Он бы так и делал, если бы не его сестра Жанка. Жанка старше Гошки на три года и чувствует себя ответственной за его будущее. И поэтому, когда их родители, доведенные до отчаяния сумасшедшей платой за пользование Интернетом и тем, что постоянно занят телефонный номер, построили себе квартиру и собрались переезжать, Жанка сочла себя обязанной остаться с младшим братом. Прежде всего, она добилась еще одного телефонного номера специально для Гошки, так что теперь к ним в квартиру можно дозвониться. Затем она устроила Гошку в очень приличную компьютерную фирму. Ему все равно что делать, лишь бы не разлучаться со своим обожаемым «Пентиумом». Теперь Жанка живет припеваючи, потому что ей нужно только следить, чтобы братец вовремя поел и спал хотя бы изредка. Денег на себя он никаких не тратит, так как одежда ему не нужна, а какая девушка рискнет связаться с ненормальным программером?
Одним словом, я набрала их номер, и Жанка сразу же сняла трубку. Минут двадцать у нас ушло на обсуждение Генкиных подлых поступков. Жанка была полностью на моей стороне — еще бы, если вспомнить, сколько моих сигарет она выкурила, сколько выпила кофе и апельсинового сока!
Дальше я ввела ее в курс дела, то есть не полностью, конечно, и она обещала все выяснить, временно отстранив братика от компьютера.
Каково же было наше с Лушей удивление, когда и Жанка сообщила те же самые сведения, то есть назвала три женские фамилии. Правда, Жанкины сведения были развернутыми, она сообщила еще адреса и дату рождения каждой дамы.
— Приступим! — оживилась Луша. — Надо искать Сыроенкова! С кого начнем?
— Звони подряд.
Мы набрали все три номера, но ответили только по одному — Сыроенкова Валентина Семеновна, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения. На деликатный вопрос Луши, не ее ли мужем является Михаил Степанович Сыроенков, дама нехорошо выругалась и бросила трубку.
— Это она, — заявила Луша, — определенно, это она, его жена. Сама посуди, станет человек так беситься из-за случайного совпадения фамилий? Вот что я тебе скажу, едем сейчас к ней, все на месте выясним.
Валентина Семеновна Сыроенкова жила у черта на куличках, в районе Сосновой поляны, на улице Матроса Бодуна. Но мою энергичную тетку это не смутило, и мы потащились в Сосновую поляну.
Выйдя из метро на конечной станции «Проспект Ветеранов», мы выяснили, что не проехали еще и половины дороги, что нужно еще ехать на автобусе полчаса до угла этой самой улицы Пьяного Матроса, а потом еще на троллейбусе три остановки по самой улице.
Невзирая на Лушины яростные протесты, я взяла машину.
Дом, где жила Валентина Семеновна, оказался обычной пятиэтажкой, как и все остальные окружающие дома.
Я, признаться, никогда раньше не бывала в этом отдаленном районе и теперь удивилась количеству этих самых домов, а стало быть, и количеству людей, в них проживавших.
— Всюду жизнь! — вздохнула Луша, правильно уловив мое настроение.
Я вспомнила картину известного художника-передвижника с таким же названием — там ребенок с радостной улыбкой наблюдает из окна арестантского вагона за голубями, — и от видения меня охватила еще большая тоска.
— Одного не пойму, — бормотала Луша, — как они отсюда на работу-то добираются? Ведь это часа два в один конец будет, не меньше…
— Может, их сюда вселили с условием, что они обязуются никогда в город не выезжать? — с сомнением предположила я. — Кстати, Луша, а ты подумала, под каким предлогом мы припремся к мадам Сыроенковой, если, конечно, она именно та женщина, жена Сыроенкова?
— Конечно, придумала! — обнадежила тетка. — За то время, что мы сюда добирались, можно было целую трагедию написать, в трех частях, Шекспира перещеголять!
Пока мы поднимались по крутой лестнице, она посвятила меня в свой план. План показался мне полным бредом, но на пререкания времени не осталось: мы подошли к нужной квартире. Луша оглянулась на меня и решительно нажала кнопку звонка.
За дверью раздались шаги, и женский голос поинтересовался, кто там.
— Сыроенкова Валентина Семеновна здесь проживает? — елейным голосом спросила Луша и, когда за дверью ответили утвердительно, спросила еще слаще:
— А Сыроенков Михаил Степанович вам кем приходится?
— С ним что-то случилось? — осведомились за дверью, но голос не показался расстроенным, а скорее наоборот.
— Случилось, — информировала Луша, — но не можем же мы разговаривать через дверь…
И дверь тотчас распахнулась. Не успела я поразиться доверчивости Валентины Семеновны, как Луша впихнула меня в прихожую, ввалилась сама и заговорила склочным коммунальным голосом:
— Что же это получается, граждане хорошие? С милицией вас приходится искать!
— Да вам кого? — удивилась хозяйка квартиры. Была она худощава, коротко стрижена и в очках, на вид лет сорока с хвостиком. Ей бы в руки папочку или указку, и сразу же можно определить, что дама — научный работник или преподаватель вуза.
— Как это кого? — удивилась, в свою очередь, Луша, — Сыроенкова Михаила Степановича.., так кем он вам приходится?
— С этим не ко мне, — вздохнула дама, — этот козел никогда здесь не жил.
И дальше она разразилась такой матерной тирадой, что мы с Лушей встали на месте как каменные столбы. Хозяйка посмотрела на нас сквозь очки диким взором, потом опомнилась и улыбнулась.
— А.., а зачем же вы тогда нас в квартиру впустили? — Луша с трудом вышла из столбняка. — И все же кем он вам приходится — родственником?
— Мне он — бывший муж, — коротко ответила дама, — а вам кто?
— Тут такое дело… — забормотала Луша. — Он мою племянницу соблазнил… Отдыхала девушка в Сочи…
Я ткнула ее кулаком в бок — что за Сочи? Я же абсолютно незагорелая, кто поверит про Сочи?
— Отдыхала в Сочи, — упрямо бубнила Луша, — познакомилась там с неким Сыроенковым из Петербурга… Склонил ее к сожительству… Паспорт он ей показал, а прописку она не разглядела… Бросил вот, а она оказалась беременная… Хоть бы денег оставил…
Я на всякий случай скроила тупую физиономию, но и то сомневалась, что Валентина Семеновна поверит Лушиному вранью. Но, как выяснилось позже, Валентина была так зла на своего бывшего мужа, что семена упали на благодатную почву.
— Вы нам не верите? — внезапно вскрикнула Луша.
— Да что вы, — улыбнулась хозяйка, — про этого (снова матерное слово) я во все поверю!
Не подумайте, что я ханжа и никогда в жизни не слыхала матерных слов. Когда у Генки сгорел жесткий диск, в доме стоял такой отборный мат, что даже соседи через стенку услыхали. В данной же ситуации поражало несоответствие интеллигентной внешности хозяйки с употребляемыми ею выражениями.
— Да вы проходите, проходите, — засуетилась Валентина Семеновна, — чайку вот выпьем, девушке, может, нехорошо.
— Куда уж как нехорошо, — скорбно согласилась Луша.
Я подумала, не перегнула ли она палку. Слава богу, что у меня с этим делом все в порядке, а то и накаркать можно неприятности-то…
За чаем выяснилось много интересного.
Валентина Семеновна была женщина очень приличная, и с детства ее тянуло к научной работе. Она закончила Технологический институт, поступила в аспирантуру. Жила она с родителями в коммунальной квартире на Пушкинской улице, в самом центре города, до Невского рукой подать. Родители очень гордились Валечкиными успехами в учебе, но, сами понимаете, когда все в одной комнате, некуда привести молодого человека. Валечка была девушка домашняя и никуда не ходила, кроме института и библиотеки. В ученых занятиях время текло быстро. Валечка защитила диссертацию, успешно работала на кафедре и помаленьку подбирала материал для докторской. Родители стали прихварывать, и о личной жизни думать
