выбравъ одно здоровенное дубовое, сталъ, прим?рился, спокойно приц?лился въ Алекс?я и пустилъ. Бренно засвист?ло и м?тко щелкнулось въ его голову. Алекс?й даже не вскрикнулъ и вдругъ повалился, какъ свопъ, на землю, ус?янную дровами.
— Стой! Стой! Убили! крикнулъ кто-то.
Григорій бросился къ брату, нагнулся и воскликнулъ въ испуг?:
— Алеханъ!.. Что ты?!.
Но братъ лежалъ безъ движенія и безъ чувствъ, а изъ щеки и виска сочилась кровь.
— Воды! Воды! Черти! Н?мцы! Воды! крикнулъ Шванвичъ, нагибаясь тоже. — Въ горницы его, въ горницы!
И вс? русскіе борцы, даже Тюфякинъ, подхватили раненаго и понесли со двора въ трактиръ. Только голштинцы гляд?ли и улыбались, перебрасываясь зам?чаніями на счетъ опасности раны въ високъ.
XX
Талантливый дипломатъ, баронъ Гольцъ, былъ избранъ и посланъ въ Россію самимъ Фридрихомъ.
Чтобы добиться того, чего хот?лъ Фридрихъ II, надо было, такъ сказать, вывернуть на изнанку отношенія двухъ кабинетовъ. При покойной императриц? Россія была зл?йшій врагъ Пруссіи и вдобавокъ поб?доносный; большая часть королевства была завоевана и во власти русскихъ войскъ.
Т?снимый со вс?хъ сторонъ и Австріей и Россіей, Фридрихъ уже предвид?лъ свою конечную гибель и крушеніе своего дома. Онъ зналъ, что при вступленіи на престолъ Петра III война прекратится. Мн?ніе это было даже распространено и въ Петербург?, и во всей Россіи. Поэтому именно, когда императрица скончалась отъ странной бол?зни, которую не понимали доктора, ее лечившіе, и которая вн?шними признаками крайне походила на отравленіе, то общій голосъ былъ, что это д?ло Фридриховскихъ рукъ. Самые образованные люди были въ этомъ уб?ждены. Отъ смерти Елизаветы могъ выиграть только Фридрихъ. Когда король получилъ отъ новаго русскаго императора доказательство глубочайшаго въ нему уваженія и дружбы, и приглашеніе быть не только союзникомъ, но и учителемъ, Фридрихъ понялъ, что онъ отъ Петра получитъ даже больше, ч?мъ могъ над?яться. Все д?ло завис?ло отъ искусства. Относительно чувствъ Петра въ Германіи и къ нему лично, Фридрихъ никогда не сомн?вался ни минуты и говорилъ про Петра ?едоровича:
— Онъ больше н?мецъ, ч?мъ я. Я даже не н?мецъ, а европеецъ, а Петръ III даже не н?мецъ, а голштинецъ.
И Фридрихъ послалъ въ Петербургъ своего любимца съ тайными полномочіями, самыми важными и щекотливыми.
Баронъ Гольцъ, хотя еще молодой челов?къ, уже заявилъ себя на поприщ? дипломатіи. Онъ былъ вдобавокъ очень образованъ, тонкій и хитрый и обладалъ искусствомъ, или скор?е даромъ, нравиться вс?мъ.
Но ума и искусства было мало; Фридрихъ придалъ ко вс?мъ качествамъ посла туго набитый кошелекъ.
— Деньги въ Россіи — все, сказалъ онъ. — Кто поглуп?е, берите того даромъ; кто поумн?е, покупайте.
Гольцъ прі?халъ въ Россію въ феврал?, и теперь, черезъ два м?сяца, лично зналъ весь чиновный Петербургъ и вс? чиновники любили его, даже т?, которые считались н?мце?дами. Но Гольцу было этого мало, онъ проникалъ всюду, изъ всякаго извлекалъ то, что могъ извлечь. Думая о своей д?ятельности въ Петербург?, онъ невольно могъ самодовольно улыбнуться. Онъ могъ сказать, что ткалъ большую Фридриховскую паутину, въ которой должна была по невол? запутаться Россія.
Вскор? посл? своего прі?зда, Гольцу удалось изъ вс?хъ иностранныхъ резидентовъ занять не только первое м?сто и сд?латься другомъ государя, но ему удалась самая хитрая и въ то же время самая простая интрига. Послы иностранные и резиденты вс?хъ великихъ державъ перестали быть принимаемы государемъ. Только одинъ англійскій посолъ Бейтъ бывалъ иногда, но не им?лъ и т?ни того вліянія, какимъ пользовался Гольцъ.
Австрійскій и французскій посланники, Бретейль и Мерсій, им?вшіе огромное значеніе при Елизавет?, какъ резиденты союзныхъ державъ, теперь какъ бы не существовали. Гольцъ уб?дилъ государя, что вс? посланники должны относиться въ Жоржу почти такъ же, какъ къ нему, императору Гольцемъ и былъ придуманъ первый визитъ пословъ въ принцу. Такъ какъ это было противъ всякихъ правилъ и принятыхъ обычаевъ въ дипломатическомъ мір?, то вс? послы отказались являться въ принцу. Государь разгн?вался, принималъ пословъ, но обходился съ ними крайне р?зко. Подошла Святая. Гольцъ опять замолвилъ словечко о визит? и на этотъ разъ, когда послы снова отказались отправиться съ поздравленіемъ къ принцу, тотъ же Гольцъ тонко надоумилъ государя не принимать въ аудіенціи ни одного резидента, покуда они не исполнятъ его приказанія.
Посл?дствіемъ этого былъ тотъ мирный договоръ между Россіею и Пруссіею, который готовился въ подписанію государя.
Между т?мъ, Гольцъ закупилъ вс?хъ окружающихъ государя и придворныхъ, и вельможъ высшаго общества, — однихъ своимъ умомъ и любезностью, другихъ просто червонцами. Вскор? онъ пользовался уже такимъ вліяніемъ на государя, что самъ принцъ Жоржъ часто просилъ его замолвить словечко о чемъ- нибудь, касающемся внутреннихъ д?лъ.
Гольцъ былъ слишкомъ уменъ, чтобы не зам?тить все увеличивавшагося ропота на д?йствія новаго императора. Онъ боялся за Петра ?едоровича и его популярность, потому что съ его личностью было связано спасеніе Фридриха и Пруссіи. Онъ зорко сл?дилъ за вс?ми, кто не былъ искреннимъ, откровеннымъ другомъ Пруссіи, въ особенности за т?ми, кого онъ не могъ купить ни ловкостью, ни деньгами.
Но какъ иноземецъ, хотя и талантливый, Гольцъ ошибся; и т?, кого онъ считалъ самыми вліятельными и въ то же время врагами своими, въ сущности не им?ли никакого значенія; т?хъ, кто усиливался всякій день, былъ тайнымъ заклятымъ врагомъ и правительства, и новыхъ сношеній съ Фридрихомъ, Гольцъ не прим?тилъ. Да могъ ли онъ думать, что въ этой большой имперіи, въ этой столиц? на самой окраин? имперіи, все завис?ло отъ преторіанцевъ? Могъ ли Гольцъ думать, что маленькій кружокъ офицеровъ на углу Невскаго и Большой Морской, въ маленькомъ домик? банкира Кнутсена, есть главный врагъ его?
Гольцъ продолжалъ ежедневно заводить новыя знакомства и новыхъ друзей. Однажды онъ встр?тилъ на одномъ вечер? блестящую красавицу, иноземку, какъ и онъ, вдобавокъ говорящую не хуже его самого на его родномъ язык?; и онъ р?шился познакомиться съ ней.
Д?ло было не трудное. Фленсбургъ, съ которымъ онъ былъ въ отличныхъ отношеніяхъ, оказался хорошимъ знакомымъ красавицы. Хотя очень не хот?лось адьютанту принца ввести опаснаго соперника въ домъ женщины, въ которую онъ былъ влюбленъ самъ, но д?лать было нечего.
Черезъ два дня посл? разговора Маргариты съ Фленсбургомъ, баронъ явился къ ней, просид?лъ очень мало, но усп?лъ понравиться Маргарит?.
Пос?щеніе такого вліятельнаго лица, почти друга государя, не могло не быть лестнымъ графин?. На другой день Гольцъ, подъ предлогомъ спросить у св?тской львицы, кто лучшій золотыхъ д?лъ мастеръ въ Петербург?, явился опять, но просид?лъ гораздо дольше. Маргарита, для большого заказа, который Гольцъ хот?лъ сд?лать, рекомендовала ему брилліантщика женевца Позье.
Черезъ два дня посл? этого Гольцъ опять прі?халъ съ рисункомъ большого букета, который предполагалось сд?лать изъ брилліантовъ на сумму пяти тысячъ червонцевъ. Онъ сталъ просить графиню сд?лать ему одолженіе и заказать для него этотъ букетъ у Позье.
Маргарита, по невол?, изумилась и ей захот?лось знать кому готовится такой щедрый подарокъ.
Гольцъ разсм?ялся и вымолвилъ:
— Я не могу этого сказать. И вообще я многаго не могу сказать вамъ, хотя бы и желалъ, до т?хъ поръ, графиня, покуда вы не согласитесь заключить со мной наступательный и оборонительный союзъ въ томъ д?л?, которому я принадлежу и т?ломъ, и душой. Согласны ли вы на честное слово вступить со мной въ
