Ясно, чего он такой хмурый, счёл, что я отлыниваю от обязанностей врача.
— Лорд вызывал, — сказал я чистую правду. — Как он?
— Нормально, — тихо проворчал Макнейр. — Лучше, чем раньше. Бинты я не трогал, поил его бульоном, никого не пускал.
— Правильно, — одобрил я. — Сегодня днём меня опять может вызвать Лорд, поэтому бинты будем снимать сейчас.
Я закрыл окно и подошёл к кровати. Августус, видимо, так и норовил свернуться калачиком во сне: переживал произошедшее и искал укрытия. Только тут я заметил, что вторая половина постели основательно примята. Опустил руку и уловил остатки тепла. Они спали вместе... Мы с Люциусом, Поттер с Драко — я пошёл по аналогии: медленно обернулся, поглядел прямо в синие глаза и напрямик спросил:
— Трахал?
— Нет, — честно ответил Уолли и почему-то смутился. — Только трогал.
Он не врал, я видел это, проникнув к нему в разум. Увиденное меня успокоило. С Макнейра сталось бы унизить, но в его памяти мелькнул Руквуд, безо всякого принуждения раскинувшийся на этой самой постели, и я отступил.
— Ему это нужно было, — раздался голос за моей спиной, когда я обернулся, чтобы потормошить раненого за плечо. — И я ему это дал. Ещё прошлой ночью.
«Не нужен ты ему был тогда», — вспомнил я и выругался про себя, потому что не понял скрытого смысла.
— Откуда ты знаешь? — по инерции возразил я. — Будь я на его месте, я бы тоже решил, что возражать себе дороже.
— Так смерти-то больше нет, — ответил Уолден, как будто я не видел очевидного. — Выживет он.
Руквуд приподнялся, осовело моргнул, оглядывая нас, но явно не знал, что сказать. Я, не приветствуя его, наскоро провёл диагностику и велел:
— Переворачивайся, бинты будем снимать.
Он послушно перевернулся с тихим вздохом, положил голову на руки. Макнейр молча протянул мне нож, и я, подумав, взял его, боясь заклинанием задеть тело. Бинты пропитались засохшей мазью, а в одном месте — кровью и тяжело отлипали от спины, оставляя на нежной, едва восстановившейся коже обрывки нитей. Руквуд тяжело дышал и шипел сквозь зубы.
— Н-да... — задумчиво сказал я, отбросив корку бинтов на пол и оглядывая розовую спину, блестящую от мази и сукровицы. Августус, морщась, вертел головой, пытаясь без зеркала увидеть, во что превратилась его спина.
— Главное, чтобы хер был, а остальное неважно, — глубокомысленно изрёк Макнейр.
— Что, так плохо? — впервые за утро подал голос сам пострадавший.
— Слушай его больше, — отрезал я. — Шрамы будут, конечно, но в целом всё в порядке.
— Снейп, ты за кого? — спросил Руквуд, когда я, едва касаясь, наносил новый слой мази. Вопрос был настолько неожиданным, что я едва не уронил баночку с мазью.
— Я — за себя, — твёрдо ответил я.
— Каждый за себя, — сказал Макнейр, не принимая мой ответ. Да, видимо, о многом они успели тут переговорить в перерывах между сном и ласками...
Я посмотрел на одного, потом на другого, потом, на всякий случай, на котёнка Рики, который, видимо, прочно обосновался в этой комнате вместе с хозяином, и ответил на этот раз честно:
— Я за то, чтобы в этой войне выжило как можно больше народу. И в этом смысле мне безразлично, кого спасать: одного из вас или кого-то из орденцев.
— Глобально, — хмыкнул Руквуд. — Опять бинты?
— Опять, садись и руки подними, — велел я. — Глобально или нет, но магический мир строится на магах. Нет их — нет мира.
Макнейр помогал мне, перехватывая бинт, и мы в четыре руки превращали Огги в подобие мумии.
— Главное — не забинтовать что-нибудь нужное, — деловито пробормотал Уолден, затягивая узел.
— Логично... — ответил Руквуд, но видно было, что думал он не о бинтах. — А Лорд?
— Что Лорд? — хмыкнул я, внутренне холодея. Если он прочтёт в их мыслях то, что я собираюсь сказать, — мне конец.
— А вам не кажется, что он, во-первых, не человек, а во-вторых, спятил? — прямолинейно брякнул бывший палач. Мы замерли и на всякий случай огляделись по сторонам. Я вытащил палочку и проверил комнату, но мы были одни.
— Кажется, — «признался» я, изображая только самое начало сомнений. — Но что мы можем сделать?
Они оба молчали, не глядя на меня. Бунт был бы пресечён, но хорошо уже то, что они о нём задумывались.
— Значит, или от Лорда умрём, или от светлых, — тихо сказал Руквуд, машинально выпив протянутый мной пузырёк с зельем. — Или опять в Азкабан... — его тряхнуло, и я поразился тому, как быстро, привычным движением Макнейр притянул его к себе.
Я поднялся, понимая, что больше мне здесь делать нечего. Что Лорд спрашивал про Августуса, я умолчал: иначе ему даже лапы Уолли не помогут заснуть.
— Вот ещё. Если увидите, что с Кэрроу что-то не то, не обращайте внимания, — предупредил я. В моём заявлении был риск, ведь, когда брат и сестра исчезнут из ставки Тёмных, Руквуд и Макнейр наверняка вспомнят мои слова и свяжут их с побегом. Но всё же я знал, что слизеринцы своих не сдают, и понадеялся на это.
Уже стоя у двери, я стиснул зубы и позвал:
— Уолли... можно тебя на пару слов?
В коридоре опять встретил спокойный взгляд и произнёс, отчего-то сбиваясь:
— Это, конечно, не моё дело... но Руди по тебе сохнет.
Роль Купидона не для меня, но будь я проклят, если на обычно ничего не выражающем лице не мелькнула радость.
— Спасибо, — кивнул Макнейр. — Огги знает, что это только помощь.
Я почувствовал себя внутри туго смотанного клубка чувств и судеб, и даже когда я буквально влетел за поворотом в Амикуса, это ощущение не исчезло.
— Я к вам.
— А я за тобой, — сказали мы одновременно.
— И откуда ты знал, что я здесь? — насторожился я. Обычно только хозяин дома был в курсе, что в нём происходит.
— Я посмотрел, — беззаботно отозвался Кэрроу, на секунду напомнив мне ненормальную Лавгуд с Райвенкло.
— Посмотрел где?
— Не где, а как. Другими глазами, — пояснил он, утягивая меня за собой по коридору.
— И что ты ещё этими глазами увидел? — спросил я, втайне боясь, что мой дом, защищённый Фиделиусом, тоже можно увидеть.
— Сейчас узнаешь, — дверь в их комнату распахнулась.
Алекто с задумчивым видом сидела на кровати среди вороха бумаг и развлекалась тем, что заставляла их перелетать с места на место.
— Привет, — сказала она мне, и я отметил, что её тон стал куда более дружелюбным, чем вчера. — Присаживайся, разговор долгий будет.
Как был, в мантии, я опустился на покрывало рядом с ней, Амикус запер дверь и с ногами запрыгнул с другой стороны, заглядывая в один из пергаментов через плечо сестры.
Я знал, что Кэрроу не от мира сего (потому им, собственно, простили инцест), догадывался, что они не просто специалисты по медитации и проклятиям, но такого не ожидал.
— У Руди я затёр символ смерти и изменил ситуацию к лучшему...
— А вот за Лордом — длинный тёмный коридор с демонами, я даже подойти побоялась...
— Люциус не так давно отработал какую-то ситуацию из прошлого, где он не слишком хорошо себя повёл, и ступил на новый этап...
— Впереди у Огги я вижу лес и в нём тварь, но он победит и без вмешательства...
— Старший Крауч на самом деле не он сам, мертвецы умеют принимать облик близких людей, а вот наш Барти лежит на краю могилы весь переломанный...
— А ещё скоро придёт молодой мужчина, который всё изменит...
— Что это?! — возопил я, не выдержав: таким несусветным бредом это звучало. — Вы окончательно рехнулись? Я просил вас найти следы проклятий, сглазов, вредоносных вещей...
— А мы нашли — судьбу, — жёстко сказал Амикус. — Мы сделали всё, что смогли, мы торчали на изнанке, пока у Алекто кровь носом не пошла! Мы перебрали тысячу символов, отбросили ненужное, затёрли или изменили трагические вероятности судьбы, и то не у всех смогли или захотели. Мы чуть не забыли дорогу назад, я порезал душу, поэтому скоро напорюсь на какую-то железку в этом мире, если Алекто не исправит. И если ты вякнешь хоть кому-то, что мы
Это выглядело бредом психбольного... если бы Кэрроу не был так уверен в том, что говорит. От дальнейшей язвительности меня удержало упоминание изнанки. Я читал когда-то, что на неё теоретически можно проникнуть и попытаться изменить. Неужели наложение магической связи...
— Да, а что это за два молодых человека рядом с тобой? — задумчиво спросила Алекто, глядя куда-то в потолок. — Первый — Драко, а второй... неужели Поттер? Нет, я, конечно, только на языке символов...
71. ЛМ. Новенький
Мирта... Ну, вы поняли)))
* * *
— Дриппи всё сделал, — поклонился мне домовик. — Дриппи передал пергаменты мисс Уизли и мисс Грейнджер, когда никого рядом не было, и сказал, что хозяин велел кланяться.
— Отлично, — я махнул рукой, взглянул в окно кабинета: внизу по парковой дорожке медленно прогуливался Эйвери, пристально глядя себе под ноги. — Чем они были заняты? Сбежали от Молли или рылись в книжках?
Домовик отчего-то затряс ушами, которые приобрели подозрительный розоватый оттенок.
— Мисс Уизли и мисс Грейнджер лежали в постели и разговаривали, — доложил он, и я едва не выронил из пальцев орлиное перо, которое крутил уже несколько минут.
— Что?! В одной?!
Я прикинул расклад: Поттера нет, Рональд всё ещё в Мунго, а
