— Голос твоего хозяина, — сказала Шай.
Был ли смысл обсуждать это? Темпл кивнул, пробормотав извинения, и поплелся к форту, как побитая собака, кем он и был. Он миновал человека, раздирающего руками сготовленного цыпленка; его лицо блестело от жира. Двое других дрались из-за фляжки с элем, нечаянно выдернули затычку, и третий прыгнул между ними с открытым ртом в напрасной попытке поймать пролитое. Понеслись выкрики, когда шлюха, украшенная древним золотом, забралась на плечи трех мужиков; на ее голове была криво надета диадема, и она кричала: «Я королева ебаного Союза! Я ебаная королева ебаного Союза!»
— Рад видеть, что с вами все в порядке. — Сворбрек похлопал его по руке, что выглядело, как искреннее участие.
— Жив, по крайней мере. — Прошло довольно много времени с тех пор, как Темпл в последний раз чувствовал себя в порядке.
— Как это было?
Темпл обдумал это.
— Боюсь, историй о героизме вам тут не записать.
— Я потерял надежду отыскать хоть одну.
— Я понял, что надежду лучше оставить пораньше, — пробормотал Темпл.
Старик манил своих трех капитанов в заговорщическую и слегка плохо пахнущую кучку в тени огромного укрепленного фургона наставника Пайка.
— Мои верные друзья, — сказал он, начиная со лжи, чтобы ею и продолжить. — Мы стоим на пьянящей вершине достижений. Но, говорю, как тот, кто часто на ней стоял, нет более ненадежного положения, и тем, кто потеряют опору, будет высоко падать. Успех проверяет дружбу намного более остро, чем неудача. Мы должны вдвойне остерегаться людей и быть втройне осторожными в наших сделках с чужаками.
— Согласен, — кивнул Брачио, его челюсть дрожала.
— Действительно, — усмехнулся Димбик, его острый нос порозовел от холода.
— Бог знает это, — прогромыхал Джубаир, закатывая глаза к небесам.
— Как я могу потерпеть неудачу с тремя такими столпами, поддерживающими меня? Первый приказ — собрать добычу. Если мы оставим ее людям, они к рассвету раздадут большую ее часть по мелочам этим стервятникам.
Люди завопили, поскольку была открыта огромная бочка вина, красные пятна усеяли снег под ней, и вино начало весело раздаваться, по десятикратной цене бочонка за каждую налитую кружку.
— К этому времени они возможно обнаружат себя глубоко в долгах, — заметил Димбик, заглаживая прядь волос влажным пальцем.
— Полагаю, мы соберем ценности без промедления, а затем, оцененные нами, посчитанные сержантом Дружелюбным, заверенные мастером Темплом, они будут заперты в этом фургоне под тройной замок. — И Коска стукнул по твердому дереву из которого был сделан фургон, словно чтобы продемонстрировать здравый смысл и надежность его предложения. — Димбик, поставьте ваших самых лояльных людей охранять его.
Брачио смотрел, как парень оборачивал голову золотой цепью, драгоценности искрились.
— Люди не станут с радостью отдавать награду.
— Они никогда не отдают, но если мы будем заодно, и предоставим достаточно поводов для отвлечения внимания, они уступят. Сколько у нас сейчас, Дружелюбный?
— Сто сорок три, — сказал сержант.
Джубаир покачал тяжелой головой на бесчестность человечества.
— Компания опасно сокращается.
— Мы не можем допустить дальнейшего дезертирства, — сказал Коска. — Я предлагаю, собрать всех лошадей, загнать в загон и тщательно охранять верными стражниками.
— Рискованно. — Брачио обеспокоенно почесал складку между подбородками. — Среди них есть норовистые…
— Это лошади. Проследите, чтобы это было сделано. Джубаир, мне нужна дюжина ваших лучших на месте, чтобы убедиться, что наш маленький сюрприз пройдет по плану.
— Уже ждут вашего слова.
— Что за сюрприз? — спросил Темпл. Видит Бог, он не был уверен, что сможет вынести еще волнения.
Генерал-капитан ухмыльнулся.
— Сюрприз, которым поделились, уже и не сюрприз вовсе. Не волнуйся! Я уверен, ты одобришь. — Темпл ни на мгновение не был убежден. В его представлении что-то хорошее и Коска пересекались все меньше с каждым днем. — Тогда все за работу, а я обращусь к людям.
По мере того, как три капитана удалялись, улыбка Коски медленно спадала, оставляя его глаза сощуренными в щелочки подозрения.
— Не верю этим ублюдкам дальше, чем мог бы посрать.
— Нет, — сказал Дружелюбный.
— Нет, — сказал Темпл. В самом деле, единственный человек, кому он доверял еще меньше, стоял сейчас перед ним.
— Я хочу, чтобы вы двое пересчитали сокровища. Каждый медный грош должен быть тщательно учтен, отмечен и убран на хранение.
— Посчитан? — сказал Дружелюбный.
— Абсолютно, мой старый друг. И проследите также, чтобы в фургоне была еда и вода, и чтобы упряжка лошадей запряжена и готова. Если все здесь пойдет… скверно, нам может потребоваться стремительный выход.
— Восемь лошадей, — сказал Дружелюбный. — Четыре пары.
— Теперь помогите мне. Мне нужно сказать речь.
С множеством гримас и ворчанием Старик взобрался на сидение, а затем на крышу фургона и встал лицом к лагерю, свесив кулаки с деревянного парапета. Под этой сценой те, что еще не были полностью заняты, начали петь в его честь; оружие, бутылки и наполовину съеденные куски качались в вечернем небе. Устав от ноши, они бесцеремонно низвергли только что коронованную королеву Союза визжать в грязи, и освободили ее от взятых взаймы драгоценностей.
— Коска! Коска! Коска! — орали они, когда генерал-капитан снял свою шляпу, расправил седые клочки волос вдоль головы и широко развел руки, чтобы принять их лесть. Кто-то выхватил скрипку у нищего и разбил ее в щепки, и убедился в его дальнейшем молчании ударом в челюсть.
— Мои славные товарищи! — взревел Старик. Время возможно притупило некоторые из его способностей, но громкость его голоса не пострадала. — Мы хорошо поработали! — восторженные крики. Кто-то бросил деньги в воздух, вызвав безобразную стычку. — Сегодня мы празднуем! Сегодня мы пьем, поем, пируем, как полагается праздновать победу достойным героям старины! — Еще крики, и братские объятья, и шлепанье по спинам. Темпл думал, стали бы герои старины праздновать сброс с утеса двух дюжин старцев. Скорее всего. Это же герои.
Коска поднял шишковатую руку для тишины, в конечном счете ее добившись, за исключением слабых сосущихся звуков от пары, которая рано начала празднование.
— Однако, перед пиром, я сожалею, но должен быть произведен подсчет. — Немедленная смена настроения. — Каждый человек сдаст свою добычу… — Теперь прорывалось сердитое бормотание. — Всю его добычу! — Еще сердитей. — Никаких проглоченных камней, никаких монет в жопах! Никто не хочет, чтобы возникла необходимость там смотреть. — Несколько отдельных восклицаний. — Таким образом, наш грандиозный улов может быть тщательно оценен, записан, бережно сохранен под тройным замком в этом самом фургоне, чтобы быть распределенным как полагается, когда мы достигнем цивилизации!
Настроение становилось угрожающим. Темпл отметил нескольких людей Джубаира, настороженно пробивающихся через толпу.
— Мы начнем завтра утром! — проревел Коска. — Но сегодня ночью каждый человек получит по сто марок как бонус, чтобы потратить, как ему заблагорассудится! — После этого настроение несколько улучшилось. — Не будем портить триумф кислыми разногласиями! Останемся дружными, и мы сможем
