ни на сердц? сего не держалъ. Если бъ годъ тому назадъ сказали мн? про такое празднество, то я бы не пов?рилъ. Покойная государыня никогда бы сего мира не заключила.
— Конечно, конечно! визгливо воскликнулъ Петръ ?едоровичъ. — Тетушка была вообще немного глупа, по правд?-то говоря. Она бы и не могла понять ту политическую систему, которая явится плодомъ мира моего съ Фридрихомъ.
Посламъ иностранныхъ державъ, каждому по очереди, государь полушутя, полусерьезно сказалъ, что онъ приглашаетъ ихъ къ парадному об?ду не въ зачетъ, такъ какъ они своимъ поведеніемъ этого не заслужили.
Французскій посолъ Бретейль посл? такого объясненія у?халъ домой и р?шился не быть на об?д?. Въ тотъ же вечеръ онъ написалъ своему правительству, что положеніе его становится окончательно невозможнымъ и что Франція должна его отозвать, а выслать на его м?сто простого пов?реннаго въ д?лахъ.
На этомъ же пріем? многіе поневол? зам?тили новую придворную даму въ великол?пномъ костюм?, покрытомъ брилліантами. По этимъ брилліантамъ многіе узнали «Ночь» маскарада Гольца.
Хотя у графини Скабронской было много знакомыхъ въ столиц?, но все-таки первые чины двора, первые вельможи не были съ ней лично знакомы. Красота Маргариты, изящество ея костюма и брилліанты теперь поневол? поразили многихъ. Кром? того вс? обратили на нее особенное вниманіе всл?дствіе изысканной любезности, съ которою государь долго говорилъ съ ней и много см?ялся, часто повторяя слово «Ночь». Зат?мъ онъ пригласилъ ее на парадный об?дъ, прося с?сть не очень далеко отъ него.
Наконецъ, государь, очевидно говоря о костюм? Маргариты, сказалъ фразу, отъ которой н?которыя старыя дамы смутились, а дв? изъ нихъ даже р?шились отойти, не зная, ч?мъ кончится любезность государя и кокетничанье новой придворной дамы.
Государь, осмотр?въ вс? зв?зды Маргариты, спросилъ вдругъ:
— Et votre croissant? Est-il deja pleine lune? Ah! Si! c'etait une lune de miel et que vous me raccordiez!..
Маргарита вспыхнула, однако дерзко выговорила по н?мецки и настолько тихо, что кром? Петра ?едоровича никто не могъ разслышать:
— Подавать надежды съ т?мъ, чтобы потомъ забыть, что об?щаешь, есть злое кокетство, не присущее мужчинамъ. Я знаю, что Людвигъ XV и ваше величество — два современника, любящіе съ безсердечной ловкостью д?лать несчастныхъ.
— Людвигъ XV можетъ быть, но не я, бол?е искренно и мен?е шутливо произнесъ государь, невольно любуясь Маргаритой, и прибавилъ многозначительно:- Все въ вашихъ рукахъ! Графиня снова вспыхнула уже отъ радости и отошла.
Посл? пріема государь отправился къ себ? въ кабинетъ, пригласивъ съ собой только дядю, Гольца и полицеймейстера Корфа. Всл?дъ за ними явился и Гудовичъ.
Бес?да зашла о недавней исторіи съ брилліантовымъ букетомъ, о которой узналъ государь еще въ маскарад?, и Петръ. ?едоровичъ, вдругъ разсердясь, отпустилъ Корфа со словами:
— Д?лай, что хочешь, а букетъ этотъ мн? найди. Если не найдешь, то изъ своихъ денегъ выплати барону, или, если онъ не хочетъ, то мн? или «Романовн?».
Зат?мъ государь отправился въ большую залу, выходившую окнами на Неву и огляд?лъ самъ приготовленія къ парадному об?ду. Потомъ онъ послалъ Перфильева и Гудовича осмотр?ть приготовленія къ фейерверку и доложить ему, все-ли въ исправности. Въ четыре часа снова начался съ?здъ, и дворецъ скоро наполнился блестящей толпой. Садясь за столъ, многіе зам?тили, что государь, бывшій веселымъ съ утра, немного угрюмъ и не въ дух?. На вопросъ Жоржа, н?тъ ли чего новаго, государь отв?чалъ довольно громко:
— Скверное, но не новое… Жена чудить! При тетушк? чудила, ни ея, ни меня не боялась! Ну а теперь я не позволю.
Когда стали садиться на заране назначенныя м?ста, государыня заняла свое обыкновенное м?сто среди стола. Государь долженъ былъ с?сть противъ нея, но вдругъ, взявъ Гольца подъ руку, увелъ его на самый конецъ, гд? сид?ли меньшіе чины двора и, между прочимъ, Фленсбургъ.
— Пойдемте туда, разсм?ялся государь — не хочу я сид?ть визави съ этой дамой.
— Съ какой дамой? изумился Гольцъ.
— Ну, съ Алекс?евной моей…
Гольцъ двинулся съ государемъ, но вдругъ ловкимъ маневромъ покинулъ его, сказавъ что-то тихо и см?ясь почти ему на ухо.
— Отлично! отв?чалъ государь.
И черезъ мгновеніе Гольцъ появился, ведя даму въ крайне эффектномъ плать?, черномъ бархатномъ съ красной отд?лкой огненнаго цв?та. Покроемъ оно напоминало костюмы времени Екатерины Медичи.
Маргарита была необыкновенно хороша въ этомъ плать?. Эти огненные языки на черномъ бархат? и какое-то злорадство на лиц? придавали что-то демонское всей ея фигур?. И вс? взоры снова обратились на нее, и ради костюма, и ради попранія всякаго придворнаго этикета.
Такимъ образомъ, на конц? стола между молодыми офицерами очутились вм?ст? четыре челов?ка — государь, Гольцъ, Маргарита и Фленсбургъ. Принцъ Жоржъ всячески съ своего м?ста, и руками, и глазами, и головой показывалъ Фленсбургу уйти. Онъ даже самъ собирался перейти туда же, умышленно захвативъ съ собой канцлера, чтобы этотъ край стола сд?лать бол?е приличнымъ. Но вс? уже разс?лись по м?стамъ, переглядываясь молча и удивленно.
Государыня очутилась противъ пустого куверта, такъ какъ м?сто государя никто не посм?лъ занять. Но она была весела, и любезно, ласково начала говорить съ своими сос?дями.
За ея кресломъ стоялъ, чтобы прислуживать ей, камергеръ графъ Строгановъ, родственникъ княгини Дашковой и любимецъ ихъ об?ихъ. Государыня шопотомъ начала шутить съ нимъ по поводу поступка государя и, см?ясь, показывала глазами на пустое кресло. Строгановъ, одинъ изъ первыхъ остряковъ двора, в?роятно, тоже острилъ, потому что государыня едва сдерживалась отъ см?ха. Но эти шутки не ускользнули отъ косого взгляда, который бросилъ внезапно государь на средину стола.
— Чему она тамъ радуется? обернуся вдругъ государь къ Гудовичу, который стоялъ за его кресломъ. — Поди скажи Строганову, что онъ зд?сь не въ трактир?, и чтобы велъ себя приличн?е, а то я его выгоню вонъ!
Гудовичъ обошелъ столъ, шепнулъ что-то на ухо Строганову, и тотъ, н?сколько смутившись, пересталъ разговаривать съ государыней.
Съ этой минуты государь не обращалъ вниманія ни на что, усердно кушалъ, запивая мадерой, своимъ любимымъ виномъ, и угощая двухъ своихъ сос?дей, Гольца и сіявшую самодовольствомъ, счастливую, но гордую и высоком?рную графиню Скабронскую.
Об?дъ шелъ медленно и молчаливо, только раздавался шумъ посуды и приборовъ; этотъ шумъ покрывался веселымъ и визгливымъ голосомъ государя. Взоры вс?хъ присутствующихъ почти не покидали конца стола; но по м?р? того, какъ государь д?лался разговорчив?е, Гольцъ становился пасмурн?е и все чаще взглядывалъ черезъ столъ на принца Жоржа. Маргарита тоже чувствовала себя неловко, и въ душ? она не рада была, что с?ла на это м?сто.
Наконецъ, не дождавшись посл?днихъ блюдъ, государь поднялъ бокалъ съ венгерскимъ и громко провозгласилъ тостъ — за здоровье императорской фамиліи!
Вс? поднялись на ноги, гремя стульями и при громкихъ кликахъ; одна государыня осталась на м?ст?.
Петръ ?едоровичъ вдругъ вскочилъ съ м?ста, сильно покрасн?лъ и, обернувшись къ стоящему за его стуломъ Гудовичу, выговорилъ:
— Поди, спроси у нея зач?мъ она не встаетъ?
Гудовичъ видимо колебался.
— Ну, ну, жив?й! любопытно, что она отв?титъ?
Государь с?лъ, вс? опустились тоже на м?ста. Но вс? гляд?вшіе на государя, когда онъ обернулся къ Гудовичу, теперь сл?дили глазами за фаворитомъ.
Гудовичъ, наклонясь, тихо передалъ что-то государын? и, получивъ ея спокойный, но н?сколько
