Оба рядовые прислушались и, подъ здоровый храпъ спящихъ на ларяхъ холоповъ, съ трудомъ разслышали шумъ полозьевъ и звукъ бубенцовъ. Они глянули въ окно и среди яркой, б?лой улицы, осв?щенной какъ днемъ, увид?ли сани парой, съ кучеромъ чухонцемъ, а въ саняхъ что-то огромное, странное. За санями ?хали верхомъ двое солдатъ.
— Рейторы! воскликнулъ Державинъ. Голштинцы!
— Ночью? Что-жъ бы это значило?
— Привезли въ саняхъ что-то. Да н?тъ! Это живой челов?къ, самъ встаетъ. Что за притча! Пойдемте на крыльцо…
Часовыя взяли ружья съ ларя и вышли.
IX
Чудовище, выползшее изъ саней при помощи рейторовъ, былъ, конечно, добравшійся кой-какъ въ городъ, несчастный ротмейстеръ. Солдаты ввели его подъ руки на крыльцо и стали вводить на л?стницу.
Но часовые были уже внизу и, загородивъ л?стницу, остановили и просили прибывшихъ.
— Къ Его Высочеству! загуд?ло что-то по-н?мецки изъ-подъ тулупа, наверченнаго надъ медв?жьей шубой, тамъ, гд? предполагалась голова.
Часовые однако не р?шались пропускать.
— Кто вы? Мы ночью не им?емъ приказа впускать кого либо, помимо офицеровъ вашихъ; сказалъ Державинъ также по н?мецки.
Офицеръ раскутался при помощи рейтеровъ. Молодые люди сначала остолбен?ли отъ удивленія при вид? чего-то блеснувшаго и не сразу разгляд?ли, что именно блеститъ на голов? прі?зжаго. Первое движеніе Державина было гнать вс?хъ троихъ вонъ; онъ вспомнилъ вдругъ о разныхъ глупыхъ шалостяхъ, которыя позволяли себ? разные гвардейцы съ принцемъ Жоржемъ и которыя все учащались за посл?днее время, всл?дствіе его доброты и безнаказанности со стороны начальства. Принявъ теперь вновь прибывшихъ за переод?тыхъ балагуровъ, онъ быстро сообщилъ свою догадку Шепелеву. И оба часовые, отступивъ вверхъ л?стницы, стали на порог? самыхъ дверей съ твердымъ нам?реніемъ не пропускать ряженыхъ озорниковъ.
— Небось тоже изъ отчаянной компаніи господъ Орловыхъ! подумалъ Державинъ. Изъ-за нихъ проклятыхъ самъ въ отв?тъ попадешь.
Между т?мъ, тоже поднявшійся офицеръ порывался р?шительно войдти въ двери и лицо его было вовсе не забавно, голосъ вовсе не шутливъ. Къ тому же и офицеръ и солдаты были очевидно неподд?льные н?мцы.
— Я ротмейстеръ голштинскаго войска, сказалъ офицеръ на чисто н?мецкомъ язык?. Прикажите сейчасъ вызвать камердинера Его Высочества Михеля. Сію минуту…
— Послушайте! зам?тилъ, на половину понявшій Шепелевъ, онъ не пьянъ ли? У него только на голов? что-то диковиное! A мундиръ — ничего! Являться въ такомъ вид? къ принцу, и голштинцу нельзя позволить. Онъ хоть и не ряженый, но д?ло то все-таки не ладно. Опросите его толкомъ въ чемъ д?ло.
Державинъ объяснилъ прі?зжему то же подозр?ніе, по-н?мецки спрашивая, что за причина его головнаго убора. Ротмейстеръ настойчиво, силой прол?зъ въ переднюю мимо юныхъ часовыхъ, р?зко заявивъ, что это не ихъ д?ло, и что объясненіе всего — тайна, которая касается одного принца.
Разбудивъ храп?вшаго лакея, часовые поневол? вел?ли ему идти будить главнаго принцева камердинира Михеля.
Парень, по имени ?ома, съ просонья чуть не принялъ прибывшаго офицера за самаго чорта и перекрестившись, попятился на ларь.
— Ну, ну, небось. Иди будить… сказалъ Державинъ.
Ротмейстеръ, молча и угрюмо, с?лъ на лавку около окна…
Серебряная миска ярко блест?ла и переливалась въ два св?та: и въ лучахъ св?чи и въ лунномъ св?т?, падавшемъ въ обледен?лое окно.
Рейторы почтительно стали у дверей около часовыхъ…
Державинъ и Шепелевъ, очнувшись отъ перваго удивленія и понявъ, что прі?зжему не до шутокъ, переглядывались, кусая себ? губы, и едва сдерживались отъ невольнаго см?ха.
Вышелъ, наконецъ, поз?вывая, сонный Михель и, вытаращивъ заспанные глаза, уперся, не подходя близко къ офицеру. Этотъ всталъ и приблизился, Михель ахнулъ и ругнулся по-н?мецки, зат?мъ возопилъ хрипливо:
— Gott! Вы ли это, господинъ Котцау… Was hat man…
Но офицеръ его перебилъ.
— Уведите меня къ себ?. Я вамъ все объясню. Теперь, обратился онъ къ рейторамъ, ступайте домой. Скажите, что я остался у Его Высочества. Тамъ, у себя, никому ни слова. Какъ сказано! Слышите!
Рейторы вышли и у?хали. Часовые остались въ прихожей и Шепелевъ, упавъ на лари, началъ хохотать, закрывая ротъ руками, чтобъ не огласить хохотомъ спавшій домъ. Державинъ тоже см?ялся весело…
— Что же это такое? сказалъ, наконецъ. Шепелевъ.
— A вотъ на утро, встанетъ принцъ. объяснится машкарадъ этотъ. Можетъ, это новый шлемъ такой голштинцамъ данъ, острилъ Державинъ. Не даромъ, сказывали, что къ Святой вс?мъ полкамъ гвардіи перем?на мундировъ будетъ. A в?дь я эту фамилію что-то слышалъ. Котцау!? И не разъ слышалъ.
— Кострюля, какъ быть должно! выговорилъ. з?вая, ?ома, снова укладываясь на лар?, и не обращая вниманія на двухъ солдатъ-часовыхъ. Вотъ завтра принцъ нашъ перейметъ. Себ? тоже такую над?нетъ.
— Это же почему? спросилъ Шепелевъ, переставая см?яться и удивленный отчасти той грубостью, съ какой парень отзывался о принц?, въ дом? котораго служилъ.
— Почему! Этотъ н?мецъ нашего каждодневно учитъ, На… какъ бишь, на шпатонахъ что ли? Ну вотъ на эдакихъ на длинныхъ тесакахъ что ли.
— Какой н?мецъ?
— A этотъ вотъ самый, Котцапый имя-то; вотъ, что въ костролю-то нарядился. Онъ у нашего вотъ третій день бываетъ и обучаетъ его по военному, тотъ глядитъ да перенимаетъ. Что тотъ ни сд?лаетъ, а принцъ за нимъ тоже. Ногами топочатъ оба по горниц?, что страсть! Ну вотъ теперь этотъ кострюлю взд?лъ, а нашъ, стало быть, завтрева ужъ ц?лый чугунъ нац?питъ… A то и намъ вс?мъ дворн?, по горшку изъ-подъ каши над?нутъ. Это в?рно? О-хо-хо-хо!
— Хорошо вамъ тутъ жить, аль дурно? спросилъ Державинъ, догадавшись по нахальному тону лакея, что онъ не доволенъ житьемъ своимъ.
— Намъ-то?.. Хорошо! л?ниво выговорилъ ?ома, поворачиваясь на лар? на бокъ, къ нимъ спиной. Ужъ такъ эвто хорошо! мычалъ онъ уже въ ст?ну. Такъ, тоись, хорошо… что, поди, еще лучше вашего.
— A что?
— Н?мцы? Что!? Отъ Голштинца не жди…
— Не жди гостинца. Слыхалъ я это…
Въ эту же минуту въ дом? зашум?ли и заходили. Послышался чей-то голосъ, потомъ другой, говорившіе по-н?мецки.
— A в?дь в?рно разбудили принца. Стало быть, д?ло-то важное выходитъ, зам?тилъ Шепелевъ, и оба юные часовые прислушались.
Къ нимъ по корридору шелъ кто-то, зв?ня шпорами. Они стали на м?ста, схвативъ съ ларя положенныя ружья.
— Эту ночь видно не посидишь! усм?хнулся Шепелевъ.
Въ прихожую вышелъ офицеръ тоже въ мундир? голштинскаго войска и обратился къ ближайшему Шепелеву на довольно правильномъ русскомъ язык?, но съ иностраннымъ акцентомъ. Это былъ адьютантъ принца, Фленсбургъ. Принявъ Шепелева за простаго солдата, онъ приказалъ ему немедленно розыскать
