Дома Надежду встретил только кот Бейсик. Хотя как раз не встретил — не выбежал из комнаты на звук открываемой двери, не терся об ноги и не играл развязавшимся пояском от плаща. Надежда слегка забеспокоилась, разделась и прошла в комнату.
Кот сладко спал на диване, раскинувшись во всю ширь и показывая Надежде пушистое пузо цвета топленого молока. Надежда присела рядом. Кот не шевельнулся.
— Между прочим, — сказала Надежда, — я вернулась из больницы. Меня не было дома целых три недели, а ты хоть бы из вежливости проявил капельку внимания!
Кот нехотя перевернулся на живот и приоткрыл один глаз.
— Бейсик, я рассержусь! — пригрозила Надежда.
Кот раскрыл оба глаза и вытаращился на нее.
'Кто это? — говорил его взгляд. — Кто эта женщина, по-хозяйски расположившаяся на моем диване?
Она шлялась где-то почти месяц, бросив единственного кота на произвол судьбы, и теперь явилась как ни в чем не бывало и требует ласковой встречи! Ты, должно быть, забыла, что я не глупая болонка, которая бежит к двери на каждый звонок и виляет хвостом первому встречному…'
За без малого десять лет, которые рыжий разбойник прожил в ее квартире, Надежда научилась читать его мысли.
— Ах, вот как? Ты, стало быть, не желаешь со мной знаться? Ну и ладно!
Надежда обиделась на рыжего эгоиста и обошла квартиру, придирчиво осматривая ее. В квартире царил относительный порядок, в чем Надежда и не сомневалась, зная аккуратность мужа. Пыли почти не было — так, кое где по углам. Это означало, что Сан Саныч пылесосил комнату в предыдущее воскресенье, позже это сделать у него не было времени.
Муж Надежды очень много работал. Кроме основной работы — чтения лекций в институте, он не брезговал многочисленными халтурами — наладить капризничающий компьютер, к примеру, вставить хитроумный замок или провести в какой-нибудь фирме инфракрасную сигнализацию. Сан Саныч имел способности, которым завидовали все его друзья, а главное — жены друзей, он равно умел работать как руками, так и головой.
А ведь нужно еще было ухаживать за котом, содержать квартиру в порядке и навещать Надежду в больнице. Нет, Надежде Николаевне достался в мужья не человек, а чистое золото!
Надежда приняла душ, чтобы выветрить больничные запахи, сунула, не разбирая, всю принесенную с собой из больницы одежду в стиральную машину и только тогда позвонила мужу на работу. Против ее ожиданий, он не стал ругаться, что она вырвалась домой раньше времени, очень обрадовался и сказал, что вернется сегодня пораньше — не в десять вечера, как обычно, а в полвосьмого. Соскучился, поняла Надежда, и рассчитывает на праздничный ужин.
Холодильник был набит полуфабрикатами и банками кошачьего корма. Из овощей там присутствовала только замороженная стручковая фасоль в большом количестве, и Надежда тотчас поняла, почему.
Некоторое время назад Сан Саныч вычитал в журнале «Ваш любимец», что в корм для котов нужно обязательно добавлять овощи, одно мясо вредно. Из овощей предпочтительны морковь и стручковая фасоль.
Надежда заглянула в кастрюльку, что стояла в холодильнике. Так и есть, вареная фасоль для кота. Значит, муж питался пельменями, а коту предоставлял полноценное питание. Надежда только вздохнула: она и раньше знала о неумеренной любви своего мужа к рыжему представителю семейства кошачьих.
Снизу послышалось громкое «мурм-м!», и по ноге мягко скользнул пушистый хвост — это кот притащился на кухню, привлеченный звуком открываемого холодильника..
— Как бы не так! — злорадно произнесла она. — Раз ты оказал мне такой прием, то ничего не дождешься.
Жди своего хозяина.
Бейсик по ее голосу понял, что номер не пройдет, не стал унижаться и выпрашивать еду, он отвернулся и выплыл из кухни, держа хвост строго перпендикулярно полу.
Надежда перебрала полуфабрикаты в морозилке, перешерстила кухонный шкаф и решила, что сегодня не пойдет в магазин: волосы еще мокрые, да и нога что-то разболелась. Котлеты из индейки, если как следует их прожарить, вполне могут сойти за приличное блюдо. К ним — жареный картофель, вот пакет замороженного тут же, в холодильнике, а в качестве салата можно открыть банку маминых маринованных овощей — Сан Саныч любит остренькое.
Было четыре часа дня. Приготовлением ужина заниматься рано — что там готовить-то. Надежда вымыла раковину, вычистила плиту и, слегка утомившись, так как отвыкла в больнице от домашней работы, присела в комнате на кресло рядом с телефоном. Все время, пока она орудовала на кухне, голову сверлила неотвязная мысль.
Вскользь брошенные слова Татьяны о подслушанном разговоре между женой Загряжского и его матерью показались Надежде не заслуживающими внимания. Но теперь, хорошенько подумав, она решила прислушаться к голосу своей интуиции. Интуиция же говорила Надежде, что в их с Татьяной положении нельзя пренебрегать ничем. В самом деле, если жена Загряжского утверждала, что покойный муж оставил ей в завещании что-то, то не могло ли это быть хотя бы информацией о разработке? Ведь куда-то он эту разработку запрятал! Да так, что никто, даже те, кто следили за ним, и, надо думать, весьма профессионально, до сих пор не нашли ее.
«А мы должны найти! — упрямо подумала Надежда. — Причем только сами — я и Татьяна. Потому что, если мы укажем след этому типу из органов, он присвоит себе все заслуги. Знаю я их, сами сели в лужу, а чужими руками жар загребать всегда готовы. Нет уж, мы найдем разработку, да еще поторгуемся, чтобы они отстали от Павла с Татьяной навсегда».
Подбодрив себя таким образом, Надежда Николаевна бодро открыла телефонный справочник, решив плотно повиснуть на телефоне и выяснить адрес нотариальной конторы, где принимает нотариус Пузанков Евгений Алексеевич.
Однако, когда она открыла страницу «Нотариальные конторы», то поняла, что отыскать нотариуса будет нелегко. В городе оказалась жуткая прорва нотариальных контор, — Надежда насчитала шестьсот тридцать две штуки. Разумеется, если вычесть нотариальные конторы, которые находятся в Купчине, Сосновой Поляне и на озере Долгом — что-то подсказывало Надежде Николаевне, что покойный Загряжский не стал бы тащиться в такую даль, — то получится меньше, но ненамного.
— Вот расплодилось нотариусов-то! — вздохнула Надежда. — Но делать нечего, приступим.
Следующие тридцать минут прошли в беспрерывных звонках. Хорошо, что телефон у Надежды был кнопочный, потому что диск просто отвалился бы — так яростно она его крутила. Ей отвечали вежливо и не очень, голоса были мужские и женские, молодые и старые, но суть ответа была одна: в данной конторе нет нотариуса Пузанкова.
Когда прошло еще десять минут, Надежда подсчитала потери. В активе было шестнадцать опрошенных контор, в пассиве — сорванный голос и нервное состояние. Положительного результата никакого.
В среднем получалось две с половиной минуты на контору.
«Значит, шестьсот, ну пускай пятьсот, нужно рассчитывать на лучшее, пятьсот контор умножить на две с половиной минуты.., получается приблизительно двадцать часов. Конечно, возможно, мне повезет и я натолкнусь на Пузанкова буквально в следующий раз, но это вряд ли. Даже если я выдержу и не сорву голос, у меня просто не хватит времени, потому что конторы закроются часам к семи уж точно, а то и раньше. А назавтра к двенадцати нужно быть у нотариуса. Нет, следует срочно изобрести другой способ, как добраться до этого неуловимого Пузанкова».
Надежда Николаевна недаром слыла среди своих знакомых женщиной сообразительной, которая может найти выход из любой ситуации. Так и сейчас — она быстренько пораскинула мозгами и вспомнила о своем давнишнем приятеле Вадиме Шиманском.
Шиманский был адвокатом, и довольно хорошим.
Надежда же познакомилась с ним давно — боже упаси, не по каким-то уголовным делам, а через
