«Все равно там, дальше, совсем на юге, есть еще один континент», — вдруг подумал Гийом.
«Иначе отчего в проливе Всех Святых зимой такая дурная погода? Слишком уж там холодный ветер, не может он таким стать над морем. Континент или остров, как Гренландия, покрытый льдом».
Он открыл глаза, и, взяв какой-то прутик, стал чертить на земле, по памяти, карту Южной Америки. «Черт, я же забыл сказать Франсуа, что, если он соберется в кругосветку, как хочет, то пусть идет вниз от пролива Всех Святых — там точно есть открытая вода, и там будет легче выйти в Тихий океан. Скажу, если он вернется. Когда он вернется, — поправил себя мужчина.
Погонщики мулов разбежались, едва услышав выстрелы, солдаты еще сопротивлялись какое-то время, но все были перебиты.
Дрейк подумал, что никогда еще не видел столько золота в одном месте — у них не хватило бы рук дотащить его до берега — восемнадцать миль по горной тропе.
— Зарой здесь половину, — усмехнулся раненый Гийом. Он полулежал, прислонившись к стволу дерева. «Я посторожу». Француз еще нашел в себе силы улыбнуться.
Когда мулы были навьючены, а золото — спрятано, Фрэнсис наклонился к другу.
— Пора. Я раненых не бросаю, понятно?
— Дойди до побережья, погрузи золото на корабли, и возвращайся с парой людей за мной, и оставшимся сокровищем. Меня сейчас надо нести, а это вас только задержит, — Гийом пошарил рядом с собой. «Пистолеты у меня есть, кинжал тоже, еду ты мне оставишь. Давай, двигайся».
— А если испанцы? — Дрейк все топтался на месте.
— Значит, испанцы, — устало ответил ему Гийом и закрыл глаза. «Я же с оружием».
Дрейк, было, хотел что-то сказать, но махнул рукой, и, опустившись на колени, стер пот с его лба.
— Погоди, Франсуа, — сказал он, стараясь превозмочь боль в ноге. Испанские пули попали и в ту, прошлогоднюю рану, и он внезапно подумал, что вряд ли теперь когда-нибудь сможет ходить. «Ну уж нет, — сказал он себе разъяренно, — у тебя еще экспедиция впереди, так что давай, соберись».
— На всякий случай, вдруг что. Во-первых, — в моей каюте на «Маргарите» забери карты и мой дневник — там я кое-что написал о Южной Земле, тебе пригодится. Постарайся, — Гийом усмехнулся, — ее открыть.
Он помолчал, думая о том, как пережить эти последние мгновения. Вокруг были люди, и надо было терпеть молча.
— Ты подыши, — шепнул ему Дрейк. «Просто подыши. Дай руку».
— Спасибо, — наконец, проговорил Гийом. «Там, в дневнике — еще письмо. Передай в Париж».
— Я за тобой приду, — Фрэнсис встал. «Через два дня. Так что сам передашь, и сам откроешь свой континент, понял?».
Гийом подождал, пока не скроется из виду маленькая колонна, и с облегчением позволил себе застонать.
Тогда, в Бретани, на берегу, он тоже чуть не застонал — от ее упрямства.
— Все равно не понимаю, — сказала она, отвернувшись от него, — зачем тебе идти в этот рейд?
Плыл бы сразу к Южной Земле.
Гийом посмотрел с высоты своего роста на золотистые, аккуратно уложенные косы и подавил в себе желание как следует встряхнуть ее за плечи. Он обошел ее и зло сказал:
— Мадам, у меня есть корабль, вот эти две руки, — он поднял руки и повертел ими у нее перед носом, — и кое-что в голове. А для большой экспедиции нужны еще деньги, которые я и намереваюсь заработать, понятно?
Маргарита молчала, глядя мимо него. «Можно пойти к моему брату, королю, — наконец сказала она.
— К тому королю, который в свое время посадил меня в тюрьму. И попросить золото на то, чтобы искать континент, в существование которого никто не верит, — ядовито ответил Гийом.
«Нет уж, я сам как-нибудь, мадам».
— Хватит уже этой «мадам», — сказала она, и, поднявшись на цыпочки, поцеловала его — долго и нежно. «Корабль ты же смог назвать «Маргаритой», так и меня попробуй».
— Маргарита, — Гийом вдруг улыбнулся, и, наклонившись, прижался щекой к ее волосам.
«Самое красивое имя на свете».
— Просто, — она взяла его за руку, — мне страшно тебя отпускать.
— Я вернусь, — тогда пообещал Гийом.
— Чей это дом? — спросила она, глядя на маленькую хижину, что стояла почти у самого края обрыва — вокруг нее, на все три стороны, было только серое, всегда холодное море.
— Я тут родился, — Гийом взял под уздцы ее лошадь. «Поехали»
— Прямо тут? — Маргарита оглядела комнату, где не было ничего, кроме узкой, старой кровати.
— Ну да, — осторожно опустившись на колени, он стал разжигать огонь. «Мой отец был рыбаком, я в море вышел пятилетним еще».
Маргарита подошла к нему, и, обняв его, долго стояла так, глядя на маленькие языки пламени. «Он горит совсем как я, — вдруг шепнула женщина.
Гийом взял ее за руку и потянул вниз. «Иди ко мне, — сказал он, вглядываясь в ее темные глаза. «Мой костер, — он усмехнулся, — еще с того лета покоя мне не дает».
За окнами дома бился ночной шторм. Постукивала ставня, в комнате горел камин, и в его свете казалось, что нет на земле ничего, кроме крохотной, пропахшей солью и водорослями комнатки, кроме серого, грубого каменного пола, по которому была разбросана одежда.
— Я тебя ждал, — он пристроил ее голову у себя на руке и пригладил растрепанные волосы.
«Ну, сначала я, в общем, и ходить не мог, — он рассмеялся, — не то, чтобы этим заниматься.
Когда встал — подумал, что надо бы съездить кое-куда. Ну а тут ты мне написала. И я стал ждать».
— Я не думала, что ты ответишь, — он с удивлением заметил, как покраснели щеки Маргариты.
— Только дурак тебе бы не ответил, — Гийом вдруг рассмеялся, обнимая ее. «Погоди, ложись удобнее. Прости, я совсем забыл, что тут такая узкая кровать».
— Так даже лучше, ближе — сказала она. «Ты же скоро уже отплываешь, когда мы теперь увидимся?»
— Как это когда? Ну-ка, иди сюда, — он нежно стер слезы с ее лица. «Как только вернусь, сразу же и увидимся».
— А этот ваш рейд, он опасный? — спросила Маргарита, и он, вдохнув запах моря, вспомнив горящий «Призрак», ответил:
— Да нет, ерунда. Там все легко. Вот большая экспедиция — там я буду в совсем незнакомых местах, там может быть, — он помедлил, — всякое. Но знаешь, что на самом деле опасно?
— Что? — она подняла темные глаза.
— Опасно, ma poule, лежать рядом с мужчиной, который мечтал о тебе полгода, — нарочито серьезно сказал Гийом. «Этот мужчина тоже может сделать…всякое».
— Ну, так пусть и делает, — шепнула она, потянувшись к его уху.
— Ma petit poule, — он, уже не сдерживаясь, стал целовать Маргариту и женщина, отдаваясь ему, еще успела счастливо, легко засмеяться.
Дрейк вгляделся в горизонт. Как они и договаривались, «Маргарита» и «Пеликан», высадив их, должны были стоять в заливе.
Гийом тогда сказал: «Если вдруг появятся испанцы, в бой не лезьте, а отойдите сюда, — он поставил на карте точку. «Вот тут и ждите нас, за островом. Тут шесть миль от берега, если что, мы до вас как-нибудь доберемся».
— Это испанские корабли, — сказал кто-то сзади, глядя на силуэты вдали. «Что же теперь делать?».
