VI
Кто герой? Тотъ кого не потрясетъ взглядъ женщины.
Въ третьей изъ залъ галлереи palazzo Pitti [56], предъ Вид?ніемъ Іезекіиля Рафаэля, этою маленькою картиной, по грандіозности замысла и очаровательности исполненія не им?ющей себ? равной въ мір?, стояли въ одно св?тлое октябрьское утро б?локурый молодой челов?къ и молодая же дама въ круглой, червой шляп? съ перомъ, изъ-подъ которой выбивались въ изящномъ безпорядк? пряди вьющихся рыжеватыхъ волосъ. Оба они равно молча и недвижно гляд?ли на возносимаго 'поверьхъ облакъ' апокалиптическими зв?рями и ангелами-д?тьми Бога силъ, но далеко не равное повидимому впечатл?ніе производило на нихъ это геніальное полотно. между т?мъ какъ въ жадно взиравшихъ на него, широко раскрытыхъ глазахъ молодой женщины сказывался не подд?льно-страстный художественный восторгъ, на лиц? ея служанки выражалось не то какое-то тоскливое утомленіе, не то досадливое сознаніе чего-то удручающаго и раздражающаго.
Она быстро обернулась на него, вся сіяющая.
— Что вы про это скажете? проговорила она по-русски въ полголоса, въ виду ц?лой стаи Американокъ облеченныхъ во вс? цв?та радуги, въ сопровожденіи своихъ кавалеровъ и подъ водительствомъ чичероне подвигавшихся въ это время къ картин?.
— Символика какая-то! проц?дилъ онъ сквозь зубы и какъ-то неестественно щурясь.
— Ну да, конечно, живо возразила она, — такъ и должно быть, в?дь это вид?ніе пророка… въ Библіи… Разв? вы не читали?
— А вы? спросилъ онъ ухмыляясь.
— Что я?
— Читали сами?
Н?тъ, она, б?дная, 'сама' не читала, или хорошо не помнила, и залепетала, видимо сконфузясь.
— Все равно… Вещь сама за себя говоритъ… Это такая прелесть, такое величіе и поэтичность концепціи!..
— Принято восхищаться, изв?стно!..
— The famous vision of Hezekiel! сквернымъ англійскимъ акцентомъ произнесъ за ними водившій американскую компанію чичероне.
Заатлантическія д?вы и Джонатаны такъ и кинулись вс? вооруженными pince-nez глазами за картину.
— Beautiful indeed!.. O-o, the lovely painting! [57] загоготали кругомъ ихъ птичьи гортани.
— То же вотъ, пропустилъ б?локурый, — не сказать бы имъ — он? бы такъ и прошли мимо, не зам?тивъ; а на, молъ, говорятъ имъ, вотъ этимъ самымъ восхищаться требуется, он? и въ пискъ!.
— Такъ на то он? и изъ той страны гд? ничего этого н?тъ и быть не можетъ, проговорила дама чуть- чуть пренебрежительно и скороговоркой, отходя и направляя шаги въ сл?дующую залу.
'Да и не нужно вовсе никому', чуть не добавилъ къ словамъ ея молодой челов?къ, но почему-то сдержался и поплелся за нею, устало передвигая ноги.
Она повела его прямо къ очаровательному портрету герцогини Урбино, изв?стному подъ названіемъ 'La bella di Tiziano', [58] остановилась и опять спросила:
— Ну, а это какъ вамъ нравится?
Онъ посмотр?лъ на полотно, потомъ за нее, и усм?хнулся слегка.
— Въ род? васъ н?сколько!..
Она вся вспыхнула отъ удовольствія.
— Разв? потому что и она рыжа какъ я… Это любим?йшій цв?тъ женскихъ волосъ у мастеровъ венеціанской школы, какъ бы поучительно вставила она, — но гд? же мн? съ моей frimousse идти въ сравненіи съ этою идеальною красавицей! Я никакъ не ожидала что вы способны льстить.
— Льстить? повторилъ онъ, — а я думалъ, напротивъ, вы на меня разсердитесь.
— За что?
— Да потому что лицо у этой госпожи самое интеллигентное.
— Ахъ, вы съ этой стороны нашли у вся сходство со мною? расхохоталась молодая женщина.
Онъ не смутился:
— Н?тъ, у васъ все же больше смысла въ выраженіи.
— Merci beaucoup!.. Но скажите, перем?няя тонъ молвила она, глядя ему съ любопытствомъ въ глаза, — неужели вы и къ этой, просто женской, прелести остаетесь равнодушны какъ и ко всему остальному?
Молодой челов?къ засм?ялся:
— Съ чего же приходить въ восторгъ отъ н?маго полотна!
— А еслибъ она была живая, влюбились бы? быстро спросила она.
— Не знаю… Я не влюбчивъ, почелъ онъ какъ бы нужнымъ прибавить.
Она видимо хот?ла что-то сказать на это, не сказана, и только съ неопред?леннымъ выраженіемъ пожала полными плечами своими:
— По?демте домой, васъ нич?мъ не разшевелишь.
— По?демте! усм?хнулся онъ опять.
Они вышли, спустились съ л?стницы. Ливрейный слуга въ штиблетахъ и culotte courte кинулся за ожидавшимъ на площади ландо вашей дамы… Но она уже перем?нила нам?реніе.
— Не хотите ли на полчаса сюда, въ Boboli? [59] обратилась она къ своему спутнику, — у меня есть билетъ для входа отъ префекта.
— Извольте.
— Предложите мн? руку по крайней м?р?, засм?ялась она опять.- Quel sauvageon! прибавила она, глядя ему еще разъ прямо въ глаза.
Онъ молча подставилъ ей локоть; она прод?ла въ него руку, и такъ и повисла на его рук?…
У входа въ садъ разгуливалъ полицейскій стражъ. Взглянувъ на пропускной билетъ поданный ему молодою женщиной, онъ почтительно приложилъ руку ко лбу и указалъ всл?дъ за т?мъ на раздваивавшуюся впереди аллею, какъ бы говоря: 'вправо или вл?во, куда угодно'!
Въ саду было пустынно какъ на Робинзоновомъ остров?. Т?нь и св?жесть такъ и манили укрыться отъ жгучаго италіянскаго солнца подъ густолиственную с?нь в?ковыхъ платановъ. Наша чета ус?лась на скамью у мраморнаго Фавна…
— Ахъ, какъ хорошо! заговорила дама, сладостно вдыхая полный аромата воздухъ;- когда подумаю какая теперь гадость въ Петербург?!.. А зд?сь 'лавромъ и лимономъ пахнетъ.' Это у Пушкина, кажется, гд?-то…
— Не знаю.
— Въ Каменномъ Гост?, да, вспомнила… Вы читали?
— Н-н?тъ, кажется…
— Вы и поэзіи не любите? вскликнула она чуть не въ отчаяніи.
— Отчего же! Некрасова даже и очень люблю.
— Некрасова, протянула она съ гримаской неудовольствія на алыхъ губахъ.
— Ну, конечно, 'мужицкій поэтъ', по вашему? скривилъ онъ губы въ свою очередь.
— Разв? онъ 'мужицкій' въ самомъ д?л?? удивилась она; — я ничего его не читала… Н?тъ, н?тъ, погодите: 'Что ты жадно глядишь на дорогу', что Цыгане поютъ, — это в?дь его?
— Его.
— Ну, вотъ это я знаю. Се n'est pas mal du tout… И все въ такомъ род?, въ демократическомъ, у него?
— 'Муза мести и печали', какъ-то невольно изысканно проговорилъ молодой челов?къ:- настоящій
