— Что?!! вскрикнулъ Шепелевъ, какъ оглушенный молніей, которая бы вдругъ, среди полной тьмы, осв?тила ему на мигъ все окружающее. Эти два слова? — Ея два слова. Какъ помнитъ и любитъ онъ ихъ, хотя слышалъ давно и только одинъ разъ.
— Боже мой! Неужели?… Ахъ, если бъ я зналъ, что это вы, что это ты! Скажи мн?, что это ты? задрожавшимъ отъ восторга голосомъ шепнулъ онъ.
— Я. Ей-Богу. Я…. Я….
— Графиня?.
— Н?тъ, не графиня…. для тебя. A ты любишь графиню? Какую? страстно см?ялась она ему въ лицо, продолжая покрывать его нескончаемыми поц?луями.
— Бога-ради, скажи мн?…. Или пусти. Я безумно люблю тебя, если ты Маргарита! восторженно вскрикнулъ онъ. — Но если я ошибаюсь, то я не могу…. не хочу, ни за что! Пусти.
— Графиня Скабронская? Такъ вотъ кого ты любишь. Глупый! Разв? ты не видалъ ее сегодня кармелиткой. Она мой старый другъ.
— Да, да…. Но право…. Твой голосъ теперь другой. И теперь это почти ея голосъ. Да! Я съ ума сойду. Говори! Или…. пусти меня. Ты Маргарита?! Говори!..
— Н?тъ! Н?тъ!..
Шепелевъ съ отчаяніемъ освободился отъ ея объятій и, сд?лавъ н?сколько шаговъ по паркету, наступилъ на что-то мягкое, а зат?мъ что-то хрустнуло подъ его каблукомъ.
— Святая Марія! Безумный! Ты топчешь…. Передавишь вс? зв?зды моей Медв?дицы!!..
Шепелевъ вскрикнулъ, бросился на голосъ и безумно обнялъ ее. Это былъ уже громкій, неподд?льный и дорогой ему голосъ.
— О! Маргарита!.. почти простоналъ юноша, какъ бы отъ страшнаго страданія и боли. . .
Балъ все разгорался, оживлялся…. Молодежь танцовала до упаду по просьб? любезнаго хозяина.
Передъ полуночью явились на балъ еще двое костюмированныхъ. Это были два негра въ блестящихъ фантастическихъ и совершенно одинакихъ туникахъ и шальварахъ изъ пунцоваго бархата, сплошь вышитаго золотомъ. Оба негра были огромнаго роста, широкоплечіе, могучіе богатыри и красавцы лицомъ даже подъ черной мазью. Такихъ витязей въ Петербург? было немного и если бы они были теперь въ маскахъ, то и тогда бы легко всякій призналъ Григорья и Алекс?я Орловыхъ.
Братья были въ кандалахъ и прикованы сверхъ того одинъ въ другому. Золотые большіе браслеты у каждаго на рук? соединялись вис?вшею между ними ц?пью. Поэтому они ходили вм?ст? и не танцовали, извиняясь невозможностью разлучиться.
Причина, побудившая братьевъ явиться неграми и вымазать лица, былъ большой черный пластырь на виск? и ух? Алекс?я, который онъ носилъ съ самаго сраженія въ «Нишлот?» и который онъ покинуть не могъ. А, между т?мъ, по приказу государыни надо было явиться въ маскарад? Гольца. Бром? государыни и княгини Дашковой тутъ явились вс?.
Благодаря костюмамъ, все вниманіе было теперь обращено на братьевъ, государь тоже зам?тилъ ихъ и, близко пройдя мимо, указалъ на нихъ Жоржу и прибавилъ громко, но шутливо:
— Хорошая выдумка! Подходящая!.. Можетъ быть даже предсказаніе.
Принцъ ничего не отв?тилъ на шутку. Онъ былъ не въ дух?, потому что любимецъ его, Фленсбургъ, былъ разстроенъ ч?мъ-то и даже бл?денъ и не хот?лъ ему объяснить ничего о причин? своей тревоги.
Д?йствительно, Фленсбургъ былъ на себя не похожъ. Онъ куда-то исчезалъ и теперь, вернувшись, стоялъ въ пріемной на м?ст? пропавшаго дежурнаго. Онъ будто ждалъ его. Около полуночи къ нему подошелъ его другъ Будбергъ и обратился бъ нему съ т?мъ же вопросомъ, что и принцъ Жоржъ.
— Что съ тобой, Генрихъ? сказалъ онъ по-н?мецки.
— Со мной? Со мной смерть! Смерть въ душ?! глухо выговорилъ Фленсбургъ.
— Все она…. Кармелитка! Вотъ ужь можно сказать: le diable qui se fait ermite!.. Брось ее, милый другъ. Она авантюристка съ головы до пятъ.
— Полно шутить! Ты видишь, что со мной! Скажи лучше, — ты уроженецъ Петербурга и долженъ знать, покуда я былъ въ ссылк?, при покойной цариц? бывали зд?сь поединки? Или это дикое и развратное общество не знаетъ, даже не слыхивало никогда, что такое д?ло чести и вызовъ на поединокъ….
— Насколько помнится, бывало, но между нашими, т. е. иноземцами вообще….
— Стало быть, эти зв?ри знаютъ, что такое поединокъ?.. Ну, тогда будь готовъ, милый другъ, послужить мн? секундантомъ.
— Что за вздоръ! Какъ не стыдно! Съ к?мъ наконецъ?!..
— Съ дрянью, которая не стоитъ того, чтобы я его убивалъ! A убью!!. A государь нав?рное проститъ. Онъ понимаетъ и любитъ такія выходки. Пойдемъ отсюда. Я теб? все разскажу, и авось легче на душ? будетъ!..
Между т?мъ, хозяинъ дома, веселый и довольный, все подзадоривалъ молодежь и посылалъ танцовать. Балъ удался на славу. Даже старики и елизаветинцы развеселились, глядя на пляшущую молодежь.
Время проходило быстро и, наконецъ, уже было далеко за полночь. Вдругъ, какъ по сигналу, танцы сразу прекратились. Государь внезапно, ч?мъ-то разсерженный, собрался у?зжать.
Кавалеры даже покинули на время своихъ дамъ и пошли за двинувшимися изъ залы пожилыми сановниками. Государь выходилъ, Гольцъ, рядомъ съ Жоржемъ, провожалъ его, а за ними двигалась масса гостей, министровъ, пословъ и первыхъ вельможъ. Вс? проводили государя до л?стницы, а Гольцъ спустился до самаго подъ?зда. Н?которые вернулись въ залъ другіе остались на верху л?стницы, чтобы, обождавъ отъ?здъ, государя, тоже у?хать. Въ числ? посл?днихъ былъ и гетманъ.
Спустившись внизъ, въ швейцарскую, Петръ ?едоровичъ поблагодарилъ Гольца, поздравилъ съ орденомъ св. Анны и поц?ловалъ. Зат?мъ онъ обернулся къ принцу и вымолвилъ по-н?мецки:
— Ваше высочество, над?юсь, не забыли. Теперь можно. Даже пора!
Жоржъ понялъ, обернулся и сталъ искать глазами Фленсбурга, но адьютанта не было. Это даже обезпокоило принца.
Государь догадался по фигур? дяди и нетерп?ливо обернулся къ сопровождавшему его Гудовичу.
— Прикажи сейчасъ арестовать Теплова.
Гудовичъ вытаращилъ глаза.
— Что ты? Не слышишь! Или не понимаешь! гн?вно выговорилъ государь и, повернувшись, вышелъ къ поданной уже карет?. — Ну, вотъ, хоть этимъ прикажи, показалъ онъ Гудовичу на двухъ кирасировъ у подъ?зда. — Хорошъ ты адьютантъ! прибавилъ государь, садясь, и крикнулъ сердито: — Да ну!.. Скор?е!
Кучеръ принялъ это на свой счетъ и съ м?ста взялъ почти въ карьеръ. Гудовичъ принялъ на свой счетъ и быстро пошелъ назадъ, крикнувъ кирасирамъ:- За мной!
По л?стниц?, какъ нарочно, въ числ? прочихъ сенаторовъ и рядомъ съ гетманомъ, спускался и весело разсказывалъ вс?мъ что-то очень см?шное самъ Тепловъ.
— Я васъ арестую именемъ государя! пробормоталъ Гудовичъ, смущаясь.
Вс? стали, какъ ошеломленные.
— Меня? выговорилъ Тепловъ, м?няясь въ лиц?.
— Да ты спуталъ, батенька! сказалъ гетманъ.
— Это еще что? вдругъ взб?сился Гудовичъ, которому показалось слово: спятилъ. — Возьмите и сдайте на Морскую гауптвахту! приказалъ онъ солдатамъ.
Кирасиры безсмысленно бросились какъ по команд?.
Тепловъ, пораженный, бл?дный, будто боясь насилія со стороны солдатъ, самъ быстро двинулся на подъ?здъ. Онъ забылъ даже шинель, кирасиры кликнули извощика и посадили арестанта въ блестящемъ мундир?. Тепловъ забылъ, что у него карета. Онъ все забылъ. Да и вс? свид?тели происшествія растерялись и позабыли его образумить.
Понемногу дорогой придя въ себя, онъ прошепталъ вслухъ:
— Это ошибка! За мной ничего н?тъ! И чрезъ мгновеніе онъ прибавилъ гн?вно:- Но такъ не
