— Отчество Татьяны — Дмитриевна, — сообщила Тамара Васильевна, — отец сестер — Дмитрий Ларин, Пушкин об этом ясно говорит…
— Ну Тамара Васильевна, дайте еще что-нибудь, — заныла девочка, — честное слово, я прочитала, а про отчество как-то не заметила…
— Ладно, Спиридонова, что с тобой поделаешь. — Тамара Васильевна направилась к стоявшему в дальнем конце комнаты закрытому на ключ шкафу, по дороге объясняя:
— У нас со Спиридоновой.., да и не только с ней, особые отношения, если можно так выразиться — бартерные. Я ей выдаю популярные детективы из своего, так сказать, особого фонда при том условии, что она прочтет что-нибудь из русской классики… Спиридонова, — Томочка повысила голос, — на этот раз прочитаешь «Мастера и Маргариту»!
— Ой, какая толстая! — ужаснулась любительница детективов. — Ну тогда вы мне за нее две книжки дайте…
— Ладно, Спиридонова, что с тобой поделаешь! — Томочка с тяжелым вздохом открыла свой «спецфонд» и достала с полки две книжки в ярких глянцевых обложках. — Вот, даю тебе Неспанского «Записки покойника» и Мымрину «Труп моей свекрови».
Дома на меня напал жуткий жор. Сама себе удивляясь, я смолотила четыре жареных сосиски, а также полную миску салата из помидоров, запила все это двумя стаканами чая с миндальным пирожным.
— Ты прямо как Варвара, — посмеивалась Луша, глядя, как лихо я управляюсь с едой.
— Сама не знаю, что на меня вдруг нашло, — смутилась я, — наверное, это нервное…
Луша аккуратно нарезала сосиску на мелкие кусочки и предложила ее Кэсси. Та подошла, повертелась вокруг блюдечка, понюхала сосиску и тихонько, деликатно чихнула.
— Может, ей нельзя с перцем? — испугалась я. — Киса нежная, вдруг у нее будет расстройство желудка? Нет, Луша, наверное, ей все же нужно покупать специальный кошачий корм…
— Вот сама и покупай, — беззлобно огрызнулась тетка, — а я не могу, а то в трубу вылечу…
Я вспомнила про свою тысячу долларов и согласилась, что должна взять на себя заботы о собственном и кошачьем пропитании.
Только-только мы с Кэсси устроились на диване, обнявшись, как Луша явилась из кухни и пресекла наше блаженное ничегонеделанье.
— Мария, — начала она строго, — ты в состоянии сейчас думать?
— После всего съеденного? — искренне изумилась я. — Нет, конечно!
— Очень плохо! — рассердилась моя неугомонная тетка. — Но все равно я тебя призываю сосредоточиться.
— На чем?
— На одной мысли, — ответила Луша, — на том, что нам делать дальше. Потому что, если ты в состоянии это осознать, мы зашли в тупик.
— Вот как? Я, можно сказать, рисковала жизнью.., а чего мы добились? Вытащили из сейфа завещание, перепрятали его и теперь будем трястись, что нас обнаружат бандиты, которым это завещание позарез нужно! И ведь ничегошеньки не ясно! Кто такой Караваев, почему он своей любовнице оставил не деньги, а контрольный пакет акций этого самого фонда «Чарити»?
— Пока вы с кошкой обнимались, я смоталась к Варваре, — заметила Луша, — так вот она сказала, что понятия не имеет ни о каком Караваеве, директора центра зовут Глухаренко Андрей Петрович, и Макарова Елизавета Васильевна никогда у них в центре не работала… Вот так-то.
— Но в завещании ясно указан этот самый центр «Чарити», так? — упиралась я. — Варвара — человек маленький, директор, может быть, такой же наемный работник, как и она. А хозяин — Караваев! Но ты права, нам это ничего не дает, потому что Караваев этот все равно умер.
— А кстати, почему ты думаешь, что он умер? Люди при жизни завещание составляют…
— А потому, — назидательно ответила я, — что только после смерти вокруг завещания начинается какое-то движение. Так лежит оно себе и лежит, никого не волнует, пока сам завещатель жив. А вот как помрет.., так наследники и начинают добро делить…
— Хватит рассуждать впустую! — В голосе Луши послышалось раздражение, тетка хоть и имеет хороший характер, но не любит, когда ее поучают. — Лучше скажи, что нам делать дальше? Теперь, когда мы вытащили завещание из банковской ячейки и спрятали его, мы не можем пустить дело на самотек!
— Тоже верно, — согласилась я, — значит, пока примем за гипотезу тот факт, что Макарова Елизавета Васильевна, упомянутая в злополучном завещании, это и есть та самая девушка, подруга Юли Молотковой, которая послала ей записку с просьбой о помощи.
— И как отыскать эту Елизавету Васильевну? Мы ничего про нее не знаем, — расстроилась Луша, — можешь себе представить, сколько Макаровых проживает в городе Санкт-Петербурге?
И тут я вспомнила свой разговор с бабулей, сушившей белье.
— Я не знаю, где ее искать. Но я знаю, что утром двадцать шестого июня к Юле приходил один человек и искал некую Лизу…
— Что же ты молчала? — оживилась Луша. — Это' же путеводная нить! Не может быть такого совпадения! Лиза — это и есть Елизавета Васильевна Макарова! Как зовут того типа?
— Зовут его Сыроенков Михаил Степанович, но больше ничего про него не известно, — вздохнула я. — Он оставлял бабке телефон, но внуки бумажку разорвали…
— Обязательно нужно найти его координаты, это наш последний шанс, — загорелась Луша.
— Ты уверена, что это правильное решение? — с сомнением спросила я. — Не забывай, этот Сыроенков сам искал Лизу, он понятия не имеет, где она сейчас находится. Это во-первых, а во-вторых, не будет ли ошибкой раскрывать ему информацию? Может, он работает на бандитов?
— Не думаю, — невозмутимо ответила Луша, — мне кажется, он честный человек. В противном случае он не оставил бы соседке свой телефон.
Я только плечами пожала — Лушу не переубедишь. У нее своя, несколько старомодная логика.
Луша уже набирала номер платной телефонной справки. Девушка попалась очень внимательная, но каково же было наше удивление, когда оказалось, что никаких Сыроенковых Михаилов Степановичей в городе вообще нету. То есть телефонов у них нету. И вообще нет ни одного мужчины с такой фамилией. Зато девушка любезно предложила нам номера трех дам с такой фамилией. Луша не менее любезно согласилась и записала всех:
Сыроенкова Маргарита Петровна, Сыроенкова Валентина Семеновна и Сыроенкова Эвелина Павловна…
— И главное — отчества у них никак не совпадают, — расстроенно вздохнула Луша, — но можно предположить, что одна из этих Сыроенковых является женой нашего.., и на нее оформлен телефон.
— Ага, значит, мы начинаем обзванивать всех дам и вначале спрашиваем, не ваш ли муж Сыроенков Михаил Степанович? И если нам отвечают утвердительно и, в свою очередь, интересуются, зачем нам их муж, мы начинаем плести что-то по поводу Юли и Лизы? Нет, Луша, таким путем мы ничего полезного не узнаем, — решительно сказала я, — будем действовать по-другому!
Если бы я по-прежнему жила у Генки, то вопрос не стоил бы выеденного яйца. Генка хоть и мерзавец, но у него есть отличный диск с базой данных. Там указаны все жители нашего города, их телефоны, адреса, даты рождения и еще много полезных сведений. Что ж, попытаемся дозвониться до Генки.
Я набрала номер и, когда на том конце сняли трубку, мило заворковала:
— Геночка, это Маша…
На этом воркование мое прервалось, потому что на том конце так заорали, что Кэсси встрепенулась и отскочила в сторону. Луша, наблюдая за вибрирующей трубкой, понимающе кивнула.
— Не расстраивайся, — утешила я ее, — у меня в запасе есть еще вариант.
У Генки есть приятель, сумасшедший программер Гошка. Гошке в жизни вообще ничего не нужно, только бы его не трогали и не мешали сидеть за его дорогим «Пентиумом» двадцать четыре часа в сутки.
