смеясь и плача от счастья одновременно. Весь вечер мы проговорили о старых временах и поделились своими надеждами на будущее. В этом храме я остался на ночь, однако предупредил Тин Сюсо, что я должен отправиться на гору Кокэй на следующее же утро.
'Что привело тебя сюда? - спрашивал он. - И почему ты жаждешь отправиться на Кокэй?'
И я откровенно рассказал ему обо всех своих замыслах.
'Хорошо, - ответил он, - Если ты решишь, что гора Кокэй тебе не подходит, возвращайся сюда. Я думаю, что смогу позаботиться о месте твоего обитания'. Утром мы со слезами на глазах распрощались.
Несчастный, я медленно побрел дальше, мечтая только о том, как бы 'высохнуть вместе с горными деревьями и травами', и не имея малейшего представления, какое место избрать для этого. Мне на ум вновь пришли слова разочарованного Сёдзу, что 'легче отыскать звезды на полуденном небе' (25). Вздыхая в сердце своем, словно ветер, стегающий море, поднимая в нем белую волну, и обрушивающийся на сосновые леса, я шел дальше по нехоженым тропам. Вскоре я оказался в необычайно красивом месте. Великолепная листва горных деревьев и очарование этого места превосходило даже те пейзажи, которые воспеваются поэтами Китая и Японии.
Я бродил по округе и расспрашивал людей, пытаясь отыскать место, где можно было бы остановиться. Я натолкнулся на давнего знакомого, который жил здесь и был настоятелем маленького горного храма. Несколько следующих дней мы провели в глубоких и разнообразных духовных беседах.
Все это время я продолжал смотреть по сторонам, вверх и вниз, расспрашивал людей, но так и не смог отыскать подходящего места. В конце концов, совершенно подавленный, я вернулся в Мансакудзи.
Тин был рад встретить меня вновь. 'Я знал, что ты вернешься, - сказал он. - На следующий день после твоего ухода я нашел место, какое ты ищешь. Прекраснейшее из убежищ, полностью огражденное от скверны этого мира, тихое, словно самадхи. Оно располагается в горах на расстоянии около ри отсюда, в месте, именуемом Иватаки (26). Само убежище нам предоставил почтенный муж по имени Сикано Токугэн. Этот мирянин очень богат. Он является последователем школы Чистой Земли. Я взял на себя смелость рассказать ему о тебе и твоей жизни. Он сразу же согласился построить скромную обитель, в которой ты смог бы остановиться. До тех пор, пока она не будет готова, ты можешь укрыться в месте, которое называется Каваура. Это недалеко. Как только твое пристанище будет готово, я сам провожу тебя туда'.
Около месяца я провел в Каваура, после чего вновь появился Тин, отвел меня в дом Токугэна, и я на следующий же день переселился в новую обитель Иватаки-ан.
Путь мне показал Сикано Кандзи, старший сын и наследник этого почтенного мирянина, которому отец объяснил местоположение обители. За нами следовал слуга, несший большой деревянный сосуд, в котором лежало пять мер риса. Путь не был длинным: пройдя около одного ри, мы достигли обители.
Вступив внутрь, я возжег благовонную палочку, совершил три поклона, принял позу для медитации и застыл неподвижно в тишине. Сложив ладони, Кандзи поклонился и стал спускаться с горы. Я остался один.
________________________________________
1.) Эти строки - начало следующего четверостишия, сочиненного Хакуином для церемонии по случаю годовщины смерти Бодхидхармы: 'На кухне у меня много зеле ни, но мой нож не режет; // Наполни храмовую печь осенними листьями, и языки пламени взовьются вверх; //
Постная пища в качестве подношения истинна и праведна, но я не могу раздать ее; // Голубоглазый монах из Индии[Бодхидхарма] скрывает свое горе'. (Poison Staments in a Thicket of Thorns, Hakuin Osho Zenshu, 2, p. 33) Стихотворение описывает приготовление постной пищи в храмовой кухне для дня поминовения годовщины смерти основателя того или иного направления. Возможно, таким образом Хакуин описал то состояние сознания, которое сопровождало его упражнения в те времена, когда он только что покинул Сёдзу и приступил к практике после сатори. Эти строки можно также рассматривать как повествование о чувстве бесцельности собственной личности: Хакуин понимал, что обладает просветлением, но не в состоянии выражать его свободно. Он не может отплатить свой долг перед основателями традиции дзэн до тех пор, пока не достигнет свободы совершенного пробуждения.
2.) Мы не знаем, какой длины были благовонные палочки для курения в эпоху Хакуина. Используемые в наши дни палочки сгорают приблизительно за тринадцать минут.
3.) История о том, как Хакуин боролся со своей болезнью, является сюжетом четвертой главы.
4.) Хоцу - Эхоцу Сэттэн (гг. рожд. и см. неизв.). Храм Риондзи расположен в Нумадзу. Согласно 'Жиз неописанию' Торэя, Хакуин начал ухаживать за Нёкароси в конце 1711 г. и оставался при нем до лета следующего года. Нёка умер в седьмом месяце 1712 г. В 'Гусиной траве' Хакуин также утверждает, что покинул Сёдзу, потому что узнал о серьезной болезни Нёка и о том, что за ним некому ухаживать.
5.) Есан Якудзи (1676-1736), верховный настоятель храма Кэнкокудзи, был наследником Дхармы Кэнгана Дзэнэцу, известного наставника школы Риндзай. Кэнган также был наставником Когэцу Дзэндзая, с которым Хакуин намеревался встретиться.
6.) Хакуин встречался с Эгоку в Хоундзи, располагав шемся в провинции Кавати (совр. префектура Осака; см. примечание 56 к первой главе). Согласно 'Жизнеописанию' Торэя (1713 г., 28 лет), Хакуин искал у Эгоку объяс нения, как можно совместить деятельную сторону буддийской практики с медитативной.
7.) Хакуин утверждает, что в 1713 г. он посетил Инрёдзи, расположенный в провинции Идзуми (совр. префектура Осака, около двадцати километров от Хоундзи), для того, чтобы разузнать об учении основателя и прежнего настоя теля этого храма, наставника школы Сото Тэссин Дойна(1593-1680). Тэссин учился в Нагасаки у китайского наставника Даочжэ Чао-юаня (1600-1662 ?), причем в число учеников этого наставника входили Эгоку Доме и Банкэй Етаку. Позже Тессин стал наследником Дхармы китайского наставника линии Обаку Муань Син-дао.
Далее Хакуин описывает старшего монаха Юкаку, о котором не известно ничего, кроме того, что он был в прошлом учеником Тэссина и что Хакуин в период пребывания в храме подружился с ним. Однако рассказ Ха-куина отличается от того, что мы находим в 'Жизнеопи сании' Торэя (1713 г., 29 лет), который описывает Юкаку как 'полусумасшедшего с виду монаха с безобразным лицом, покрытого лохмотьями рясы, свисающими с тела'. 'Когда наставник (т.е. Хакуин) пытался приблизиться к нему, тот тотчас убегал прочь'.
8.) Это стихотворение Хакуин сочинил после того, как внезапно постиг сущность коана 'Женщина выходит из дхьяны' ('Преграда без ворот', 42). См. 'Жизнеописание' 1713 г., 28 лет.
9.) Хакуин, бывший монахом школы Риндзай, в период странствий не просто посещал наставников школ Сото и Обаку. В данном отрывке он делится с нами серьезными размышлениями по поводу того, стать ли ему верховным священнослужителем храма школы Сото. Судя по всему, такого рода 'экуменизм' был обычным делом среди трех школ японского дзэн-буддизма и просуществовал до переворота Мэйдзи, после которого бюрократические барьеры, возводимые новой администрацией, парализовали та кие связи.
10.) Учитель Когецу Роси, Когецу Дзэндэай, Дзайко (1667-1751) имел резиденцию в храме Дайкодзи в Хиюга (совр. префектура Миядзаки), на самом южном острове Японии Кюсю. Говорили даже, что мир дзэн в то время был 'разделен между Когэцу (запад) и Хакуином (восток)'. Многие из известнейших учеников Хакуина, например, Торэй или Гасан Дзито (1727-1797) начина ли свой путь под наставничеством Когэцу. Торэй в 'Жизнеописании' говорит, что Хакуин знал о том, что Когэцу обладает особенно глубоким пониманием приведенного ниже стихотворения Да-хуэя о листьях лотоса, над которым Хакуин работал в то время, и что именно это стало главной причиной, почему он хотел посетить наставника.
11.) Это строки из стихотворного комментария к коануо 'му', автором которого является китайский наставник эпохи Сун Да-хуэй Цзунгао (1089-1163). Его текст можно найти в 'Да-хуэй пушо', цзюань 3. Первые две строки стихотворения таковы: 'Дует ветер, и ивовые соцветья крутятся, словно мячики; // Бьет листья дождь, и цветы сливы дрожат, будто бабочки'.
12.) Рассказ о событиях, упоминаемых здесь Хакуином, см. на стр. 117-128. Здесь и далее Хакуин часто ссылается на утверждение наставника Дахуэй Цзунгао, что он испытал'восемнадцать великих и бесконечное число малых просвет лений'. Источник этой фразы так и не был найден в много томном собрании трудов Да-хуэя, однако Етидзава приводит сноску на это утверждение из трактата 'Чжу-чуан ер- би' ('Броски камешками в бамбуковое окно'), автором которого является известный монах эпохи Мин*
