— Тише… тише…
Узкий переход, горячий как кузница, черный, но впереди были отблески и мерцающие точки на полу. Меч Ваердинура. Шай похромала мимо, вспомнив про свой меч, постаралась достать его, но с трудом смогла сжать рукоять в онемевшей правой руке, еле-еле переложила в левую и пошла дальше, устойчивей, теперь почти бежала, тоннель становился светлее, еще жарче, впереди было отверстие, золотой свет лился на камни. Она прорвалась к нему и внезапно остановилась, упала на задницу и легла, облокотившись на локти, разинула рот.
— Охуеть, — выдохнула она.
Их называли Людьми Дракона, насколько она знала. Но она бы никогда и не подумала, что у них на самом деле был дракон.
Он лежал в центре громадной куполообразной комнаты, как на картинке из сказки, — прекрасный, ужасный, странный, тысячи тысяч его металлических чешуек тускло отблескивали светом огней.
Сложно было судить о его размере, поскольку он был свернут кольцами, но его конусообразная голова была длиной с рост человека. Его зубы были клинками кинжалов. Никаких когтей. Каждая из его множества лап заканчивалась рукой, с золотыми кольцами на изящных металлических пальцах. Поверх были сложены крылья, тонкие, как бумага; шестеренки мягко щелкали и постукивали; колеса медленно, медленно поворачивались, и легчайшее дыхание пара появлялось из его клапанных ноздрей; кончик языка, словно раздвоенная цепь, мягко дребезжал; крошечный разрез изумрудного глаза виднелся под каждым из его четырех металлических век.
— Охуеть, — снова прошептала она, взгляд сместился к постели дракона, и это была не менее детская мечта, чем сам монстр. Гора денег. Древних золотых и серебряных пластинок. Цепочек, потир, монет и корон. Золоченого оружия и доспехов. Все инкрустированы драгоценными камнями. Серебряное знамя какого-то давно потерянного легиона пробивалось вверх под задорным углом. Трон из редких сортов деревьев, украшенный золотой листвой, был воткнут вверх ногами. Там было так много всего, что это было абсурдом. Бесценные сокровища стали безвкусным мусором от такого количества.
— Охуеть, — пробормотала она в последний раз, ожидая, что это металлическое чудище проснется и обрушится в пламенеющей ярости на мелкого правонарушителя. Но он не шевелился, и взгляд Шай сместился на землю. На точки следов крови, становившиеся пятном, затем струей, и теперь она увидела Ваердинура, лежащего спиной на передней лапе дракона, и перед ним Ро, с широко раскрытыми глазами, лицо было в полосах крови от пореза на коже ее головы.
Шай пробралась и опустилась на кубкообразный пол комнаты; на камнях под ногами были вытравлены письмена; она крепко схватилась за меч, словно этот слабый осколок стали был чем-то кроме жалкого утешения.
Когда она подошла ближе, то увидела другие предметы среди запасов. Бумаги с тяжелыми печатями. Шахтерские требования. Банковские счета. Документы на давно разрушенные здания. Завещания на давно растраченное имущество. Доли в Сообществах, компаниях и предприятиях, давно умерших. И черепа. Дюжины. Сотни. Монеты и драгоценные камни, ограненные и необработанные, лились из их пустых глазниц. Какие вещи более ценимы, чем мертвые?
Дыхание Ваердинура стало неглубоким, роба промокла от крови, разбитая рука лежала перед ним, и Ро вцепилась в нее; сломанная стрела Шай все еще торчала в плече.
— Это я, — прошептала Шай, страшась поднимать голос, двигаясь вперед, протягивая руку. — Ро, это я.
Та не отпускала руку старика. Это заставило его потянуться и мягко снять ее кисть. Он толкнул ее к Шай, сказал несколько мягких слов на своем языке и толкнул снова, более настойчиво. Еще слова, и Ро повесила свою бритую голову, в глазах были слезы, и начала двигаться прочь.
Ваердинур посмотрел на Шай яркими от боли глазами.
— Мы хотели лишь того, что лучше для них.
Шай встала на колени и обняла девочку руками. Она была тощей и жесткой, и неприступной; ничего не осталось от сестры, что была у нее так давно. Вряд ли воссоединение, о котором Шай мечтала. Но это было воссоединение.
— Охуеть! — Никомо Коска стоял на входе в комнату, глядя на дракона и его постель.
Сержант Дружелюбный шел к нему, доставая тяжелый нож из куртки, сделал один мелкий шаг к постели из золота, костей и бумаг — монеты соскользнули в небольшой обвал перед его сапогом — и, потянувшись дальше, тронул дракона за морду.
Его нож издал твердый лязг, как если бы он тронул наковальню.
— Это машина, — сказал он, хмурясь.
— Самое священное из творений Делателя, — прохрипел Ваердинур. — Предмет чуда, мощи…
— Несомненно. — Коска широко улыбался, входя в комнату, обмахивая себя шляпой. Но не дракон приковывал его взгляд. А его постель. — Какая огромная сумма, что думаешь, Дружелюбный?
Сержант воздел брови и глубоко вдохнул носом.
— Весьма огромная. Мне пересчитать их?
— Возможно позже.
Дружелюбный выглядел слегка разочарованным.
— Послушай меня… — Ваердинур постарался выпрямиться, кровь полилась из раны на его плече, пятная яркое золото под ним. — Мы близки к тому, чтобы разбудить дракона. Так близки! Работа веков. В этом году… возможно, в следующем. Ты представить себе не можешь его мощь. Мы могли бы… мы могли бы разделить ее между собой!
Коска скорчил гримасу.
— Опыт научил меня, что я не очень силен в дележе.
— Мы изгоним Чужаков из гор, и мир снова станет правильным, как было в Старые Времена. А ты… все, что пожелаешь, будет твоим!
Коска улыбнулся, глядя на дракона, уперев руки в бока.
— Определенно, это замечательная диковинка. Великолепная реликвия. Но против чего ее использовать на равнинах? Против легиона тупиц? Торговцев и фермеров, ремесленников и бумажных крыс? Против бесконечного прилива жадных маленьких людишек? — Он махнул рукой в сторону дракона. — Такие вещи, как эта, бесполезны, как корова против полчища муравьев. В мире не будет места, куда сможет прийти магия, мистика, странность. Люди придут в твои священные места и построят… магазины одежды. И магазины мануфактурных товаров. И конторы юристов. Они сделают из них безликие копии всего остального. — Старый наемник задумчиво почесал покрытую сыпью шею. — Вы можете желать, чтобы это было не так. Я хочу, чтобы это было не так. Но это так. Я устал от того, что все идет прахом. Время таких людей, как я, проходит. Время таких как вы? — Он вытер немного крови из-под ногтя. — Прошло так давно, что его возможно никогда и не было.
Ваердинур попытался потянуться, его рука болталась на сломанном предплечье, кожа натянулась вокруг расщепленных костей.
— Ты не понимаешь, что я тебе предлагаю!
— Но я понимаю. — И Коска поставил сапог на золоченый шлем в куче и улыбнулся, глядя вниз на Правую Руку Делателя. Ты, может, будешь удивлен, но мне делали множество необычайных предложений. Скрытые богатства, места славы, выгодные торговые права по всему побережью Кадира, однажды целый город, можешь поверить, хотя и в совершенно плохом состоянии. Я пришел к пониманию… — и он проницательно уставился на нос дракона, из которого шел пар, — и это болезненное осознание, поскольку я наслаждаюсь фантастической мечтой так же сильно, как любой другой… — он выловил золотую монету и поднял ее на свет. — Что одна марка стоит намного больше, чем тысяча обещаний.
Ваердинур медленно позволил сломанной руке упасть.
— Я пытался делать то… что было наилучшим.
— Конечно. — Коска ему обнадеживающе кивнул, и бросил монету обратно в кучу. — Как и все мы, веришь или нет. Дружелюбный?
Сержант наклонился и точно отделил голову Ваердинура своим мясницким ножом.
— Нет! — крикнула Ро, и Шай с трудом смогла ее удержать, так сильно она начала биться.
Коска выглядел несколько раздосадованным заминкой.
