- Я иду, - кричит он остальным, старясь не замечать голоса. – Иду…
41
Внутри передвижной лаборатории последний час все внимание приковано к жидкокристаллическим экранам, транслирующим несколько искаженных картинок задымленных улиц. Пара таких мониторов установлена в общем отсеке, на кронштейнах над головами ученых, другие - в кабине, на приборной доске, между пультом управления и зеленым оком теплового радара. Именно этот локационный прибор первым уловил под землей странную энергетическую активность – пульсацию, проявившуюся на радаре мерцающим переплетением линий. Командир Сергей Лукьянов незамедлительно отдал приказ вооруженным отрядом выявить причину странной аномалии, и теперь вся экспедиция следила за передвижением военных с помощью небольших видеокамер, вмонтированных в противогазы.
Йохан и Анастасия, вместе с остальными стоят у одного из мониторов, наблюдая за происходящей операцией зачистки, и слушают затрудненное дыхание военных и их переговоры. После столкновения экспедиции с Оставшимися, закончившегося ожесточенной перестрелкой, молодые ученые стараются держаться вместе. В круговерти хаоса, когда в лабораторию въехал тяжелый автобус, пытаясь ее перевернуть, Йохан чуть было не потерял Настю. После сильного удара людей побросало на пол и завалило вещами, в отсеке погасли лампы, и включилось красное, аварийное освещение. Тогда Йохан отыскал Настю – она сильно ударилась спиной о рабочий стол и лежала на полу, не в силах подняться. Теперь он не отходил от нее ни на шаг, готовясь в любой момент подхватить беззащитную девушку. Ему необходимо было оставаться рядом… сейчас, когда обратного пути не было, он, как никогда остро чувствовал потребность заботиться о ней, быть тем, с кем бы ей не было одиноко и страшно внутри города, опустившегося в туман. В отдалении от дома, каждый из экспедиции ощущал странную тоску и тревогу, словно бы за окнами были не знакомые глазам городские валуны, а чужая, неизвестная планета.
- Как в кино, не правда ли? - голос Лукьянова отвлекает ученых от экранов. Они оборачиваются и видят командира стоящим у распахнутой двери кабины. Широкоплечий, гладковыбритый, с короткой стрижкой под машинку, своим спокойствием и еле уловимой улыбкой, он внушает ученым страх. Теперь все они понимают, что оказались в руках этого человека. А он смотрит на них свысока, не отводя глаз, и кивает.
- Сейчас Соколы движутся по направлению к развлекательному центру. Поразвлекаться там уже не получится. Приземление Ковчега вызвало приток подземных вод, и здание, стоящее в овраге, частично обрушилось… скатилось вниз, как на санках. У Соколов все под контролем, не переживайте. Помните – нам нужны ваши светлые… - он улыбается, - головы.
Он еще долго стоит, разглядывая ученых, а потом возвращается обратно в кабину. Йохан смотрит ему вслед и замечает край коляски господина Смехова – колесо, подлокотник и сухую руку, отяжеленную усталостью и массивными перстнями. Лукьянов останавливается рядом с инвалидным креслом и кладет свою широкую ладонь на узкое плечо старику. Наклоняется и что-то говорит тому, слушает и кивает в ответ.
- Неприятный тип, - говорит Настя. – У меня от него мурашки. И как только такой милый человек, как Смехов, мог взять такого руководить экспедицией?
- Для меня это тоже вопрос, - отвечает Йохан. – Наверное, были причины…
Он бросает последний взгляд на кабину и возвращается к экрану, где трясущаяся камера выхватывает из дымной пелены силуэты брошенных машин, тени ночных фонарей и углы высотных зданий.
- Посмотрите, - говорит один из бойцов отряда, и его голос, искаженный шипением и помехами, врывается в отсек лаборатории. – Очень эпично…
Он поправляет противогаз так, чтобы в обзор камеры попала покореженная вывеска, отлетевшая от стеклянного куба торгового центра. Световые короба ее, сделанные из сотового поликарбоната, разбиты, как и желтые звезды, коронующие заглавную букву Е. Но надпись все еще читаема.
ЕВРОПА.
Лайтбокс висит на перекрученных проводах у входных ступенек, будто мрачное послание целому континенту.
- Печальное зрелище, - соглашается другой боец. – Мы спускаемся к речушке, поторопись.
- Они на мосту? – спрашивает кто-то из ученых. – Откуда там мост?
- Похоже, те самые овраги… - чуть слышно бубнит Йохан, и Анастасия поворачивается к нему, вопросительно вскинув брови.
- Это нехорошо?
Йохан пожимает плечами.
- Думаю, они шли туда намеренно. Как еще им установить источник энергии, находящийся под землей?
- Хочешь сказать…
Йохан кивает.
- Сильный тепловой сигнал. Там энергия выходит наружу.
- Теория оголенного провода, - серьезно констатирует Настя.
- Теория чего? – улыбается Йохан.
Она растерянно глядит на него, но потом ловит улыбку и смеется вместе с ним.
- Теория оголенного провода. Когда на выход энергии действуют внешние факторы, так называемые форс-мажорные обстоятельства. Это не всегда разумно или оправданно – в неком роде даже случайно…хотя такой процент случайности называется закономерностью…
Йохан присвистывает.
- Теория оголенного провода Анастасии Жуковой?
Она отмахивается от его улыбок и смотрит на экран, туда, где военный отряд уже скользит вниз задымленного оврага, по размытому подземными водами склону. Из-за ядовитой хмари почти ничего не видно, но даже ученым в лаборатории становится ясно, что склоны размякли и сошли оползнями, словно
