К концу экзамена профессор Тофти был положительно очарован Гарри, которому удавалось всё без малейшей помарки и заминки. Надо сказать, восторги экзаменатора казались самому Гарри несколько преувеличенными, но, наверное, он и правда хорошо отвечал...
На Трансфигурации всё тоже было достаточно легко; Гарри решительно не понимал, почему некоторые выходили с письменной части с такими трагическими лицами. Они ведь всё это проходили, ничего нового никто в билеты не добавлял, не так ли?
Практическая часть тоже порадовала Гарри; пожалуй, она даже позабавила его, когда профессор Тофти, воскликнув «Браво!», когда Гарри за долю секунды заставил исчезнуть игуану, вдруг замялся и неловко спросил:
- Я слышал, Вы владеете анимагией, Поттер... может быть, Вы продемонстрируете? В качестве бонуса, если можно...
- Мне нужно много места, - предупредил Гарри. - Драконы - существа громоздкие...
- Конечно, конечно, давайте пройдём во двор...
Гарри с наслаждением превратился в дракона, расправил крылья и взлетел, сделав круг почёта над двором; выпустил струю пламени, сделал подобие «мёртвой петли» и приземлился обратно. Глаза профессора МакГонагалл почему-то сияли радостью и гордостью, хотя она никак не была причастна к успехам Гарри в анимагии; разве что общей рекомендацией на третьем курсе прочесть трактат Ульриха Гамбургского. Гарри не сомневался, что уж этот экзамен он сдал на «Великолепно».
Гербология в среду прошла без происшествий. Зато в четверг, на ЗОТС, повторилось почти то же самое, что во вторник. Гарри исчерпывающе ответил на вопросы теоретической части и без сучка и задоринки выполнил практические задания - так же, как и все члены Эй-Пи с пятого курса, насколько Гарри мог заметить. Профессор Тофти в ажиотаже все восклицал:
- Прекрасно! Великолепно! Чудесно! Браво, Поттер... - поток славословий неожиданно оборвался; профессор смущённо закашлялся и попросил:
- Мой старый друг, Тиберий Огден, говорил мне, Вы умеете вызывать овеществленного Патронуса... не могли бы Вы его показать? В виде, так сказать, подарка...
Гарри подавил смешок и кивнул.
- Разумеется, профессор, как скажете.
Он поднял палочку; посмотрел в глаза присутствовавшей на экзамене Амбридж и представил, как Фадж, кривя губы, говорит ей: «Я разочарован Вами, Долорес...», и как вытягивается обычно бесстрастное жабье лицо.
- Expecto Patronum!
Огромный серебристый олень величественно ступил на пол Большого зала; обошёл его, как свои владения, вернулся к Гарри и позволил до себя дотронуться, прежде чем исчез. Жаль только, пальцы проходили сквозь Патронус, как сквозь привидение...
- Блестяще, - восторженно выдохнул профессор Тофти. - Вы можете идти, Поттер, спасибо большое...
Пятница была посвящена Древним рунам. Вот это действительно было трудно, но Гарри помнил всё назубок. Целитель или не целитель, но Руны на самом деле были его любимым предметом; и мешочек с обточенными индюшачьими косточками оттягивал карман всё то время, пока Гарри, почти не задумываясь, переводил рунный текст.
Суббота и воскресенье были посвящены подготовке к Зельеварению; Гарри читал попеременно о собственно зельях и о защите сознания. Вряд ли, конечно, Снейп собирался на Зельеварении проверять окклюментивные навыки Гарри, но само умение успокоиться, отбросить эмоции и сосредоточиться на деле, описанное в книгах, тоже обещало не быть лишним. Отсутствие Снейпа ободрило Гарри, и зелье, налитое им во флакончик, который полагалось сдать экзаменатору, было безупречным до последней капли.
Экзамен по Уходу за магическими существами прошёл безупречно; он даже показался Гарри некоторым отдыхом после предыдущей недели.
В среду письменная работа по астрономии тоже не вызвала у Гарри затруднений; а поскольку практика должна была состояться ночью, на вторую половину дня был назначен экзамен по Прорицаниям. Многого на нём Гарри от себя не ждал, потому что способностей к Прорицаниям у него не было ни на грош (руны, пожалуй, особый случай); и если Блейз, например, мог вообще не заботиться о своей грядущей «Великолепно», то Гарри приложил всю свою фантазию, пытаясь углядеть что-нибудь в хрустальном шаре, чаинках в чашке и линиях на руке профессора Марчбэнкс. Он сообщил ей, что на следующей неделе ей стоит держаться подальше от режущих предметов, высказал предположение, что встреча со старым знакомым в прошлом месяце принесла ей много нового и интересного - тут вроде бы даже угадал, потому что глаза мадам Марчбэнкс расширились - и посоветовал ей сегодня ночью не выходить из замка, потому что иначе её линия жизни обещает сильно укоротиться.
Ночью же - той самой, такой опасной для профессора Марчбэнкс - во время Астрономии состоялось нечто совершенно, с точки зрения Гарри, возмутительное: Амбридж попыталась арестовать Хагрида. Когда во дворе разразилась самая настоящая драка с использованием кулаков - со стороны Хагрида - и Ступефаев - со стороны четырёх подчинявшихся Амбридж авроров - никто уже не смотрел в небо, а только наблюдал за происходящим. Даже присутствовавшие профессора Марчбэнкс и Тофти, пытавшиеся сначала урезонить студентов и напомнить им, что времени до окончания экзамена осталось мало, потом тоже прилипли к окнам Астрономической башни - после того, как профессор МакГонагалл, пытавшаяся остановить авроров и Амбридж, без предупреждения получила четыре Ступефая сразу.
- Осталось пять минут, - напомнил профессор Тофти слабым голосом, когда Хагрид, расшвыряв авроров во все стороны, скрылся в Запретном лесу.
Гарри с пулемётной скоростью дорисовал всё, чего не хватало у него на звёздной карте, благо во втором семестре под руководством Блейза он наконец научился делать это очень быстро и - что в данном случае тоже было важно - без глупых ошибок.
- Да, Поттер, - задумчиво протянула Марчбэнкс, когда Гарри проходил мимо неё к лестнице. - Если бы я вышла сегодня во двор, мне бы не поздоровилось, как бедняжке Минерве... Вы знали, что Министерство планирует арестовать Хагрида?
- Нет, профессор, - честно признался Гарри. - Откуда?
- Действительно, Поттер, откуда бы, - во взгляде Марчбэнкс причудливо смешивались удивление, уважение и странное веселье. - Вы можете идти.
Последний экзамен, по Истории магии, был назначен на два часа дня; Гарри, невыспавшийся после Астрономии, был зол на весь мир и, брызжа чернилами, расправился со всеми вопросами за полтора часа. Сложным это не было - только нудным.
Гарри подписал свой листок и начал перечитывать ответы в поисках фактической или грамматической ошибки; ошибок пока не было, и Гарри, подуспокоившись, зевнул. Солнце светило прямо на него, монотонный скрип перьев усыплял... глаза неуклонно слипались; голова Гарри медленно склонялась на грудь - он вскидывался, напоминая себе, что это экзамен, и спать на нём нельзя. Но через пару минут буквы начинали плясать перед глазами, солнечные зайчики искрились на полированной поверхности стола - и Гарри проваливался в сон, как в пуховую перину.
Кто-то вкрадчиво подкапывался под окклюментивную защиту Гарри; сквозь полусон он следил за тем, как кто-то пытается прорезать стену, которой Гарри окружил свои мысли и свою память. Упорно, сильно... но Гарри был начеку и моментально заделывал все намёки на дыры в своей защите. Кто бы это мог быть, такой любопытный?
Хм. Это Вольдеморт, дошло до Гарри, как только он попытался почувствовать, кто это ломится к нему в голову без приглашения.
Словно почуяв, что Гарри осведомлён о своём визитёре, Вольдеморт отбросил экивоки и напал в полную силу. Шрам прожгло болью по контуру; Гарри, стиснув зубы, держал защиту... ему удавалось, но на это уходили все силы. Обливаясь потом, сжав зубы до боли в висках, Гарри сопротивлялся атаке, а Вольдеморт все никак не прекращал пытаться влезть в его сознание.
Почему бы не узнать, что так срочно потребовалось сказать Вольдеморту?..
Гарри зажмурился, создавая вторую стену, где-то на метр в его воображении отстоявшую от первой, и провёл рукой по первой стене, создавая квадратное окошко. И через окно хлынули яркие, чёткие
