продолжалъ заливаться Степа.
— Non, c'est un peu fort, это чортъ знаетъ что такое! такъ и прыснулъ пламенный князь, вскакивая съ м?ста;- онъ хочетъ лет?ть въ Гренаду со слезкой, съ одною слезкой, pour la fourrer dans une bague…. Да в?дь она по дорог? сто тысячъ разъ усп?етъ высыхать 'на крылахъ его любви'… И онъ за это будетъ свою кровь проливать; oh l'imbecile, l'imbecile!….
Онъ кинулся съ м?ста къ п?вцу, сопровождаемый см?шливымъ докторомъ, которому и голосъ Острометова, и этотъ комическій взрывъ его партнера доставляли равно не малое удовольствіе.
— Pardon, monsieur, обратился князь къ Степ?, едва допустивъ его доп?ть до конца, — кто эти слова сочинилъ: которыя вы сейчасъ п?ли?
Стела какъ бы смущенно опустилъ глаза:
— Пріятель мой одинъ…
— Самъ, самъ творилъ, прервалъ его Свищовъ, надрываясь отъ хохота и подмигивая спрашивавшему обоими глазами:- все его, и слова и музыка, подчеркнулъ онъ лукаво.
— Ah!… Alors je n'ai rien a dire, проговорилъ кланяясь Пужбольскій, и быстро зашагалъ назадъ къ покинутому имъ игорному столу.
Инцидентъ этотъ нисколько впрочемъ не пом?шалъ дальн?йшему усп?ху 'втораго Фора'. Несомн?нно красивый голосъ его и самый этотъ цыганскій пошибъ его п?нія, неотразимо д?йствующій на русскіе нервы, произведи на зрителей самое чарующее впечатл?ніе. Маша, не отрываясь, сл?дила за переборами руки его по струнамъ гитары, какъ будто отъ нихъ, отъ этихъ струнъ, неслись т? живые звуки которые глубоко хватали ее за душу; но глазъ она не поднимала. 'Взглянешь на его лицо — и разочаруешься', проносилось у нея въ мысли…. Самъ Борисъ Васильевичъ, опустившись въ отдаленіи въ кресло и закрывъ глаза рукой, словно ушелъ весь во мглу какихъ-то далекихъ, щемящихъ воспоминаній. Учитель Молотковъ, самъ весьма музыкальный и обладавшій хорошимъ голосомъ молодой челов?къ, билъ безсознательно ладонями по воздуху, нам?чая ладъ п?сни и весь словно потонувъ въ ея забирающей мелодіи…
Но вотъ Степа оборвалъ вдругъ, шевельнулъ плечами, оглянулся кругомъ какимъ-то строгимъ взглядомъ. Руки его мягко притронулись къ струнамъ опять…
Началъ онъ pianissimo, и ч?мъ-то неотразимо жгучимъ ударило теперь по сердцамъ у вс?хъ. Что-то ни съ ч?мъ не сравнимое, родное, самобытное, несущее къ какой-то далекой, таинственной старин?, что-то бодрящее и сладко томительное въ одно и то же время плыло и сверкало въ волн? этихъ звуковъ, приправленныхъ какими-то безсмысленными, дикими словами… Все замерло на мигъ въ лихорадочномъ ожиданіи, готовое тутъ же пристать на самой вершин? постепенно кр?пчавшаго crescendo…
И д?йствительно, Острометовъ внезапно метнулъ еще разъ взглядомъ кругомъ, и вс?, Маша, Молотковъ, Пецъ, Гриша, докторъ ?ирсовъ, сіяя мгновенно загор?вшимися глазами, подхватили разомъ:
— Народъ сочинившій такую вещь — великій народъ, батенька мой! вскликнулъ докторъ ?ирсовъ, швыряя карты свои на столъ въ порыв? восторга.
— Не сочинилъ, закипятился тутъ же Пужбольскій, — а занесъ съ какихъ-нибудь вершинъ Памира, или въ Золотой Орд? ей научился. Это Востокъ, чистый Востокъ, mon cher monsieur…
— Россія-матушка, ширь, русская, необъятная ширь, стоялъ на своемъ ?ирсовъ, смаргивая съ р?сницъ выкатившіяся на нихъ слезы.
Одинъ графъ Снядецкій-Лупандинъ не примыкалъ впечатл?ніями своими къ такому потоку общаго увлеченія. Онъ даже удивлялся что 'д?вушка хорошаго дома какъ дочь генерала Троекурова могла такъ прямо, вм?ст? съ какими-нибудь служащними у ея отца' подп?вать 'глупой цыганской п?сн?'… 'Ужъ конечно въ Петербург? она себ? этого сд?лать не позволила бы… но тутъ, конечно, провинція'… А 'этотъ поющій купчикъ' на котораго 'точно на Патти глаз?етъ и съ ума сходитъ зд?шняя деревенщина', — ''онъ ему р?шительно не правился…
Подс?вшій къ нему Свищовъ еще бол?е разбередилъ проступавшее у него чувство нерасположенія къ 'этому купчику':
— Талантъ-съ своего рода, шепнулъ онъ ему на ухо, подмигивая и хихикая, — соперникъ опасный!
Петръ Капитоновичъ огрызся:
— Не нахожу, и притомъ къ чему тутъ вы о какомъ-то соперник? говорите!..
И онъ отвернулся отъ него, изображая на лиц? своемъ оскорбленное достоинство.
— Тридцать тысячъ дохода и отъ поротыхъ Татарами знаменитыхъ бояръ происходитъ, хихикнулъ еще разъ ему подъ ухо, не смущаясь, нахалъ.
— Еще, еще, пожалуста!.. раздавалось кругомъ между т?мъ.
— 'Чаруй меня, чаруй'! зап?лъ даже съ м?ста, къ общему хохоту, своимъ фальшивымъ голосомъ ?ирсовъ на прип?въ изв?стнаго романса Даргомыжскаго.
П?ніе продолжалось до истощенія всего им?вшагося въ запас? у Степы репертуара. Общее настроеніе притомъ поднято было до той точки возбужденія за которою неминуемо должно сл?довать утомленіе. Но вс? еще глаза гор?ли, и что-то разн?женное сказывалось у вс?хъ на лицахъ…
— А гд? же Вася? спросила вдругъ Александра Павловна, обернувшись къ наставнику сына, Павличку, тихо въ эту минуту подошедшему и опустившемуся на стулъ за ея кресломъ;- онъ тутъ былъ сейчасъ…
— Онъ сказалъ мн? что къ себ? пойдетъ, отв?тилъ тотъ какъ бы н?сколько недовольнымъ тономъ.
— Здоровъ онъ? тревожно спросила она.
— Совс?мъ здоровъ, я спрашивалъ…
— Такъ отчего же… не договорила она.
— 'Шумно', говоритъ, 'слишкомъ'.
Она вздохнула.
— Я его удерживалъ… Но полагаю что было бы вредно еслибы принуждали его къ, тому что противно его наклонностямъ. Это только заставило бы его упорн?е сл?довать имъ, объяснилъ, будто извиняясь въ
