являлись мне наяву во время прогулки и во сне. Мои подмышки были все время мокрыми. Глаза постоянно слезились. В поисках опытного врачевателя я исходил много областей, посетил множество учителей дзэн, однако ни одно из снадобий, мне предложенных, не принесло облегчения.ен. Если дух полон и изобилен, обеспечена долгая жизнь'.
Наставник Хакую
Случилось так, что я встретил человека, рассказавшего мне об отшельнике по имени Хакую, живущем в пещере, расположенной высоко в горах в области Си-ракава близ Киото. Говорили, что ему уже триста семьдесят лет. Пещера, его обиталище, отстоит на два или три ри от всякого человеческого жилья. Он не любит встречаться с людьми. Когда кто-либо приближается к пещере, он убегает и где-нибудь прячется. По его виду нельзя сказать, кто перед вами: необычайно мудрый человек или простой идиот. При этом жители окрестных селений все же почитают его за мудреца. Ходят слухи, что он был учителем Исикава Едзана (6), и что он обладает глубокими знаниями в области астрологии и искусства врачевания. Иногда случалось так, что люди приходили к нему, надлежащим образом, в почтительных выражениях просили обучить их, однако им удавалось вытянуть из наставника только два или три слова, значение которых было весьма загадочным. Они уходили, но впоследствии, после долгих и глубоких размышлений, всегда обнаруживали, что слова его были поистине благословенны.
В середине первого месяца седьмого года Хоэй [1710 г.] я взвалил на плечи свои пожитки, втихомолку покинул храм в восточной части Мино, где я в те времена обретался, и отправился в сторону Киото (7). Достигнув столицы, я развернул свои стопы на север, пересек горы Черной долины (горы Куродани) и направился к маленькой деревушке возле Белой реки (реки Сиракава). Возле чайного домика я сбросил с плеч свои вещи и стал расспрашивать у местных жителей о том, где располагается пещера наставника Хакую. Один из них показал пальцем в сторону тонкой водной нити, ниспадающей с высоких горных хребтов.
Я устремился в горы и пошел на звук грохочущего водопада. Вскоре я оказался рядом с водным потоком и двигался далее вдоль его берегов до тех пор, пока тропа и сам ручей совершенно не исчезли. Впереди не оставалось ничего, кроме узкой тропки лесорубов. Я не знал, что делать дальше. Мне было некуда идти. Опустившись на стоявший рядом камень, я закрыл глаза, сложил руки в гассё и стал распевать сутры. Внезапно чудесным образом расслышал я слабый звук топора. Я ринулся в заросли в направлении этого звука и вскоре смог различить впереди фигуру дровосека. Он направил мой взгляд далеко вперед, на узкий пятачок на вершине горы, скрытый клубящимися облаками и мглой. Я мог разглядеть маленькое желтеющее пятно, то появлявшееся перед взором, то исчезавшее среди кружащихся вокруг горного пика туманов. С того места, где я стоял, оно казалось не более одного пальца длинной. Дровосек объяснил, что это пятно - завеса, которой Хакую закрывает вход в свою пещеру. Заправив края рясы за пояс, я начал решающее восхождение к обиталищу наставника. Я двигался вверх, карабкаясь на зубчатые скалы, продираясь сквозь цепкие заросли и хватаясь руками за ветки. Снег грыз холодом соломенные сандалии, а туман забирался в складки моей рясы. Путь был невероятно тяжел, так что когда я достиг того места, над которым развевалась желтая ткань, мое тело было скользким от покрывшего его пота.
Я стоял у входа в пещеру. С этого места на скале открывалась невероятная красота, пребывающая над скверной нашего мира. Мое сердце сковал страх, а кожа покрылась мурашками. Я лег, распластавшись на скале, и отсчитал несколько сотен вдохов и выдохов.
Стряхнув с себя пыль и грязь, разгладив рясу и приняв таким образом приличный вид, я наклонился, осторожно отодвинул завесу и заглянул в пещеру. В темноте я смог разглядеть фигуру наставника Хакую. Он сидел совершенно прямо, закрыв глаза. С его плеч ниспадали до колен прекрасные черные волосы с вкраплением немногих белых. Он был хорошо сложен и выглядел словно юноша с румяной кожей цвета китайского финика. Наставник сидел на травяной подстилке. На нем была широкая рубашка из грубой ткани. Внутри пещера была очень маленькой, не более пяти локтей, и в ней, за исключением небольшого столика, не было никаких вещей или мебели.
На столе лежали три свитка: 'Учение о середине', трактат Лао-цзы и 'Алмазная сутра' (8).
Я представился насколько мог вежливо, подробно изложил симптомы и причины своего заболевания и обратился к наставнику с просьбой о помощи.
Лечение
Прошло немного времени. Хакую открыл глаза и окинул меня тяжелым взглядом. Затем, медленно и вдумчиво, он объяснил, что он не более, чем бесполезный высохший старик, 'скорее мертвый, чем живой'. Его жилище - в этих горах. Поддерживает жизнь он только немногими орехами и дикими фруктами, которые сам способен собрать; ночи он проводит вместе с горными оленями и другими дикими животными. Он взял себе в правило не обращать ни малейшего внимания на что-либо еще, и теперь он крайне смущен тем, что столь высокий буддийский священнослужитель проделал долгий путь только для того, чтобы встретиться с ним.
Однако я продолжал настаивать и просить о помощи. В конце концов он придвинулся ко мне и легким, почти бесцеремонным движением схватил мою руку. В девяти жизненных точках он исследовал пульс, изучив таким образом Пять важнейших Органов. Я успел заметить, что ногти у наставника были длиной почти в полпальца.
Нахмурив брови, Хакую сказал с заметной жалостью: 'Теперь трудно что-либо изменить. Развилась серьезная болезнь. Ты двигался вперед слишком целеустремленно и забыл серединное правило религиозного служения. Ты страдаешь болезнью от медитации, и тебя очень трудно исцелить с помощью медицины. Попытайся ты теперь излечиться при помощи иглоукалывания, прижигания или целительных снадобий, ты и тогда не смог бы ничего сделать, будь твоими лекарями сами Пянь Цяо, Цан Гун или Хуа То (9). Медитация является причиной столь плачевного состояния, и поэтому ты никогда вновь не обретешь здоровья, если не освоишь приемы медитации самоосознания. Совсем как в пословице: 'Упавший на землю человек вставать должен с земли' (10).
'Прошу вас, - обратился я к наставнику, - обучите меня тайным приемам медитации самоосознания. Я хочу начать обучение и освоить ее методы'.
На этот раз наставник Хакую отвечал торжественно, почти величаво: 'О, ты решился во что бы то ни стало найти решение мучающих тебя вопросов, не так ли, юноша? Прекрасно. Поистине, я передам тебе то немногое, что я много лет назад узнал о медитации самоосознания. Ее приемы поддерживают жизнь, и их тайна известна лишь немногим. Усердно упражняющийся наверняка достигнет значительных результатов. Я научу тебя следить за тем, чтобы жизнь твоя не сократилась (11).
Две силы - инь и ян - разделяют Великий Путь. Их смешение порождает человека и другие существа. С самого рождения изначальная энергия незримо циркулирует в теле, двигаясь по каналам от одного из Пяти важнейших Органов к другому. Защитная энергия и питающая кровь, циркулируя совместно, восходят и нисходят, совершая в теле пятьдесят полных кругов в течении двадцати четырех часов (12).
Легкие, связанные с металлом, есть иньский, 'женский' орган, расположенный над диафрагмой. Печень, связанная с деревом, есть янский, 'мужской' орган, расположенный под диафрагмой. Сердце, связанное с огнем, является главным янским органом. Оно расположено в верхней части тела. Почки, связанные с водой, являются главным иньс-ким органом. Они расположены в нижней части тела. В Пяти Органах пребывает семь чудесных сил, поскольку в селезенке и почках их по две (13).
Выдох исходит из легких и сердца, вдох проникает в почки и печень. С каждым выдохом Защитная энергия движется по каналам вперед на три пальца, с каждым вдохом она также продвигается на три пальца. Так в течении двадцати четырех часов Защитная энергия и питающая кровь совершают в теле пятьдесят полных кругов.
Огонь по природе своей легок и неустойчив; он рвется вверх. Вода же тяжела и устойчива, стремясь постоянно вниз. Если некто, слишком усердствуя в медитации и упражнениях, забывает об этих принципах, то огонь сердца пылает чрезмерно. Вздымаясь вверх, он обжигает легкие, нарушая их работу.
Легкие, представляющие металл, и почки, представляющие воду, связывают отношения матери и дочери. Поэтому, когда легкие страдают, это ослабляет почки. Слабость легких и почек, в свою очередь,
