— Вы не пригрозили, что мы убьем всех наших пленников или хотя бы передадим властям?
— Я пытался переубедить их как только мог. Но они стояли на своем.
— Их можно понять. Они так же уверены в нас, как и мы в них, и ни одна из сторон не расправится с находящимися у нее заложниками. Поэтому я сам попробую вызволить Монтесо и его племянника. Если мне это удастся, мы спасены. Вы отведете назад посредника. Только не заходите на полуостров. Притворитесь, что не доверяете им. Я уверен, что все они направятся к вам. Итак, вы их выманиваете с полуострова и развязываете мне руки.
— Гм! План неплох. Но я все еще считаю, что вы слишком рискуете.
— Ничуть нет. Ступайте с этим человеком, не спешите и остановитесь в таком месте, чтобы я мог проскользнуть к пленникам, когда к вам устремятся солдаты.
— Плотогонов вы тоже решили освободить?
— Если получится, то да.
— Шесть человек! Подумайте, сколько времени это займет!
— Плотогонам я помогу, если успею. Если же оставлю их там, большой беды для них не будет. Я уверен, что людям с болас нужен всего лишь плот, а не их жизни.
После этого мы вернулись к посреднику. Тот требовал, чтобы его немедленно провели к главарю.
— Вы хотите с ним переговорить? — спросил я.
— Естественно! — ответил он. — Я же должен спросить у него… что нам делать!
— Незачем. Вас много, и, я думаю, вы в состоянии сами решить, что делать.
— Без его приказа мы не можем ничего предпринять!
— Выберите себе другого главаря!
— Он у нас есть.
