- На тот случай, если Вы не знали, Поттер... НАДО!
Гарри поморщился и потряс головой: в ушах зазвенело.
- Простите... сэр. В следующий раз обязательно предупрежу...
Ему показалось, Снейп сейчас его ударит. Должно быть, гнев Гарри подействовал на обычно невозмутимо-ядовитого слизеринского декана самым пагубным образом.
- Вы изучали теорию чувств и ощущений, Поттер?
- Да...
- Под чьим руководством?
- Ни под чьим... сам. Сэр.
- Зачем? - Снейп подозрительно воззрился на Гарри.
- Ну... - Гарри оказался сбит с толку. А правда, зачем? - На вот такой вот... случай... - Гарри неопределённо помахал в воздухе рукой. - Если нападут.
Снейп некоторое время сверлил Гарри взглядом; Гарри ёжился, но молчал.
- На сегодня достаточно. И учтите, каждый вечер перед сном Вы должны освобождать своё сознание от всех чувств и мыслей. Надо, чтобы Вы были абсолютно спокойны, а в голове - совершенно пусто, Вы поняли?
- Да, - Гарри едва его слушал.
- И имейте в виду, Поттер... Если не будете тренироваться, я об этом обязательно узнаю...
- Ага, - буркнул не особенно впечатлённый прозвучавшей в голосе Снейпа угрозой Гарри.
- И ещё одно. Пока Ваше самообразование не помогло Вам наломать дров... - Снейп заскрипел пером по листу пергамента. - К следующему занятию прочтёте эти книги и будьте готовы ответить на любой вопрос по ним.
Гарри сунул листок в карман и вышел, не прощаясь.
Глава 19.
Весь день перед занятием его мучила головная боль - неотвязная, сильная, оглушающая и жаркая; но она, по крайней мере, была постоянной, не накатывала неожиданно, перед этим отступив, пообещав обманчивое облегчение. Окружающие ненавидели и боялись его прочно и стабильно. Гарри пил обезболивающие зелья собственного производства до тех пор, пока не перестал чувствовать внутреннюю сторону левой руки и целиком - живот и спину. Чувствительность всего остального тела тоже поуменьшилась, в отличие от боли, которой все усилия Гарри были как с гуся вода.
В кабинете Снейпа было легче - там словно стояла какая-то защита от постороннего ментального мусора; кстати, почему бы и нет, учитывая, что Снейп - легилиментор и окклюментор? Но снаружи боль нахлынула с новой силой, и Гарри, пройдя несколько безлюдных коридоров и завернув за угол, прислонился к стене, чтобы не упасть. Стена была сырая и неприятно холодная.
К боли от чужих эмоций прибавилась боль в шраме - будь он неладен, этот Снейп со своей окклюменцией... Тошнило, как тогда, после сна о змее и мистере Уизли, и руки дрожали. «Если и дальше продолжать в том же духе, я скоро к Вольдемортовой бабушке развалюсь на кусочки».
Вольдеморт словно только мысленного упоминания и ждал, чтобы откликнуться; в шрам словно вонзили клинок... острый меч... Гарри показалось, что он слышит, как хрустнул череп, а потом Гарри забыл, где находится, что делает, как его зовут...
В ушах звенел чей-то безумный смех ... он был счастлив, счастлив как никогда... он в буйном экстазе торжествовал победу... случилось нечто прекрасное, восхитительное, чудесное...
- Поттер! ПОТТЕР!! Мать твою, за что мне это... - удар по щеке выдернул Гарри из состояния счастья мгновенной вспышкой посторонней боли.
Смех всё звучал, и Гарри понял, что смеётся он сам. Едва он осознал это, смех прекратился, и Гарри закашлялся, опираясь одной рукой о холодный пол. Голова раскалывалась на части; не успел Гарри сквозь пелену боли подивиться тому, что там ещё есть, чему раскалываться, как его вырвало. Легче не стало - только ко всему прибавился отвратительный кислый привкус во рту.
- Tergeo… - вздохнул рядом голос, который Гарри теперь опознал как принадлежащий Блейзу Забини. - Скажи мне, Поттер, почему я уже второй раз нахожу тебя в тёмном закоулке и в кошмарном состоянии?
- Судьба твоя такая, - хрипло предположил Гарри и снова закашлялся. От вкуса рвоты снова тошнило, но Гарри чувствовал, что уже просто нечем.
- Ну ты и нагл, Поттер, - бесстрастно констатировал Забини. - Ну что ж... ты больше не смеёшься, как готовый пациент Сейнт-Мунго, моя миссия выполнена. Не смею отвлекать.
Забини упруго встал; Гарри совершил над собой значительное усилие и уцепился за запястье своего одноклассника. Рука у Гарри ходила ходуном, но цеплялся он надёжно.
- У тебя ко мне ещё какое-то дело? - холодно осведомился Забини.
- Прости меня... - пробормотал Гарри. - Прости... пожалуйста.
- П-простить? - голос Забини дрогнул, дал слабину. - За что же, по-твоему?
Гарри прикрыл глаза - всё равно слезились так, что почти ничего не было видно - и перечислил:
- За то, что убил твоего брата. За... первое сентября. За то, что... за то, что ты не можешь оставить меня умирать от боли в тёмном закоулке. Прости. Прости меня, Блейз.
Изнасилование Гарри упоминать не стал. В конце концов, это было нечто равнозначное тому, что Забини сам с ним сделал.
И вообще отдельная тема.
Мантия зашуршала, до Гарри донёсся тонкий запах одеколона - Забини то ли встал рядом на колени, то ли присел на корточки.
- Звучит так, будто ты лежишь на смертном одре, Поттер, и изрекаешь последнюю волю, - в голосе Забини не было ни капли того холода, который несколько секунд назад делал воздух подземелий куда более морозным, чем на самом деле.
- Почти так оно и есть, - откликнулся Гарри и попытался сесть. От резкого движения из носа полилась кровь; Гарри сжал губы - он не хотел вспоминать её вкус - но пришлось открыть рот почти сразу, иначе дышать было просто нечем. - Со мной примерно то же самое, что и в сентябре...
- Намекаешь, чтобы я снова тебе помог? - Забини аккуратно вытирал кровь с лица Гарри носовым платком.
- Нет! - Гарри возмущённо шарахнулся. - Я не... в смысле, я справлюсь как-нибудь... я не за этим просил прощения!
Так обидно Гарри бывало крайне редко. Возможность второй раз воспользоваться любовью Забини ему даже в голову не пришла; всё-таки для слизеринца в Гарри было маловато тяги к оборачиванию всего подряд к собственной выгоде. Он просил прощения потому, что должен был и хотел этого; он чувствовал себя виноватым.
Гарри выпустил запястье Забини, которое до сих пор сжимал, и отполз к стене; свернуться клубком не получилось, хотя Гарри старался - мешала слабость.
- Я тут полежу... - пробормотал он. - Может, умру, может, нет... приходи завтра, проверь, хорошо?
Гарри говорил вполне серьёзно, но Забини, кажется, принял это за плохую шутку и замахнулся, чтобы отвесить ему подзатыльник; Гарри непроизвольно дёрнулся - с раннего детства он успел усвоить, что замахивающиеся люди, как правило, ничего хорошего не приносят, и от них лучше держаться подальше. Но Забини притормозил свой замах, как-то беспомощно подержал руку в воздухе и зарылся пальцами в волосы Гарри.
- Сволочь ты, Поттер, - жалобно сказал Забини. - Знаешь же, что я тебя так не оставлю...
Гарри не знал и счёл за лучшее промолчать. Ведь до извинений собирался оставить?..
- Всё точно так же, говоришь?.. - задумчиво сказал Забини.
Гарри кивнул - боль перекатилась в голове ежом, толкнулась растопыренными иголками в виски и лоб.
- Тогда не будем отступать от проверенных средств... - Забини усадил Гарри спиной к стенке, поддерживая за талию и плечи. - Как легче станет - сразу блокируй.
Гарри слабо кивнул. Осторожные губы коснулись его лица: щёки, подбородок, скулы, виски, лоб, кончик
