что на стенку не лезет…
Я отстранился от окна, в которое смотрел уже минуту.
— Который раз этот щенок меня вокруг пальца обводит?! Третий?! Не будь у него Драко, я бы его в порошок стёр…
— И не будь в его руках судьбы мира, — напомнил я. — Ты же прекрасно понимаешь, что всё зашло слишком далеко. Ещё одна ошибка — и твой род на грани исчезновения…
— О Мерлин, не напоминай, — простонал он, поморщившись, и рухнул в кресло. — Думосбор есть? Увидишь всё сам.
Я достал из шкафа мерцающую чашу, и он по очереди слил в неё два воспоминания. Окунувшись в них, я замер в ожидании худшего. И интуиция меня опять не подвела. Поттер сотворил с Малфоем то же, что когда-то и со мной: подсмотрел сокровенное. Выдержке друга оставалось только позавидовать. Я, помню, не удержался, до сих пор стыдно из-за треклятой банки. Даже её не стоило тратить на негодяя…
На стуле позади меня громоздилась стопка книг, поэтому я присел на подоконник. Голова слегка кружилась, как обычно после думосбора. На Люциуса я старался не смотреть. Было ясно, что дело плохо. Тишину нарушало только тиканье часов на каминной полке.
— Н-да, — сказал я только затем, чтобы сказать хоть что-то. — Нашкодивший Поттер — жалкое зрелище… Однако в нём наше спасение.
Люциус молчал, вопросительно глядя на меня, но я знал, что он просчитывает варианты, — это отражалось в глазах.
— Поттер может повлиять на ситуацию, — наконец сказал я. — А мы — на него.
— А если Драко за это время станет хуже? — зло вопросил он, презрительно щурясь на меня.
— Хуже, друг мой, судя по тому, что я увидел, уже не будет… — ровно произнёс я. Он напрягся, оправдывая мои ожидания. Так я и думал, что не заметит…
— Что ты имеешь в виду?
— Что сказал Драко, когда плакал?
Он нахмурился, напрягая память.
— Не понимаю, к чему ты клонишь…
— Он думает, что его все хотят, понимаешь? — резко бросил я. — Вообще все. И даже ты. У него изуродована картина мира. Изуродована настолько, что твоё сознание просто отказалось её принимать.
Люциус задумался, потом посмотрел на меня с неописуемым ужасом.
— Он говорил что-то… оборвал фразу… Ты уверен?!
— Он сам не понял, что сказал, — успокоил я. — Бессознательное. Так что маггловскую психологию со счетов не сбрасывай. Душа у маггла и волшебника устроена одинаково… — я резко сменил тон. — Итак, Поттер дал тебе зачарованный галлеон — фактически, посвятил в тайну. Плагиат, конечно, но не лишено изобретательности. Хорошо, хватило ума не потребовать от тебя полного нейтралитета…
Малфой гордо вскинулся:
— Даже если бы он вздумал меня шантажировать жизнью сына…
— Он до такого ещё не докатился, — оборвал я. — Нам же лучше. Старшие Уизли ничего не знают — это тоже хорошо.
— Снейп, — сказал он. Я замолк: он называет меня по фамилии только тогда, когда на самом деле чувствует, что дела паршиво. Точнее, когда даже его ум не может нащупать лазейки. — Снейп, скажи, что у меня нет другого выбора, только довериться этому щенку?
Я помолчал, прежде чем ответить.
— Люциус, ты и сам это понимаешь.
Он посмотрел с плохо скрываемой болью, и мне ли эту боль не различить.
— Да, ты опять прав… Я втянул в это семью, мне за это и отвечать. Ты же служил Дамблдору столько лет… И я, кажется, знаю, почему… — он замолк, натолкнувшись на мой взгляд.
— Люциус, если я доверился тебе даже в том, в чём изначально доверяться не хотел, это не значит, что…
— Я понял.
— Будем надеяться на лучшее, — подвёл я итог. — На то, что Поттер окажется всё-таки не таким идиотом, каким выглядел все эти годы. А наша с тобой задача — выжить самим и вытащить как можно больше народу.
Он понял не сразу.
— Вытащить? Ты имеешь, в виду, сохранить жизнь Пожирателям?
— Ну, не всем, конечно… — протянул я. — Но согласись, что подло способствовать уничтожению носителей уникальных знаний.
— Но как можно победить… — начал он, явно подумав, что я за время бдения над котлами надышался парами и сошёл с ума, но я приложил палец к губам.
— Ты думаешь, кто-то может подслушать меня в моём же доме? — иронично скривился он, но продолжать всё же не рискнул.
— Ты давно спал? — спросил я.
— Не помню, — признался он. — Днём летал вокруг Норы, потом к тебе, потом обратно за Поттером. Он, видимо, теперь вообще меня не боится. Наивный ребёнок…
— Иди возьми в лаборатории зелье на столе, — посоветовал я. — И потом спать. Ты сам на себя не похож.
— А ты? — спросил он, поднимаясь.
— Пойду прогуляюсь, — но сначала надо разобраться с бумажками, что я держал в руке.
Открыв дверь из комнаты в лабораторию, он остановился, обернувшись ко мне, и оборонил короткое: «Спасибо». Я спрятал ухмылку. Благодарность от Малфоя — не иначе, мир стронулся с места.
Сам я отправился в спальню, где на тумбочке возле кровати стоял ветвистый канделябр. Зажёг его беспалочковым «Инсендио» и дождался, пока пламя не выровняется. Потом осторожно поднёс к нему лист Поттера, и через несколько секунд измышления героя осыпались невесомым пеплом. Настал черёд письма, и я немного помедлил. Наконец сжёг и его, остановил взгляд на лоскуте пепла, упавшем на лакированную поверхность тумбочки. Вот так умирает всё на этом свете, и ещё неизвестно, очищает огонь или причиняет ещё больше боли…
Меня обняли сзади, сильно и нежно, и я вздрогнул от неожиданности, сначала даже не поверив своим ощущениям.
— Люциус? Что ты…
Он не ответил, отгибая мне ворот рубашки, и неожиданно я почувствовал его губы у себя на шее. Изумлённо вскинувшись, я встретил в трюмо напротив свой шокированный взгляд.
18. ГП. Ошибка
Проклятые камыши лезли на тропинку, мешая пройти и закрывая обзор. Я нетерпеливо отбрасывал их с дороги. Нельзя было не признать, что тропинка вела в очень удачное место на берегу, закрытое со всех сторон. Даже если учесть, что аппарировал я пока достаточно плохо, обратно сюда всё равно попал с первого раза, настолько хорошо представлял себе окружающее.
На руках ещё были видны следы от верёвок, но я надеялся, что их не заметят. Плохо, что на мне футболка, а у Молли глаз намётанный, и она со своим опытом воспитания семерых детей мигом распознает повреждения. Как буду выкручиваться, я просто не представлял; судя по ощущению времени, отсутствовал я около часа. Но, несмотря на это, внутри поднималась странная смесь ликования и озабоченности. Ко мне прислушался сам Люциус Малфой! Меня немного смущал тот факт, что сделал он это под давлением обстоятельств, но всё же он даже ни разу меня не проклял, что, учитывая наши с ним прошлые взаимоотношения, было громадным плюсом. В конце-концов, речь шла не только о Драко, и от нашего разговора мог зависеть ход войны. Как выяснилось, отец моего школьного врага умел разговаривать вполне адекватно, не пытаясь каждым словом унизить собеседника, а в уме я ему и раньше не отказывал. Всё же на душе было паршиво. Я понимал, что Отряд Дамблдора (жаль, уже не переименуешь) — это организация, давно вышедшая за рамки школьной, но правильно ли я поступил, что дал в руки Малфою наше средство связи? Да, я накладывал чары так, чтобы он не видел, но ведь их можно взломать… Не преследует ли он некие тайные цели, о которых я не догадываюсь? От досады я даже пнул камешек на тропинке, и он отлетел далеко вперёд. Мозги у меня какие-никакие имелись, но не было ни знаний, ни опыта старшего Малфоя — и я жалел об этом, несмотря на то, что он числился тёмным магом и сторонником Волдеморта. Всё же подозрительно, что он со мной так мягко. Я-то ждал хотя бы одного Круциатуса. Пожалел, потому что я помянул то, что мне пришлось пройти на кладбище на четвёртом курсе? Или дома наслушался криков мучимых несчастных? А может, он такой эстет и чистюля, что мараться не пожелал? Всё же в присутствии Драко мне надо сдерживаться. Непреложный обет Люциус не взял, потому что некому было свидетельствовать, понадеялся на моё честное слово. Держит козырь в рукаве или потерял былую власть над ситуацией? На моё искреннее признание о том, что я не понимаю, что со мной происходит, только хмыкнул. Знает, но не говорит, чтобы я тоже в нём нуждался?.. Готов поспорить, в обычной жизни он интересный собеседник, и если бы время не поджимало, я бы о многом его расспросил.
— Гарри!
Я поднял голову и изумлённо огляделся. За своими размышлениями я даже не заметил, как дошёл до двери чёрного хода и шагнул на кухню. В первый момент в глазах запестрило. Все, кто находился на кухне, обернулись ко мне, взволнованный разговор стих. Я обводил взглядом неуверенные, недоверчивые лица: Тонкс, Невилл, Луна, Грюм, Люпин, миссис Уизли, Джинни, Рон. Кричала Джинни. Сейчас она застыла, прижимая к груди отчаянно заломленные руки, как будто не верила, что на пороге стою именно я.
— Простите? Что-то случилось?
Стоило мне подать голос, немая сцена рассыпалась.
— Гарри, ты вернулся! — с неподдельной радостью закричала Джинни и бросилась мне на шею. Машинально обняв её, я переводил взгляд с одного присутствующего на другого.
— Ничего не понимаю! — воскликнул я, изображая недоумение и возмущение. — Что случилось? Откуда я вернулся?
Молли вытерла слёзы:
— Гарри, родной мой! Ты же пропал!
— Как пропал? — удивился я, осматривая себя. Ещё немного паясничества — и позавидовали бы даже близнецы. — Вроде здесь…
— Не дури, парень! — прохрипел Грюм и, стукнув деревянной ногой, поднялся с
