тоже на все. Но имъ и въ умъ не приходило, что не одинъ разумъ, а равно и сердце брата Григорія зам?шалось теперь въ д?ло. Ихъ мечтанья знали и разд?ляли челов?къ пять друзей, а за ними сплотился вскор? ц?лый кружокъ офицеровъ разныхъ полковъ.
Прим?ръ подвига лейбъ-кампанцевъ двадцать л?тъ назадъ былъ еще живъ въ памяти многихъ и раздражалъ молодыя пылкія головы, увлекалъ твердыя и предпріимчивыя сердца, разжигалъ честолюбіе… Но повтореніе д?йства лейбъ-кампаніи, часто, въ минуту здраваго обсужденія и холоднаго взгляда на д?ло, казалось имъ же самимъ — безсмысленнымъ бредомъ, ибо времена были уже не т?…
Однако эта мечта, этотъ призракъ — вновь увид?ть на престол? самодержца-женщину — не ихъ однихъ тревожили. Призракъ этотъ т?нью ходилъ по всей столиц?: онъ мелькалъ робко и скрытно и во дворц?, укрывался и въ хоромахъ сановниковъ, бродилъ и по улиц?, любилъ засиживаться въ казармахъ, заглядывалъ и въ кабаки, и въ трактиры, въ простые домики и избы столичныхъ обывателей центра и окраинъ города. И всюду призракъ этотъ былъ и опасный и желанный гость, и всюду смущалъ и радовалъ сердца и головы.
У призрака этого на устахъ была не великая княгиня, не государыня, а св?тъ-радость наша, матушка Екатерина Алекс?евна.
И вс? рядовые гвардіи знали Матушку свою въ лицо. Однажды, среди ночи, въ полутемномъ корридор? дворца, часовой отдалъ честь государын? одиноко и скромно проходившей мимо, подъ вуалемъ. Она, невольно озадаченная, остановилась и спросила:
— Какъ ты узналъ меня?..
— Помилуй родная. Матушку нашу не признать! Ты в?дь у насъ одна, — что м?сяцъ въ неб?!
VI
При звук? колокольцевъ около постоялаго двора въ дом? засв?тились и задвигались огоньки, и когда сани остановились у крыльца, челов?ка четыре вышли на встр?чу. Впереди вс?хъ былъ маленькій, старый челов?къ, од?тый въ кафтанъ съ нашивками и галунами.
— Агафонъ! Небось все простыло? выговорилъ Григорій Орловъ, выл?зая изъ саней.
— Что вы, Григорій Григорьевичъ, все горячее, распрегорячее, отв?чалъ Агафонъ, старикъ лакей, бывшій еще дядькой обоихъ офицеровъ. Агафонъ отодралъ за ухо убитаго медв?дя, нисколько не удивляясь обычному трофею барина и обратился къ другому младшему барину, сид?вшему на облучк?.
— A ты опять въ кучерахъ! Экъ охота въ этакій холодъ ручки морозить. Небось, поди, скрючило всего морозомъ то… Ишь в?дь зашвыряло-то какъ! Небось всю дорогу въ скокъ, да прискокъ.
— Ахъ ты, хрычъ старый, весело отозвался Алекс?й Орловъ, отряхиваясь отъ сн?га. Тебя скрючило вишь, такъ ты думаешь, что и вс?хъ крючитъ.
— Ну, ну, мн? то седьмой десятокъ идетъ, а теб?-то два съ хвостомъ махонькимъ… A все жъ таки не правда твоя. Меня не скрючило. A ты доживи-ко вотъ до моихъ годовъ, такъ совс?мъ стрючкомъ будешь.
Сани съ медв?демъ, между т?мъ, отъ?хали и стали подъ нав?съ.
Григорій Орловъ былъ уже въ с?няхъ; Алекс?й, перебраниваясь и шутя съ старикомъ, вошелъ за нимъ.
Въ маленькой горниц? былъ накрытъ столъ и среди б?лой скатерти и посуды тускло св?тила нагор?вшая сальная св?ча. Тепло и запахъ щей доходившій изъ сос?дней горницы, пріятно охватилъ прі?зжихъ, простоявшихъ на мороз? н?сколько часовъ.
— Ну, пожив?й, Агафонъ. Проголодались мы, приказалъ Григорій.
— Живо, живо, старая крыса! шутливо добавилъ и Алекс?й.
— Все готово-съ! Ключикъ пожалуйте отъ погребца. Онъ у васъ остался. A то-бъ ужъ давно все на стол? было.
— Онъ у тебя, Алеша… Ахъ, н?тъ тутъ!..
Григорій Орловъ досталъ ключи изъ кармана и, бросивъ ихъ на столъ, с?лъ на лавку.
Старикъ отперъ дорожный погребецъ, купленный въ Кенигсберг?, въ вид? красиваго сундучка и сталъ доставать оттуда приборы; потомъ, очистивъ отъ мелочей верхнюю часть сундучка, вынулъ за ушки большую посеребренную суповую мису съ крышкой и началъ изъ нея выкладывать такія же металлическія тарелки. Вынимая тарелку за тарелкой и дойдя до двухъ мисъ, которыя вкладывались одна въ другую, пом?щаясь, такимъ образомъ, въ большой суповой мис? съ ушками — Агафонъ началъ качать головой и бормотать.
Алекс?й Орловъ стоялъ, подпершись руками въ бока, ceреди горницы, за спиной Агафона и, молча мотнувъ брату головой на старика, подмигнулъ. Григорій, полулежа на лавк? погляд?лъ на лакея.
— Что? Сервизъ? вымолвилъ онъ и усм?хнулся.
Агафонъ обернулся на это слово заморское и морщинистое лицо его съежилось въ добродушно хитрую улыбку.
— A то н?тъ! воскликнулъ онъ. Сто л?тъ буду перебирать и въ толкъ не возьму! Н?тъ! Какова бестія! И Агафонъ ткнулъ пальцемъ въ погребецъ. — Чтобы ему разложить все въ сундук? рядышкомъ! Н?тъ, вишь ана?ема, что придумалъ. Одно въ одно. Соберешь со стола кучу, а уложишь, и н?тъ ничего! Одна миска! Сто л?тъ, говорю, буду выкладывать и эту бестію н?мца поминатъ… Уложить рядышкомъ какой в?дь ящикъ бы надо… сажонный. Такъ н?тъ-же! онъ, ана?ема, вишь… одно въ одно… Прямая бестія, плутъ.
— Ну, Агафонъ, вотъ что… Соловья баснями не кормятъ. Давай скор?е… терп?ливо, но угрюмо сказалъ Григорій Орловъ.
— Заразъ, пане, заразъ! отозвался Агафонъ, почти не обращая вниманія. Какъ были мы съ вами въ Вильн?, помню я тоже эдакую штуку одинъ жидъ продавалъ.
— Ты болты болтать! закричалъ вдругъ Алекс?й Орловъ громовымъ голосомъ. Постой болтушка! И, живо подхвативъ старика за ногу и за руку, онъ поднялъ его, какъ перышко, на воздухъ, надъ головой своей.
— Ай!! Ай!! Убьешь! Ей Богу убьешь! Баринъ! Золотой! заоралъ старикъ. Об?щался никогда этого не д?лать. Стыдно! Григорій Григорьичъ, не прикажите. И старикъ, боязливо поглядывая съ верху на богатыря барина и на полъ, кричалъ на весь домъ.
— Разшибу объ полъ въ дребезги!.. крикнулъ Алекс?й и держалъ старика высоко надъ головой. Такъ какъ горница была низенька, то онъ, наконецъ, приперъ старика къ балясинамъ потолка.
— Гриша, пощекочи его…
— Голубчикъ! Баринъ! Ради Создате… Ай — ай!
— Пусти его, Алеша. Ей Богу ?сть хочется.
Алекс?й спустилъ бережно старика и поставилъ на полъ, но едва Агафонъ былъ на ногахъ, онъ нагнулся и началъ щипать его за икры.
— Бери сервизъ!.. Живо… Защекочу… Прямая ?о?ошка, болтушка.
Агафонъ увертывался вправо и вл?во, хрипливо хихикалъ и вскрикивалъ, поджимаясь для защиты икръ; наконецъ, онъ наскоро ухватилъ мисы и тарелки и, поневол? пятясь отъ барина задомъ напередъ, кой-какъ прол?зъ въ двери, но разронялъ приборы на порог?.
— Ты, въ самомъ д?л?, ему руки не сверни какъ-нибудь… сказалъ Григорій, когда старикъ скрылся.
— Вотъ! Я в?дь бережно… Зач?мъ ?о?ошку кал?чить. Не даромъ онъ насъ на рукахъ махонькими таскалъ.
— Кости-то у него старыя… Не долго и изув?чить, зам?тилъ Григорій.
Чрезъ минутъ пять Ага?онъ появился съ подносомъ. Изъ большой мисы дымилась похлебка, изъ другой торчалъ хвостъ рыбы, въ третьей маленькой миск? были печеныя яблоки. Лакей уже не боясь зат?йника барина, съ ужиномъ въ рукахъ, разставилъ все на стол?, подалъ тарелки и приборы и, отошедъ въ сторону съ салфеткой на рук?, сказалъ торжественно:
— Пожалуйте откушать на здоровье.
Братья порядливо, не сп?ша, перекрестились и весело принялись за ужинъ.
