- Срань Господня, - выдыхает Химик. – Боже…Помогите ей.
Андрей срывается с места, но Краб хватает его за плечо.
- Не смей! Посмотри на ее живот.
Андрей опускает взгляд и видит, что живот девочки, под грязным платьем, раздут, будто шар.
- Помогите, пожалуйста, - плачет девочка, продолжая тянуть руки.
- Пусти, ей надо помочь! – дергает плечом Андрей.
- Нет! – Краб выхватывает пистолет и запихивает дуло Андрею под ребра. – Не смей к ней приближаться! Не смей!
- Ты гребаный псих! – говорит Стим. – Пошел ты!
Он делает шаг к девочке и в этот момент живот ее с треском разрывается, выпуская на волю белые, осклизлые щупальца, на которых висят окровавленные кишки. На пол водопадом льется темная кровь, забрызгивая веселые обои, растекаясь вокруг ножек стола бордовым пятном.
- Твою мать! – кричит Химик, стаскивая с плеча Калашников. – Что это за дерьмо?!
А щупальца уже выгибаются, цепляясь за стенки шкафа, пытаясь высвободиться из черной дыры живота.
Краб переводит дуло пистолета на шкаф и стреляет все еще живой девочке в живот. Пули, с глухим звуком, входят в плоть, выбивая красные брызги, и по комнате разносится дикий писк чудовища. Его щупальца бьются в агонии, хлещут по полу и шкафу, вздымая кровавые фонтаны.
- Что вы стоите?! – орет Краб, - ее уже не спасти! Жека, где ты там, мать твою, тащи сюда огнемет!
В детскую забегает человек с баллонами за спиной. В руках он держит изогнутое ружье-брандспойт, из дула которого озорно подмигивает рыжий огонек.
- Зажарь эту срань! – кричит Краб. – Зажарь ее!
Из огнемета вырывается гудящее пламя и накрывает шкаф вместе с щупальцами и девочкой.
23
- Как в гребаном фильме ужасов! – говорит Краб, закуривая очередную сигарету. Они с Андреем стоят у груженого под завязку ЗИЛа, и смотрят, как Стим справляется со скрипящей защелкой борта.
- Все, можете ехать, - отчитывается он.
- И никаких тебе миллионов долларов на спецэффекты, - продолжает Краб, пуская дым из ноздрей. – Все по-настоящему. Ты видел эти щупальца? Срань Господня…Голливуд отдыхает…
Андрей слушает его в пол-уха, рассматривая гору ворованных вещей, наваленных в кузов жадными руками мародеров. Они хватали все, что плохо лежало – домашние кинотеатры, утюги, телевизоры, мягкие игрушки, системные блоки компьютеров, сувенирное барахло с полок трельяжей. Словно тупое воронье, тащащее в гнезда всяческий хлам. Драгоценности и деньги Краб приказал сложить в черные помойные мешки, коих тоже набралось немало. Их погрузили в небольшую пассажирскую газель, стоящую чуть поодаль. На переднем стекле машины до сих пор красовались цифры маршрута и названия главных остановок – 1128 « ТЭЦ5– БОТСАД».
- Надо же, - усмехается Краб, завидев номер маршрутки, - довез бы до самого Ковчега в прежние времена…
Солнце клонится к закату, ослепляя город осенними сумерками. Ночные тени быстро обживаются в углах, под сводами мостов, в кислом месиве гаражных лабиринтов.
- Подвезти вас? – спрашивает Краб у Андрея.
- Застрять не боишься?
- Боялся, пока дорогу не расчистили грейдеры господина Смехова. Теперь путь открыт до самого берега, - Краб бросает окурок под ноги и с хитрым прищуром смотрит на Андрея. – Нам везет. Так поедете?
Никогда не иди на поводу у времени. Нет ничего дороже жизни, все остальное может подождать. – Так говаривал руководитель туристического клуба, куда Андрей ходил с малых лет. Все начиналось со спортивного ориентирования, но снежный ком увлечений тогда лишь набирал обороты. – Если перед тобой лежит неизведанный маршрут, оставь его до утра. Помни – в незнакомых местах темнеет быстрее обычного, а сумерки страшнее волков.
- Но что, если твоя помощь нужна как можно быстрее? – спросил однажды Андрей. - Что, если человек сорвался с утеса и лежит на дне с переломанной спиной, и ты его единственная надежда? Как тогда можно медлить?
- Лежа с ним рядом, со сломанным позвоночником, ты не облегчишь его страдания. Иногда те места, куда мы идем, будут требовать от тебя выбора. Будь к этому готов.
Игры со временем, - думает Андрей, глядя на посеревший горизонт. – Я не могу медлить.
- Поедем, - отвечает он и смотри на друзей. – Здесь не безопасней, чем в других местах.
- Ты хоть знаешь, откуда начать? – интересуется Краб. – Пока будем ехать, я накину тебе, где в этом городе могут укрываться люди. Мест немного, вы обойдете их за пару дней…если все будет идти по плану. А теперь даванем-ка пятки отсюда, скоро стемнеет, а мне как-то не улыбается застрять тут на ночь. Кто его знает, какие тут еще могут быть фильмы ужасов, а?
Краб стучит по борту ЗИЛа ладонью в перчатке и кричит о том, что пора отбывать. Андрей вытирает испарину со лба и снова смотрит на горизонт. Затянутый дымом, в красных закатных лучах, он смотрится кровоточащим порезом на бледном, мясистом теле.
- Когда-то это казалось романтичным, - словно читая его мысли, говорит Стим. – Мы с Катькой часто выбирались на берег моря, только ради заката, - он задумчиво молчит, а потом кивает на людей Краба. - Мы
