— Это по поводу того убийства? Читал вчера в «Курьере» и тебя на снимке видел.
— Только не говори, что я отлично получилась, — перебила его Женя, — омерзительные фотографии.
— Плохую ты профессию выбрала, — вдруг сказал Пашка.
— Мне она интересна. А сам ты как планируешь свое будущее?
— Наверное, займусь бизнесом. Главное, накопить первоначальный капитал. Во всяком случае, я рассчитываю на нечто большее, чем должность рядового инженера. Нужно прорваться. И я постараюсь. Женюсь, конечно.
— Кандидатура есть?
— Какая кандидатура?
— Будущей жены?
— Представь, есть.
— Кто же, если не секрет?
— Не секрет. Ты. — Я?!
— Ага.
— Ты, я вижу, все уже решил. Вот только меня не спросил.
Пашка молчал.
— Интересно получается, — завелась Женя, — деловой какой! Разбогатею, женюсь… Останови машину!
— Ладно дурить. Обиделась. Я вовсе не хотел… А почему, собственно, я должен тебе врать? Ты же сама спросила о моих планах. Ты мне нравишься, нравишься давно. Так почему же…
Показались сложенные из песчаника ворота кладбища.
— Высади меня и проваливай.
— Но как ты доберешься до города? Машин здесь почти не бывает.
— Ничего. — Женя распахнула дверцу и ступила на разогретый асфальт. — Где, интересно, искать смотрителя? — Она оглянулась. Пашка продолжал сидеть в машине. Кругом не было ни души. Зной заливал круглую площадку перед воротами. Щебетали птицы, душный аромат отцветающей сирени волнами наплывал со стороны могил. От этого запаха Жене почему-то стало тревожно. Взять, что ли, этого деятеля с собой?
Женя махнула Пашке рукой: мол, вылезай.
— Довольно мило, — констатировал Пашка, осмотревшись вокруг. — Признаться, никогда здесь не бывал. Пахнет как в раю, и птички… Благодать! — Он усмехнулся. — Самое место для свиданий. Романтический антураж, к тому же наводит на мысли о бренности бытия, скоротечности, так сказать, жизни. Отсюда вывод: не теряй времени даром.
— Ты опять за свое?!
— Больше не буду. Так что мы ищем?
— Где-то здесь должна быть сторожка смотрителя кладбища.
— А где произошло преступление? Может, покажешь?
— Я вряд ли смогу найти что-либо в этих зарослях. Смотритель знает.
Они медленно побрели по кладбищенской площади, со всех сторон окруженной громадными тополями, с которых уже понемногу начинал лететь пух.
Слева от ворот они увидели древний домишко с высоченной дымовой трубой и подслеповатыми оконцами. За сетчатой изгородью разгуливали куры. Разноцветный петух подозрительно покосился на незваных гостей, потом попытался прокукарекать, но оборвал свой хриплый клич на середине.
— Есть кто-нибудь живой?
Ответа не последовало. Пашка начал барабанить в дверь.
Потом толкнул ее, и она со скрипом отворилась.
— Эй, кто тут? — Он шагнул в сени.
— Подожди, — потянула его за рукав Женя, — неудобно как-то.
— Ты при исполнении, — сказал Пашка, — а при исполнении все можно. Вперед, милиция!
Сени оказались большими и темными. Свет клином врывался в распахнутую дверь, за его границами лежала непроглядная тьма. Однако света было достаточно, чтобы увидеть старинную медную ручку, которую Пашка уверенно потянул на себя, и они оказались в следующем помещении. Комнатка, в отличие от сеней, была небольшой и представляла собой нечто среднее между конторой и складом. Справа от двери ютился неказистый стол, покрытый старым сукном. На нем стоял допотопный письменный прибор — две квадратные чернильницы толстого стекла на таком же стеклянном основании. Рядом лежала толстая амбарная книга. Над столом висела репродукция картины, изображающей молодую женщину, скорбно склонившуюся над детским гробиком. Название картины «Неутешное горе» Женя помнила, а вот фамилия художника вылетела из головы. В противоположном углу стояло несколько лопат, а на полу валялся толстый пеньковый канат.
— Здесь пусто, — констатировал Пашка. — Следуем дальше. — И он распахнул еще одну дверь. Они оказались в довольно просторном зале с громадным камином, занимавшим целиком стену. В одном углу имелись газовая плита с большим баллоном, столик, шкаф с посудой. Огромный, обитый потертым, растрескавшимся дерматином диван, видимо, служил ложем хозяину. На стене висела охотничья двустволка. Имелись тут также замершие часы-ходики, еще одна живописная репродукция, на этот раз «Смерть переселенца», а также небольшой коврик ярчайших тонов.
— Ничего себе! — удивился Пашка, глядя на камин. — Довольно нетипичное для наших мест сооружение.
— Пойдем отсюда, здесь никого нет.
— Назад поедем?
— Нужно разыскать смотрителя, раз уж приехали. Хотя ты можешь отправлятьс i, если надоело.
В это мгновение они услышали движение снаружи и переглянулись.
— Наконец-то, — сказала Женя.
— Эй, Иван Иванович! — послышался голос. — Ты где? Выползай, я пузырь принес.
— Похоже, еще один искатель? — предположил Пашка.
Дверь распахнулась, на пороге возник редактор «Курьера» Маковников собственной персоной.
— А-а, милиция, — нисколько не удивился он. — Здорово. А где Иваныч?
— Сами ищем, — в тон отозвалась Женя. Он разочарованно покрутил головой.
— Времени мало, а этот урод… Ладно, черт с ним! В другой раз… А ты, Белова, что хотела? — обернулся Маковников к Жене.
— Поговорить с ним.
— Хм, поговорить… А может, со мной поговоришь? Кстати, газету мою видела? Ну как? У вас там, я слышал, она шороху наделала? Говорят, Буянов рвал и метал… — Маковников засмеялся. — Вот так работать надо, а не сопли по столу размазывать. А это кто? — Он бесцеремонно ткнул пальцем в Павлика. — Старшина, сержант?
— Мой знакомый.
— То-то, я думаю, чья корова у ворот? Твоя, что ли, юный друг милиции?
— А чего это вы мне тычете?
— Ладно, не заводись, — примирительно произнес Маковников. — Так о чем ты хотела поговорить со стариком?
— По поводу вашей публикации. О шабаше на могилах. Статейка невнятна и похожа на бред.
— Согласен. Но он, Иваныч то есть, в тот раз еле на ногах стоял. Да ты же видела… Я тоже по этому вопросу приехал. Потолковать с ним. Может, какие подробности вспомнит. Хочу большой материал сделать о тайных сектах.
— А что, они существуют?
— Сатанисты? — Маковников пристально посмотрел на Женю. — Как тебе сказать… Наверное.
— А если и не существуют, — вмешался Пашка, — то их можно придумать. Выдать, так сказать, желаемое за действительное.
— Правильно твой друг рассуждает. Главное — сенсация, — он захохотал, — а иначе газету не будут покупать.
— Любыми путями народ дурачить — правда, неправда, — продолжал Пашка.
— Ты бы со мной, Белова, поделилась информацией, а я с тобой, — не обращая внимания на Пашку, сказал Маковников.
— Какой конкретно?
— Да хотя бы об убитом Давыдове. У которого кликуха Леонардо. Ты же вчера была у него дома и еще кое с кем разговаривала. Так?
— Допустим. А почему бы вам самому не съездить туда?
— Пробовал. Сегодня спозаранку ездил в «Семь сестер». Пусто. Вот как здесь. Дверь на замке.
Женя задумалась: рассказать ему, что ли? А если узнает начальство? Могут быть неприятности. Разглашение секретной информации.
— Ты не бойся, — понял ее сомнения Маковников, — я тебя не продам.
— Определенно продаст, — сказал Пашка.
— У меня и без тебя есть информаторы в вашей конторе.
— Хорошо, — Женя посмотрела Маковни-кову в глаза, — но только вы первый поделитесь.
— Ладно, спрашивай.
— Есть ли в Тихореченске сатанисты?
— Думаю, есть. Ведь не зря же он плел… — Маковников кивнул на дом. — Но ведь в городе действуют самые разные секты: кришнаиты, мунисты, дианетики, еще разные, даже, помоему, «Аум Сенрике» существует. Так почему же не быть и этим? Но эта публика, в отличие от остальных, особо себя не рекламирует. Деятельность сатанистов — типичный криминал, все эти жертвоприношения, черные мессы, шабаши подпадают под статьи уголовного кодекса.
— Какие, например?
— Многочисленные, милочка, многочисленные. Начиная от хулиганства, развратных действий и кончая убийством. Далеко ходить не нужно. Этот
