нихъ согласился ратовать за правительство, приводившее въ исполненіе эти пагубныя для нихъ м?ры?
Наконецъ, всякій изъ собиравшихся на бес?ды во вновь нанятомъ дом? ручался за свой собственный домъ, за домочадцевъ, за прислугу, за холоповъ и посл?дняго мальчишку.
Прислуга была въ свой чередъ распространителемъ изв?стныхъ р?чей по кабачкамъ и трактирамъ.
Такимъ образомъ, въ скоромъ времени тайныя нити опутали столицу. Центромъ всего былъ Тепловъ и братья Орловы, изъ которыхъ одинъ бывалъ всякій день у императрицы. Но многіе въ кружк? этого даже не знали.
Сама государыня тоже не теряла времени. Не было ни одного крупнаго сановника въ столиц?, начиная съ графовъ Разумовскихъ, Панина, канцлера Воронцова, у котораго бы она не выпытала, какъ поступитъ онъ въ случа?, если будетъ проявленіе недовольства и какое бы то ни было д?йство народное. Часто по очереди государыня бес?довала со всякимъ изъ этихъ вельможъ, но никогда ни разу не звала ихъ вм?ст? на общую бес?ду объ этомъ предмет?. Разумовскіе и не подозр?вали, что государыня осторожно бес?довала съ ними о томъ же, о чемъ бес?довала вчера съ С?ченовымъ, третьяго дня съ Панинымъ…
И, такимъ образомъ, вс? и все отъ перваго вельможи въ государств? до посл?дняго кабатчика знали, ожидали и мечтали объ одномъ и томъ же, но между собой объ этомъ не говорили, воображая, каждый въ свою очередь, что только одинъ онъ посвященный, а другіе вс? чуть не «голштинцы».
Единственный челов?къ во всемъ Петербург?, который неосторожно, р?зко и откровенно заговаривалъ о невозможности положенія д?ла, о необходимости что-либо совершить, — была княгиня Дащкова. Она чуть не самому государю говорила при встр?чахъ, что «такъ царствовать нельзя!» Но никто не обращалъ на нее вниманія, всякій пожималъ плечами и объяснялъ все словомъ «баба» или словомъ «верченая».
Вести тебя такъ Дашкова могла, конечно, только въ качеств? родной сестры фаворитки и благодаря добродушію государя. Разум?ется, изъ того, что зналъ Тепловъ, что зналъ Григорій Орловъ, что знала государыня, Дашкова ничего не знала. Вреда принести она не могла, но и пользы отъ нея не было никакой. Она предлагала государын? д?йствовать, заручаться друзьями и приверженцами, и государыня только улыбалась. Она предлагала государын? разныя м?ры, но особенныя, характерныя. Однажды она предложила, чтобы всякій приверженецъ императрицы, негодующій на правительство и готовый стать на сторону ея и насл?дника, долженъ им?ть какое-нибудь отличіе; долженъ, наприм?ръ, подавая руку, д?лать франкъ-массонскій знакъ и, наконецъ, долженъ на л?вой рук? носить браслетъ. Особенно браслетъ съ замысловатой надписью по латыни пресл?довалъ княгиню и днемъ, и ночью, и съ нимъ пресл?довала она государыню на столько, что Екатерина однажды, разсм?явшись, отв?чала:
— Ахъ, голубушка, да закажите вы себ? его, да и носите!
И часто государыня, оставаясь одна, посл? визита Дашковой, весело усм?халась и думала:
«А, в?дь, если Богъ дастъ совершится что-либо счастливо и удачно, то, в?дь, она всю честь на себя возьметъ!»
И ей невольно приходила на ужъ одна басня Лафонтена о мух? и путешественникахъ.
Муха, въ басн?, назойливо кружившаяся надъ лошадьми, людьми и экипажемъ, который съ трудомъ поднимался въ гору, наконецъ, отстала, ус?лась на дерев? и съ пріятнымъ чувствомъ исполненнаго долга объяснила себ?, что посл? вс?хъ хлопотъ, она можетъ и отдохнуть!..
И такъ, ц?лая с?ть, невидимая и тонкая, лежала надъ столицей, и нити отъ этой с?ти были въ рукахъ государыни.
Но, однако, одна вещь была совершенно никому неизв?стна: когда? что? какъ будетъ совершено? Черезъ м?сяцъ? Или черезъ годъ? Открытый бунтъ и кровопролитіе?! Или что-либо еще ужасн?е? Нападеніе и покушеніе на личность государя?!..
Пассекъ, у котораго были вс? бумаги кружка, а равно и деньги, выработалъ ц?лый проектъ народнаго д?йства, но онъ былъ немыслимъ.
Близкій пріятель Орловыхъ, Баскаковъ, жертвовалъ собой и предлагалъ покончить однимъ разомъ все…
Но его предложеніе было единогласно отвергнуто и даже Григорій Орловъ говорилъ, что не р?шится довести до св?д?нія государыни, что именно беретъ на себя одного — Баскаковъ.
— Много было переворотовъ въ Питер? съ Петра Алекс?евича по наши дни, говорило большинство, но ни одинъ изъ нихъ не былъ запятнанъ пролитіемъ крови! Н?тъ, нужно христіанское общее отъ вс?хъ состояній д?йство, безъ преступленія запов?дей Божьихъ и во славу отечества и свою собственную.
II
Если молодцы гвардейцы шли на д?йство съ чистыми помыслами безъ честолюбивыхъ замысловъ, то хитрый и честолюбивый Тепловъ пошелъ на пагубное д?ло съ разсчетомъ запропасть или получить при д?леж? львиную долю.
«Похерить нын?шнее правительство можно, а что на его м?сто поставить? — Отъ формы новаго правительства будетъ завис?ть и мое положеніе!» разсудилъ Тепловъ. И вскор? онъ додумался.
Чрезъ нед?лю посл? маскарада у Гольца, около полудня, государыня сид?ла у себя въ кабинет? и перелистывала какую-то французскую книгу, но нехотя и разс?янно. Она ожидала къ себ? съ первымъ визитомъ Теплова, пожелавшаго им?ть аудіенцію — глазъ на глазъ.
За посл?днее время въ государын? произошла видимая и даже р?зкая перем?на: она стала бодр?й, весел?й, даже лицо ея и взглядъ чаще св?тились радостью.
О пос?щеніи Теплова и ц?ли этого секретнаго пос?щенія — еще за день предупредилъ ее Григорій Орловъ. И теперь государыня съ утра исключительно думала о Теплов? и съ нетерп?ніемъ ждала его. По своему положенію, этотъ челов?къ былъ далеко не вліятельный вельможа, не могущественный сановникъ на іерархической л?стниц? и даже не древняго рода столбовой дворянинъ. Но это былъ челов?къ крайне образованный, воспитавшійся и учившійся за границей, челов?къ, быть можетъ самый образованный изъ всего петербургскаго общества и при томъ злой и хитрый до крайности. Григорій Орловъ уже прозвалъ его заглазно въ посл?дніе дни дружбы «теска Искаріотычъ».
Григорій Николаевичъ Тепловъ былъ сынъ жены истопника, и монаха… Истопникъ отказался отъ него, но ?еофанъ Прокоповичъ призр?лъ его. Фамилія была дана подходящая къ занятіямъ мужа наложницы. — Явился Тепловъ на св?тъ въ Псковскомъ архіерейскомъ дом?. Ставъ юношей, онъ началъ учиться серьезно и солидно у самого ?еофана Прокоповича. Благодаря безприм?рному по времени образованію, онъ, будучи еще очень юнымъ, уже сд?лался секретаремъ всесильнаго Волынскаго. Но когда вс? окружающіе опальнаго, казненнаго кабинетъ-министра пострадали тоже, Тепловъ остался ц?лъ, невредимъ и даже понравился Бирону. Въ начал? царствованія Елизаветы, онъ им?лъ уже репутацію челов?ка на столько умнаго и ученаго, что вновь народившійся первый вельможа въ государств? призвалъ его для самаго важнаго и близкаго сердцу д?ла. Вчерашній п?вчій, нын? графъ Разумовскій, вызвалъ изъ Малороссіи своего младшаго брата пастуха и приставилъ къ нему Теплова, въ качеств? ментора и воспитателя. Тепловъ вм?ст? съ своимъ питомцемъ у?халъ за границу и, посл? долгихъ и усердныхъ занятій въ германскихъ университетахъ, вернулся, обучивъ многому юнаго Кирилла Разумовскаго, но одновременно обучился окончательно и самъ. Съ этой минуты онъ сталъ почти членомъ семьи временщиковъ. Когда Кириллъ Григорьевичъ былъ назначенъ гетманомъ Малороссіи, съ нимъ отправился и за него, конечно, управлялъ Тепловъ. И много л?тъ правилъ онъ полновластно какъ обоими братьями, такъ и краемъ.
Единственный промахъ Теплова въ жизни былъ тотъ, что, считая императрицу долгов?чной, онъ свысока обошелся раза три съ насл?дникомъ престола. И теперь, не смотря на позднія заискиванія и лесть, новый императоръ отставилъ его отъ вс?хъ должностей и даже наконецъ… не ст?снился дать приказъ арестовать его на бал?, какъ простого офицерика.
И вотъ посл? этого оскорбительнаго ареста и освобожденія, судьба внезапно перебросила его изъ лагеря правительственнаго въ лагерь елизаветинцевъ или, лучше сказать, ненавистниковъ н?мцовъ и приверженцевъ государыни.
