— Неправда, — пробормотал он, но развивать тему не стал.
— Гарри, а если я сейчас откажусь от обещания? Это нечестно, ну так и ты не ведешь себя честно.
— Пап, но если бы я сразу сказал, ты бы не согласился! А Пушинку нельзя там оставлять, она ведь пропадет!
— И кто будет виноват?
Гарри опустил голову, старательно изображая раскаяние. Но надкушенное печенье в руках, видно, мешало как следует войти в образ, так что он украдкой положил его на блюдце. Мне стало смешно.
— Ладно. Что уж теперь, мы все равно ввязались… Но учти, это последний раз. Если попытаешься еще что-нибудь такое выкинуть — например, сказать, что берешь котенка, а в дом протащить мантикору, — я вышвырну эту тварь на улицу!
— Вместе со мной, — шепотом закончил Гарри и опять схватил недоеденное печенье.
Вот уж кому все, как с гуся вода!
— Не думай, что тебе это так просто сойдет с рук! В наказание напишешь двести раз в тетради: «Я должен все рассказывать родителям». Понятно?
— А я правда должен все-все рассказывать? — поинтересовался он.
— Все без исключения! — рявкнул я.
— Тогда, пап, тебе интересно будет узнать, — торжественно начал Гарри, — что у меня порвался носок. А в кармане размазалась тушеная морковка, которую я спрятал туда за завтраком, потому что Динки обижается, если я не ем полезную морковку. Я хотел ее выкинуть, но забыл, и она до сих пор у меня в кармане. Показать? А еще я не помню, где оставил мешок с лягушками, которых наловил для змей. Но ничего, когда лягушки протухнут, мы сразу узнаем, где они были. А еще…
— Хватит! — я зажал уши руками.
— Ты все еще хочешь знать мои маленькие грязные тайны? — ухмыльнулся Гарри.
— Где ты только набираешься таких выражений?! Нет, не хочу. Все, проваливай…
Он слез с кресла и принялся обуваться. Носок у него и впрямь были с дыркой.
— Кстати, — сказал я, — насчет Уизли…
Гарри замер с ботинком в руках.
— Что?
— Я не думаю, что все так серьезно, и не вижу, почему бы тебе к ним не поехать. Если мне удастся переубедить маму, значит, можно будет. Если нет — не обессудь.
— Ага, — сказал он. — Спасибо.
После его ухода оказалось, что немного тушеной морковки все-таки просыпалось на кресло. Одно хорошо — в доме Уизли на такое наверняка никто и внимания не обратит. Это же не Малфои…
***
С Беллой совладать оказалось не так-то просто. С моими доводами — что Гарри вряд ли рискнут расспрашивать под веритасерумом, — она нехотя согласилась. Но сдаваться не собиралась, и по всему выходило, что она намерена упрямиться до Мерлинова вторника.
— Пускай так, — заявила она. — Но ты же не веришь, что Гарри просто так пригласили? Неужели ты еще не понял, что на уме у этой семейки?
— Хотят его зажарить и съесть? — предположил я. — Думаешь, у них так плохо с продуктами?
— Руди, хватит строить из себя идиота! Низлу ясно, что они просто хотят связать его магией гостеприимства!
Такого заковыристого аргумента я не ожидал.
— Какой магией? Это еще что за ерунда?
— Вовсе не ерунда! — возмутилась Белла. — Ну, ты же понимаешь — если Гарри станет делить с ними хлеб и кров, то не сможет потом обратить против Уизли палочку…
— Ну и хорошо. Их все равно так много, что всех не перебьешь.
— Оставь свои дурацкие шуточки! Неужели тебя не беспокоит, что он будет обязан отплатить за гостеприимство? Уизли могут потребовать чего угодно…
Тут до меня наконец дошло. Ну, конечно! Все эти истории о Тейрдале-путешественнике и владыке пиктов, о слепом Броухи и разбойнике… Кто же в детстве такого не читал?
— Bellissima, — осторожно поинтересовался я, — сколько тебе лет, что ты до сих пор веришь в сказки?
— Это не сказки!
— Красотка, никакого долга гостеприимства не существует!
— А ты сам по доброй воле стал бы гостить у Уизли?
— Нет, но…
— Вот видишь!
— Да причем тут это?
