советского и просто писательского превратилось в международное. Что было опасно.
Ведь даже им казалось: отныне у их оппонентов есть основания описывать проект «МетрОполь» как антисоветский, заранее рассчитанный на мировой резонанс.
«…Говорили, – вспоминал литератор и режиссер Марк Розовский в интервью американскому автору Марку Цибульскому, автору очерка «Как это было. Записки об альманахе 'Метрополь'[150]», – что с нашей стороны была явная провокация!..»
2 февраля Отдел культуры ЦК КПСС направил в ЦК записку с грифом «секретно»: «…В.?Аксенов, А.? Битов, Ф.?Искандер и начинающие литераторы… Е.?Попов и В.?Ерофеев подготовили сборник под названием 'Метрополь' и, минуя общепринятый порядок, намеревались потребовать от Госкомиздата СССР его немедленной публикации.
Объемистому сборнику… предпослано предисловие. В нем утверждается, что существующая в СССР редакционно-издательская практика… неприемлема. <…>
В некоторых сочинениях… прослеживается преимущественное внимание к изображению негативных сторон нашей жизни. Отдельные из них двусмысленны по идейно-политической направленности. Ряд произведений изобилует… откровенно порнографическими сценами.<…>
Организаторы наметили провести… пресс-конференцию для иностранных корреспондентов.<…> Попытки разъяснить организаторам альманаха… несовместимость их действий с нормами нашей литературной жизни не увенчались успехом.
22 января секретариат правления и партком Московской писательской организации <…> квалифицировали действия составителей сборника как политическую провокацию, направленную на разжигание очередной антисоветской кампании на Западе…
…В. Аксенов, А.?Битов, Ф.?Искандер, Е.?Попов и В.?Ерофеев… уверяя, что они не связаны с зарубежными пропагандистскими центрами и не намерены направлять рукопись за границу… сообщили, что не будут проводить свой 'вернисаж'… Однако в тот же вечер радиостанция 'Голос Америки' сообщила, что рукописи 'Метрополя' находятся за рубежом…»
Как видим, записка напоминает рапорт о раскрытии заговора. Дальнейший текст больше похож на сводку с боевых позиций: «Секретариат правления Московской писательской организации по согласованию с МГК КПСС и Союзом писателей СССР разработал меры по нейтрализации этой вылазки. В многотиражной газете «Московский литератор» готовится публикация… Готовится также выступление 'Литературной газеты', в котором будет дана принципиальная оценка сборника и показана неприглядная роль его организаторов».
И подпись «Зав. Отделом культуры ЦК КПСС В.Шауро»[151].
В ЦК записку внимательно изучили. Ведь не что-нибудь раскрыли – заговор писателей!
Слова о «Литературной газете» подчеркнуты. Пометка Кириленко: «Надо бы снять». Корифей рассудил: нынче шуметь о «диверсии» не резон. И «ЛГ» выступит лишь 19 сентября – статьей «О чем шум?..» ответит американским писателям – заступникам авторов «МетрОполя».
Какова задача этой записки? Убедить самый верх: участники «МетрОполя» чернят советскую действительность, предпочитают «нашему образу жизни» порно и бардак, отвергают принятую редакционно-издательскую практику, говорят об этом вражьей прессе и вообще заслали сборник за бугор. То есть «МетрОполь» – вражье гнездо.
Такими и стали отныне в глазах власти альманах и его авторы.
8
А они тем временем просили ВААП обеспечить авторские права, а Госкомиздат – рассмотреть возможность выпуска «МетрОполя» в любом из издательств. Госкомиздат послал их… в «Советский писатель». А руководство СП СССР и МПО меж тем «вело работу»…
От Марка Розовского – автора вышедшей в «МетрОполе» статьи «Театральные колечки, сложенные в спираль» – потребовали: объясните свое участие в альманахе. Он ответил телеграммой: «Участие объясняется желанием содействовать поиску и эксперименту в советском театре. С уважением, Марк Розовский». Тогда его вызвал Кузнецов и всё объяснил – нарисовал на бумаге точку и сказал: «Это – ты»; обвел ее кружком: «Вот ты – член Союза писателей»; нарисовал отдельно кружок и точку: «А это – если ты не с нами: выгоним».
«Властям очень не понравилась одна фраза во вступлении, написанном Васей, – вспоминает Розовский, – Там было сказано, что у нас что-то вроде круговой поруки. ('МетрОполь' представляет всех авторов в равной степени. Все авторы представляют альманах в равной степени'.) Их желание главное было – нас раздробить. Поэтому со всеми стали вести индивидуальную работу. Обработка иногда принимала очень смешные формы. <…> У меня был друг… он пришел с бутылкой водки: 'Давай выпьем'. Мы выпили, стали трепаться… О 'МетрОполе' – ни слова. Он ушел. Хотя понятно было, зачем он приходил…»[152]
Ветерана Великой Отечественной, орденоносца, поэта Семена Липкина стращали секретариатом СП. Он ответил:
– Я вскоре предстану перед другим секретариатом…
Аркадий Арканов – тоже автор «МетрОполя» – рассказывает, как к нему подсаживались солидные люди, говорили: это всё заранее продумано Аксеновым, который вымостит себе дорогу на Запад. Он вас кинет, ему на вас наплевать!
Ерофееву сообщали: «У Аксенова на Западе миллион!» Он удивлялся: «В какой валюте?»
Работали и с отцом Виктора Владимировича – представителем СССР в международных организациях в Вене (по словам Ерофеева, он тогда ждал назначения замминистра иностранных дел. –
Зимянин усмехнулся:
– Александров предложил отправить твоего сына в командировку на БАМ. Написать статью о стройке.
Отец подумал: 'Молодец'; в этой мысли была хоть какая-то надежда.
– А что, – пробросил отец. – По-моему, это идея.
– Чтобы он нам обосрал БАМ? Он же умеет писать только о сортирах.
Надежда угасла. Зимянин с нажимом продолжал:
– К тому же он собрался эмигрировать.
– Откуда это известно? – насторожился отец.
– Мне Кузнецов об этом сказал. Ему твой сын сам признался.
Это была чистая клевета.
Зимянин зачитал из альманаха наиболее 'острые' куски… а насчет меня заметил: 'Передай сыну, не напишет письма – костей не соберет'».
Само собой, так отцу писателя давали понять, что костей не соберут они оба.
Давление шло сразу по нескольким направлениям. Запускалась сплетня, что Ерофеев и Попов «голубые» и «МетрОполь» – способ проверить силу их любви. Приходили гости, убежденные, что Ерофеев – агент ЦРУ («тебе подчиняются все американские журналисты, цитируют тебя как начальника»), а Попов – человек КГБ («Я спросил: кто поддерживает идею свержения советской власти. Многие поддержали. Попов отмолчался»).
Ерофеев гнал их вон. Они сердились.
Изобретатель «МетрОполя» оказался в жутком положении. Он не мог и не хотел предать друзей, но также не хотел подставлять и отца. Но прийти с повинной, написать письмо, отречься он не мог. А отца взяли в оборот сразу четыре ведомства: МИД, КГБ, ЦК и Союз писателей. Требовали: добейся раскаяния. Парторг МИДа сказал ему:
– Я бы на твоем месте отрекся от такого сына.
Отец пригласил Виктора на ужин. Был молчалив и бледен. Сказал:
– В нашей семье уже есть один труп. Это я. Если ты напишешь письмо… будет два трупа.
