тысячного вдоха и выдоха, твое тело должно быть твердо и устойчиво, словно скала, а сердце спокойно и недвижно, как пустое небо.
Если ты будешь продолжать сидеть так в течение долгого времени, твое дыхание приостановится. Ты перестанешь вдыхать и выдыхать. Через все восемьдесят четыре тысячи кожных пор твое дыхание, поднимаясь подобно туману, взойдет к облакам. С предельной ясностью тебе представится, что сами собой исчезли все болезни, от которых ты страдал, произошедшие из множества расстройств, терзавших тебя с самого безначального начала. Ты будешь словно слепец, внезапно обретший зрение и не нуждающийся в чужом руководстве, чтобы идти. Все, что тебе следует делать, - это отрешиться от слов и посвятить себя единственно поддержанию собственной первоначальной энергии. Вот почему говорят, что те, кто хочет укрепить зрение, держат закрытыми глаза, те, кто хочет укрепить слух, избегают звуков, те же, кто хочет укрепить сердце-энергию, пребывает в тишине'' (44).
Метод мягкого масла
Тогда я спросил Хакую 'Вы упомянули метод, в котором используется масло. Могу ли я спросить вас о нем?'(45)
Наставник Хакую ответил: 'Когда ученик, занятый медитацией, обнаруживает, что тело и сознание его истощены от того, что четыре составляющих элемента его тела находятся в состоянии дисгармонии, ему следует обуздать свой дух и совершить такую медитацию.
Представь, что на макушку твоей головы помещен кусок мягкого масла, чистого цветом, с приятным ароматом, размером и формой подобный утиному яйцу. Он начинает медленно таять, а голова изнутри и снаружи начинает испытывать изысканные ощущения, увлажняется и насыщается. Масло продолжает таять и стекает все ниже, увлажняя плечи, локти и подбородок. Оно проникает в легкие, диафрагму, печень, желудок и кишки. По позвоночнику оно стекает на бедра, таз и ягодицы.
В то же время все накопившееся в Пяти важнейших Органах и шести внутренних органах напряжение, всякого рода боль в животе и иных пораженных частях, последует за сердцем, которое станет спускаться в нижнюю часть тела. Тогда ты отчетливо услышишь звук, напоминающий звук воды, текущий с возвышенного места в низину, стекающей в нижнюю часть тела и заливающей ноги, принося благословенное тепло. Она достигнет пяток, и там ее движение прекратиться.
Тогда ученику следует созерцать вновь. Его жизненная энергия будет опускаться в нижнюю часть тела и постепенно наполнять ее, принося проникающее во все его части тепло, и ученик почувствует себя словно погруженным до уровня пупка в горячую ванну, наполненную настоем редких и благоуханных целебных трав, собранных и приготовленных опытным врачевателем.
Все это будет создано твоим сознанием в ходе созерцания, и ноздри твои на самом деле ощутят чудесный запах чистого, мягкого масла, а тело ощутит мягкое прикосновение. Тело и сознание будут в совершенном мире и гармонии. Ты вскоре почувствуешь себя лучше и будешь наслаждаться крепким здоровьем, будто тебе вновь двенадцать или тринадцать лет. В то же время истощится всякое нежелательное напряжение в органах тела. Будут прекрасно функционировать желудок и кишечник, а кожа станет цвести здоровьем еще то того, как ты почувствуешь это. Если ты продолжишь свои занятия и будешь упражняться усердно, не будет такой болезни, которую ты не смог бы излечить, такой добродетели, которой ты не смог бы овладеть, такой мудрости, которой ты не смог бы достичь, религиозной практики, в которой ты не смог бы преуспеть. То, насколько быстро будет достигнут результат, зависит только от того, насколько целеустремленными будут твои упражнения.
В юности я был болезненным, хуже видом, чем ты сейчас. В десять раз больше страдал я от болезни, которая терзает тебя. Врачи отвернулись от меня. Сотни приемов самоизлечения я опробовал, но ни один из них не принес и малейшего облегчения. Я обращался за помощью к небесным и земным божествам с мольбой о незримой и непостижимой помощи. И я чудесным образом был благословен, и божества оказали мне поддержку и простерли надо мною свою защиту - я нашел прекрасный метод, метод мягкого масла. Моя радость тогда не знала границ. Немедленно я обратился к занятиям и полностью целенаправленно посвятил себя им. Не прошло и месяца, как мои страдания почти полностью прекратились. С того самого времени я никогда не жаловался на состояние своего тела и духа.
Я стал подобен невеждам, безумцам. Я не нуждаюсь в помощи. Я не имею представления о течении времени, не знаю, который нынче день и месяц, не понимаю, прошел ли уже год, или нет. Постепенно я стал равнодушным к тем вещам, которые в мире считаются дорогими, забыл о надежде, желаниях, обычаях обычных мужчин и женщин. На переломе жизни обстоятельства вынудили меня покинуть Киото и искать убежища в горах провинции Вакаса. Почти тридцать лет, сокрытый от друзей, я провел там. Когда я обращаюсь вновь к тем временам, мне кажется, что все было мимолетным и нереальным, словно та жизнь, которая пронеслась в спящем уме Ау-шэна (46).
Теперь я обитаю в этом одиноком месте в горах Сиракава, удаленном от человеческого жилья. У меня есть только один или два отрезка ткани, для того чтобы укутывать в них свой старый высохший остов. Правда, на самом деле я не мерзну даже в середине зимы, когда по ночам холод проникает сквозь тонкий покров материи. Я не испытываю голода в те месяцы, когда нельзя набрать плодов горных растений или орехов, и когда у меня нет даже зернышка. И все это благодаря созерцанию.
О юноша, только что ты постиг тайное учение, пользу от которого ты не сможешь исчерпать в течении всей твоей жизни. Чему же еще я могу научить тебя?'
Прощание с Хакую
Наставник Хакую замолчал. Он сидел, и глаза его были закрыты. В моих же глазах блестели слезы, а слова моей благодарности были щедрыми. Отвесив прощальный поклон, я попрощался. Когда я вышел из пещеры и стал медленно спускаться с гор, на ветвях самых высоких деревьев блистали последние лучи солнца. Услышав внезапно звуки дерева, стучащего - клог-клог - по каменистой земле и эхом отдающиеся с дальних концов равнины, я остановился. Со смешанным чувством удивления и недоверия я окинул пристальным взглядом окрестности и заметил фигуру наставника Хакую, двигавшегося прямо на меня.
Подойдя на расстояние, с которого речь могла быть услышана, он сказал мне: 'По этим горным тропам никто не ходит. Легко заблудиться. На пути обратно с тобой может случиться несчастье, так что я провожу тебя хотя бы часть пути'. В руках он держал был тонкий деревянный посох, деревянные же сандалии были на его ногах. Он шел рядом, беседуя со мной и смеясь. Проворно и без заметных усилий преодолевал он непробиваемые скалы и крутые склоны гор, пересекая труднопроходимую местность, как если бы он шел по хорошо возделанному саду. Пройдя расстояние в одно ри или около того, мы вышли к горному ручью. Наставник сказал, что я избегу всяческойопасности на пути в Сиракава, если буду следовать течению этого ручья, после чего, с выражением на лице, отдаленно напоминавшем печаль, он повернулся и пустился в обратный путь.
Я вновь с благодарностью сложил почтительно ладони и наклонил голову. Я стоял неподвижно и, поражаясь силе и ловкости его ног, следил, как наставник Хакую восходил по горной тропе. Он двигался с такой легкостью, раскованностью и свободой, что, казалось, он давно перешел пределы этого мира, и у него выросли крылья, так что он не поднимался, а взлетал вверх для того, чтобы присоединиться к порядкам небесных мудрецов. Когда я смотрел на него, мое сердце наполнялось благоговением, но и завистью. И, кроме того, мучила меня острая боль сожаления, ибо я знал, что никогда в этой жизни я снова не встречу и не получу урока от человека, подобного этому.
Польза от медитации самосозерцания
Я вернулся в Сёиндзи и посвятил себя медитации самоосознания, упражняясь в ней со все нарастающим усердием. В продолжение менее трех лет, не прибегая к лекарствам, иглоукалыванию или прижиганию, я очистился ото всех болезней, беспокоивших меня много лет. Более того: вместе с этим я испытал невыразимую радость великого сатори шесть или семь раз, прорвавшись и проникнув к самым корням всех труднопонимаемых, труднопроникаемых, трудносхватываемых, труднопроходимых коанов, об которые столько лет только обламывал зубы. Кроме того, я испытал бесчисленное множество малых сатори,
