одной московской газет?, которую я впрочемъ не люблю, очень хорошо было сказано разъ 'преемство'… У нихъ 'преемства' н?тъ… А безъ этого разв? можно?… Возьмите англійскую палату лордовъ, все тамъ на этомъ стоитъ. Особенно теперь это у насъ чувствуется когда…
Онъ пріостановился на мигъ.
— Когда что?
Румяненькое лицо графа приняло еще разъ выраженіе необыкновенно значительное и таинственное.
— Когда мы идемъ къ конституціи…
— Да-а? загадочно протянулъ Борисъ Васильевичъ своимъ спокойнымъ тономъ.
— Такъ и 'идемъ'? хихикнулъ за нимъ Пужбольскій.
— Непрем?нно-съ! Огромные шансы за… въ самыхъ высшихъ сферахъ…
— Можетъ-быть, не спорю, есть и въ самомъ персонал? нын?шнихъ правительственныхъ лицъ такіе которые объ этомъ мечтали, н?сколько раздраженнымъ голосомъ сказалъ на это Павелъ Григорьевичъ, — но теперь посл? этого покушенія…
— Напротивъ! не далъ ему кончить графъ, чувствовавшій себя въ этотъ моментъ уже на апоге? 'форса' въ присутствіи этихъ провинціаловъ которымъ, сознавалъ онъ съ торжествомъ, не могли быть изв?стны т? закулисные ходы петербургской интриги о коихъ онъ почерпалъ св?д?нія у 'перовъ' своихъ въ клуб?. — Нужныя м?ры для вн?шней безопасности, само-собою, приняты: генералъ-губернаторы, безсм?нное дежурство дворниковъ у воротъ, и прочее; но вс? понимаютъ что это м?ры 'профилактическія', какъ говоритъ le comte Pavanof, со своимъ всегдашнимъ краснор?чіемъ, а не радикальныя… Одно лицо… я не хочу назвать его по фамили… Андреевскій кавалеръ, прекрасно даже сказалъ по этому случаю что 'на событіе 2 апр?ля надо смотр?ть какъ на второе предостереженіе абсолютному режиму'!
— 'Предостереженіе' въ чемъ? и почему 'второе'?
— Первое — Каракозовъ, прошепталъ Петръ Капитоновичъ, — а 'въ чемъ' (и онъ покровительственно усм?хнулся опять) понимается само собою… У насъ объ этомъ именно былъ очень интересный разговоръ въ клуб?. Играемъ мы: Basile Шастуновъ — въ должности шталмейстера, объяснилъ онъ въ скобкахъ, — Михаилъ Иванычъ Луповъ, генералъ-адьютантъ, статсъ-секретарь Мольскій и я. На второмъ роббер? подходитъ къ вамъ баронъ Фицгеймъ — Александровскій кавалеръ — и говоритъ: 'я…'
Борисъ Васильевичъ, погляд?въ на часы, поднялся съ м?ста.
— Вы докончите намъ интересный вашъ разказъ за столомъ, учтиво сказалъ онъ, — четыре часа, мы въ деревн? об?даемъ рано.
Графъ посп?шно поднялся въ свою очередь, галантерейно шаркнувъ и склоняя голову на-бокъ…
Хозяинъ направился первый къ двери, указывая ему дорогу. Остальные потянулись за ними.
Посл?днимъ шелъ Пужбольскій, пресеріозно взб?шенный, и ругался сквозь зубы что было мочи по адресу 'de ce comte pour rire.' [71]
— Oh l'animal, le cuistre, le чиновникъ! Я бы на м?ст? Троекурова къ чорту его посылалъ, а онъ его об?дать приглашивалъ, и онъ будетъ намъ свои писарскія глупости отмочить!…
XI
Въ столовой собрался все тотъ же знакомый уже читателю кругъ домочадцевъ Вс?хсвятскаго, окружавшихъ вм?ст? съ хозяйкою и ея дочерью только что прибывшаго новаго гостя, челов?ка л?тъ двадцати шести, одутловатаго и отъ?вшагося какъ купчикъ изъ Зарядья, и съ совершенно купецкимъ пошибомъ наружности и пріемовъ, хотя онъ и видимо тщился изображать собою то что Французы называютъ fine fleur d'elegance. Подстриженные a la Capoul волосы; отложные, длинными мысками спускавшіеся на б?лый пластронъ рубашки воротнички (онъ былъ во фрак? и б?ломъ галстук?), надъ которыми гораздо бол?е ч?мъ нужно выставлялась жирная б?лая шея; улыбочки сердечкомъ и вылощенные пудрой кисти сдобныхъ рукъ, которыми онъ то и д?ло проводилъ по рыжеватой продушевной илангъ- илангомъ бородк?, свид?тельствовали прежде всего о необыкновенно лестномъ мн?ніи которое внушала ему его собственная особа, а зат?мъ и о непреклонномъ желаніи внушить о себ? такое же мн?ніе въ этомъ дом?.
Степанъ Гавриловичъ Острометовъ принадлежалъ къ пород? т?хъ фонъ-Визинскихъ недорослей типъ которыхъ, постепенно изм?няясь во вн?шнихъ чертахъ съ теченіемъ десятил?тій отд?ляющихъ васъ отъ в?ка Екатерины и прилаживаясь къ 'требованіямъ времени', остается по сущности все т?мъ же и въ наши блаженные дни. Сынъ богатой, взбалмошной и не отличавшейся избыткомъ нравственныхъ правилъ матери, это былъ ни чему серіозно не учившійся, ни гд? не усп?вшій кончать курса и ни на что д?льное не пригодный малый, съ огромными претензіями на 'шикъ' и 'эффектъ', — въ чемъ, какъ изв?стно, выражается, увы! весь духовный идеалъ современнаго челов?чества. Онъ не былъ лишенъ своего рода даровитости, влад?лъ большою памятью, п?лъ звучно мягкимъ баритономъ разухабистый репертуаръ 'Стр?льневскихъ Цыганъ' съ надлежащими придыханіями, присвистами и притопываніями, и сыпалъ ри?мами какъ бисеромъ, уснащая ими самод?льные куплеты на мотивы всякихъ Маленькихъ Фаустовъ, Зеленыхъ острововъ и иныхъ классическихъ произведеній опереточной музы. Онъ выл?пливалъ при этомъ изъ воска или глины всякія 'пикантныя' женскія головки, рисовалъ каррикатуры, выкрадывая мотивы ихъ изъ стараго Musee Philippon и 'занимался египтологіей', то-есть покупалъ всякія трактующія объ Египт? дорогія изданія съ рисунками и атласами, пріобр?лъ 'подлинную' мумію, и взд?валъ на голову по утрамъ какой-то ржавый чугунный горшокъ, который выдавалъ за пріобр?тенный имъ будто бы ц?ною золота въ Булакскомъ музе? подлинный шлемъ Рамзеса II. Въ силу этихъ данныхъ Острометовъ почиталъ себя не въ шутку 'артистомъ', и даже большимъ артистомъ, талантамъ котораго удивился бы несомн?нно міръ еслибъ его 'боярскій родъ' дозволилъ ему явить ихъ 'предъ толпою'. Въ это свое боярство Острометовъ в?рилъ такъ же искренно какъ и въ свою артистичность, хотя въ д?йствительности выходило что изо вс?хъ его именитыхъ предковъ изв?стенъ былъ лишь одинъ его д?дъ, безлошадный кулакъ и ростовщикъ, усп?вшій всякими неправдами 'отъ двухсотъ душъ нажить ц?лыя пять тысячъ', какъ выражались м?стные старожилы, и пять или шесть заложенныхъ ему и просроченныхъ платежомъ домовъ въ Москв?, а артистичность сводилась на мелкотщеславную, увлекающуюся a froid, неустойчивую и лживую актерскую натуру… Онъ въ прошломъ году лишился матери и прі?халъ на весну въ унасл?дованное имъ отъ вся им?ніе, Борисово, верстахъ въ 12 отъ Вс?хсвятскаго, навезя съ собой туда ц?лую компанію непризнанныхъ поэтиковъ печатавшихъ произведенія свои въ московскихъ мелкихъ листкахъ по 7 коп?екъ за стихъ, учениковъ консерваторіи съ сомнительнымъ голосомъ и провинціальныхъ актеровъ не добившихся ангажемента. Все это пило, ?ло, скакало по полямъ на рабочихъ лошадяхъ, голосило опереточныя аріи, било посуду, нахлеставшись ликеромъ, и состояло съ хозяиномъ въ т?хъ 'амикотовскихъ' отношеніяхъ которыя возможны между людьми только въ ваше просв?щенное время и при той убогой дол? воспитанности какая дается девяти десятымъ вашего теперешняго такъ-называемаго 'интеллигентнаго' общества. Степанъ Гавриловичъ, или какъ называла его эта компанія, 'Степа Говориловъ', словно въ благовонномъ масл? купался въ этомъ мор? гама, сиплаго см?ха, циническихъ разговоровъ и заискивающей лести подъ замаскированною грубостью выраженій. Онъ чувствовалъ себя орломъ парящимъ надъ этимъ стадомъ 'умственнаго пролетаріата' и считалъ нужнымъ поражать его каждый день новыми доказательствами изобр?тательности своего 'художественнаго' воображенія. Онъ выходилъ утромъ въ столовую, куда собиралась завтракать компанія, облеченный съ ногъ до головы въ старобоярскую одежду, въ парчевомъ охобн? и аксамитовомъ полукафтань?, въ желтыхъ кожаныхъ сапогахъ и высокой собольей шапк?, садился къ столу и, треснувъ пятерней по спин? сос?да, говорилъ ему: 'А плесни-ка мн? щецъ, парень'!.. А на другой день вылеталъ Испанцемъ, въ короткихъ штанахъ и цв?тной с?тк? севильскаго цирюльника на голов?, съ гитарой въ рук? и со св?жеиспеченною серенадой на мотивъ Мандолинаты… Онъ, нисколько не ст?снялся являть себя во всемъ шутовств? этихъ переод?ваній и по окрестнымъ селамъ и деревнямъ, на тройк? грохочущихъ бубенцами лошадей, или верхомъ на лошади ув?шаной яркими кистями и золочеными бляхами какого-то 'марокскаго' конскаго прибора. Крестьянскія бабы высыпали съ хохотомъ на улицу поглаз?ть на невиданное зр?лище, босоногіе мальчишки стремительно б?жали за нимъ,
