м?дника, слесаря или кого бы то ни было съ подпилкомъ и съ разными инструментами.
— Понимаешь, зач?мъ. Вид?лъ? кратко выговорилъ онъ.
— Офицера въ кострюл? тоись? отозвался Шепелевъ.
— Да. Ты городъ знаешь, небось, наизустъ. А?.. Знаешь? Найди же скор?е и приведи сюда.
— Я города совс?мъ не знаю! отозвался сумрачно Шепелевъ… Я сюда недавно и прі?халъ, ночью же и совс?мъ можно сбиться…
— Русскій солдатъ по всему! р?зко сказалъ Фленсбургъ какъ бы себ? самому. Вм?сто скораго исполненія приказа офицера — болтовня. Ну не знаешь города — такъ поди узнай, а чтобы чрезъ полчаса слесарь былъ зд?сь! начальственнымъ голосомъ прибавилъ онъ. Но постепенно вглядываясь въ изящную фигуру и красивое лицо Шепелева, онъ прибавилъ мягче: — изъ дворянъ что ли?
— Да-съ.
— Ну, пожалуйста, будьте такъ добры, сд?лайте это для принца. Тутъ несчастіе… Глупая дерзость. Надо скор?е помочь… Это не обязанность часоваго, но этихъ животныхъ послать нельзя! показалъ Фленсбургъ на сладко уже храпящаго ?ому. Пойдетъ, провалится и ничего не найдетъ до утра. Пожалуйста Его Высочество приказалъ…
— Я бы очень радъ, отозвался Шепелевъ, поглядывая на Державина, который осторожно отошелъ въ сторону. Но я не ручаюсь, что найду ночью слесаря, не зная города.
— Надо найдти! Я вамъ передаю, наконецъ, приказъ Его Высочества, государь мой! уже нетерп?ливо вымолвилъ Фленсбургъ.
— Постараюсь, сухо отозвался Шепелевъ, весь вспыхнувъ. Сд?лаю, что могу.
— Над?юсь… усм?хнулся Фленсбургъ презрительно. Чрезъ минуту Шепелевъ вышелъ на улицу, ворча себ? подъ носъ. A всл?дъ за нимъ и Фленсбургъ вы?халъ изъ дому верхомъ.
X
Принцъ Георгъ, Лудвигъ Голштинскій былъ родной дядя государя, изв?стный бол?е Петербургу подъ именемъ принца Жоржа. Такъ звали его вс?, даже солдаты и народъ. Онъ прі?халъ въ Россію съ своимъ семействомъ, приглашенный Петромъ ?едоровичемъ тотчасъ по восшествіи на престолъ.
Государь не настолько любилъ и уважалъ дядю въ д?йствительности, на сколько старался это выказывать, и особенно заботился объ оказаніи ему всевозможныхъ, вн?шнихъ почестей и знаковъ отличія. Во всякомъ случа? принцъ былъ единый близкій родственникъ государя.
Вскор? по прі?зд? принца указано было его именовать «Императорскимъ Высочествомъ». Посламъ иностранныхъ дворовъ было предложено оффиціально д?лать принцу первый визитъ и вообще во вс?хъ церемоніалахъ и торжествахъ онъ занялъ первое м?сто. Кром? того принцъ былъ тотчасъ назначенъ шефомъ голштинскаго войска и начальникомъ всей гвардіи.
Въ Петербург? безъ всякой причины и безъ всякаго повода принца сразу не взлюбили какъ гвардія, такъ и общество, даже народъ.
— Къ намъ важничать и наживаться прі?хали, говорилось всюду про принца и его семейство. Небось у себя-то въ таратайк? на базаръ за огурцами ?здили, а тутъ цугомъ въ восемь коней по?хали!
Принцъ былъ челов?къ крайне старообразный на видъ, но еще почти молодой л?тами; ему было 43 года. По онъ былъ такъ худъ, малорослъ и плюгавъ, что издали могъ пройти легко за юношу. Къ нему можно было вполн? прим?нить пословицу: маленькая собачка до старости щенокъ!..
Онъ былъ и недальняго ума челов?къ, добрый, довольно образованный, но очень вялый и л?нивый по характеру и по привычкамъ, нажитымъ у себя на родной сторон?; съ прі?здомъ въ Россію, онъ однако сталъ вдругъ д?ятеленъ.
Принцъ Жоржъ пріобр?лъ немедленно, къ собственному своему удивленію, н?которое вліяніе надъ своимъ царственнымъ племянникомъ, что было и нетрудно. Прежде всего принцъ собирался избрать предметомъ своихъ заботъ и реформъ исключительно Петербургскую гвардію. Вм?ст? съ т?мъ по прі?зд? въ Россію и честолюбивые замыслы стали обуревать принца Жоржа. Онъ уже назывался Штатгальтеромъ Голштиніи, но сталъ мечтать и над?яться, съ помощью русскихъ войскъ и съ согласія своего покровителя короля Фридриха, сд?латься герцогомъ Курляндскимъ.
Со времени паденія и ссылки Бирона, м?сто это было долго вакантно, зат?мъ его занялъ польскій королевичъ противъ воли Россіи и конечно сид?лъ не очень твердо. Поэтому не было ни единаго князька н?мецкаго, который бы не стремился и не хлопоталъ предъ русскимъ правительствомъ о томъ, чтобы попасть въ курляндскіе герцоги. Теперь, государь Петръ ?едоровичъ положительно об?щалъ дяд? Курляндію, хотя бы пришлось воевать съ Польшей и съ Саксоніей, и возвращаемый изъ ссылки Биронъ долженъ былъ отказаться формально отъ своихъ правъ въ пользу принца.
Принцъ Жоржъ и его семейство не говорили, конечно, по русски ни слова… Но это было и не нужно… Въ эти дни, наоборотъ, русскимъ, желавшимъ выйдти въ люди, приходилось садиться съ указкой за н?мецкую грамоту и учиться мараковать на язык? своихъ недавнихъ враговъ.
И д?йствительно, многіе изъ гвардіи и изъ общества зас?ли вдругъ усердно за н?мецкій языкъ, бывшій долго въ большой мод? въ Россіи и въ общемъ употребленіи, но за время Елизаветы попавшій въ опалу вм?ст? съ Биронами и Минихами. Теперь же, когда Минихъ, уже возвращенный изъ ссылки, былъ при двор?, а герцогъ Биронъ ожидался также всякій день въ столицу, н?мецкій языкъ снова, будто съ ними вм?ст?, ворочался какъ бы изъ нравственной ссылки. Старики повторяли зады и припоминали, что знавали за время царствованія Анны Іоанновны, а молодежь вновь садилась за мудреную грамоту. Вс?, вернувшіеся изъ русской арміи, д?йствовавшей противъ Пруссіи и теперь отдыхавшей, благодаря перемирію, им?ли огромное преимущество по служб? въ томъ, что понимали и могли говорить на язык? принца Жоржа. За то вс?, отличившіеся въ прошлой компаніи и изв?стные своей нелюбовью къ Фридриху и пруссакамъ — какъ бы ни говорили по-н?мецки, — были гонимы и прит?сняемы или прямо попадали въ опалу.
Принцъ Жоржъ почти не зналъ своего племянника, русскаго государя, такъ какъ Петръ ?едоровичъ былъ увезенъ къ Россію еще ребенкомъ. Петербургъ принцъ зналъ еще мен?е. Про Россію принцъ зналъ только, что она ужасно велика!.. Все русское принцъ понималъ и судилъ съ своей или, в?рн?е сказать, съ Фридриховской точки зр?нія. За посл?днее время не только такіе недалекіе люди, какъ принцъ Жоржъ, но и бол?е кр?пкія головы Германіи жили въ области политики умомъ короля прусскаго, будущаго «Великаго» въ исторіи.
Между т?мъ, обстоятельства навязывали принцу, будучи при молодомъ государ? племянник?, отличавшемся непостоянствомъ и неровностью характера, довольно видную роль и широкую д?ятельность.
Государь любилъ выслушивать мн?ніе и сов?ты дяди обо всемъ. И принцу волей-неволей приходилось, во что бы то ни стало, добывать себ? свои мн?нія и сов?ты и им?ть ихъ наготов?.
Положеніе было мудреное. И вотъ, тотчасъ по прі?зд?, судьба послала ему помощника и сов?тника, уроженца Шлезига, почти соотечественника, вы?хавшаго еще юношей въ эту нев?домую, варварскую Россію.
Государь назначилъ къ нему офицера Фленсбурга, какъ переводчика, для сношеній служебныхъ и общественныхъ. Принцъ вскор? сд?лалъ его своимъ адьютантомъ и незам?тно, по невол?, попалъ вдругъ въ положеніе его ученика.
Умный, тонкій и образованный шлезвигскій дворянинъ стариннаго, но об?дн?вшаго рода, былъ, прежде всего, крайне честолюбивъ. Эта черта характера на столько преобладала въ немъ, что заставила его бросить когда-то отечество и ?хать въ нев?домый далекій путь, ?хать, чтобъ попытать счастья въ той дикой, но волшебной стран?, гд? за посл?днее полустол?тіе люди, подобные ему и даже бол?е низкаго происхожденія, меньшаго ума и образованія, попадали, будто чудомъ, быстро и легко въ фельдмаршалы, князья, министры, даже регенты огромной имперіи.
Лефорты, Минихи, Лестоки, Бироны не давали покоя какъ 18-ти-л?тнему красивому юнош?, какимъ онъ былъ когда-то, такъ и теперешнему 36-ти-л?тнему, все еще не обогатившемуся, шлезвигскому дворянину.
Дальновидность и осторожность одни сдерживали его предпріимчивый, горячій нравъ и т?мъ д?лали
