Тогда его отмолотили, погрузили в автозак и увезли в спецприемник. Правда, продержали на нарах только три недели, вернули паспорт и выпустили, однако диссертация исчезла бесследно. На встречу с академиком Космач пошел с пустыми руками и холодным сердцем, не чувствовал больше нужды в такой встрече, милицейские дубинки погасили и огонь разума, и обиду. Цидика на месте не оказалось, секретарша объяснила, что он работает дома и неизвестно когда будет.
Не снимая шубы, Космач просидел в приемной часа два, пока не понял, что хозяин давно в кабинете и, видимо, не хочет его принимать.
Пришлось войти без приглашения…
Аудиенция длилась всего минуту, академик почему-то называл Космача Мартемьяном и, побледнев, держался за голову. Оказалось, у него случился микроинсульт, вызвали «скорую» и милицию. Последняя приехала быстрее, Космача приняли то ли за бандита, то ли за бродягу, схватили, забили в наручники и, дубася палками, увезли в отдел, но даже в клетку посадить не успели: будто бы Цидик узнал об этом и прислал человека с распоряжением не трогать ученого ни в коем случае и немедленно отпустить.
С тех пор Космач еще дважды приезжал в столицу и всегда в волчьей шубе: если опять возьмут, так хоть почки не отобьют.
При посадке машину здорово трясло, разом и в голос заревели дети – верный признак опасности, и бледнолицые стюардессы бегали по салону, проверяя, все ли пристегнули ремни. Однако приземлились удачно, и пока самолет заруливал на стоянку, стало ясно, что в Москве тоже метель.
У трапа оказалась единственная машина – черная «волга» с правительственным номером, и Космач с ходу распахнул заднюю дверцу.
– Академик за мной прислал? – спросил водителя. – Или другую какую птицу ждешь?
– Жду господина Космача…
– Вези, дяденька! – Он сел в машину. – Узнал, поди?
– Паспорт покажи.
После изучения документа водитель извинился и двинул машину прямо сквозь цепочку пассажиров – едва расступиться успели.
– Погода на пределе. – Он оказался разговорчивым. – Узнавал… Ветер поворачивает на боковой. Вас хотели угнать на запасной аэродром куда-то в Воронеж. В последний момент разрешили посадку. Так что вам повезло. И мне.
Поскольку Космач не отвечал, то он некоторое время ехал молча, немного забылся и снова попытался затеять разговор.
– Простите… Ваша шуба из какого меха? Вижу, не собака, какой-то благородный… Не пойму.
– Волк, – коротко ответил Космач.
– А-а… Первый раз вижу. Почему-то в Москве таких шуб нет.
Космач не поддержал разговора, и всю оставшуюся дорогу ехали молча.
А когда приехали на Кутузовский проспект, к мрачному в сумерках сталинскому дому, водитель сам дверцу перед ним распахнул и к дому повел – служба! У подъезда академика стоял микроавтобус с крупными надписями «ОРТ», откуда тотчас выскочил оператор с камерой и стал снимать. Водитель молча махнул рукой в его сторону, отворил дверь и проводил Космача в квартиру Цидика.
Из дверного проема толкнуло в лицо запахом смерти – тяжелый дух пролежней, лекарств и свежевскопанной земли. В просторной передней вдоль стен стояло десятка полтора стульев, но людей было двое – молодой человек в строгом костюме, белобрысый, с челкой на левую сторону, немного скуластый, да нервная, с трясущимися руками и гладкой прической, девица.
У Космача не было никакого настроения валять дурака, неподходящее место, да и накала душевного не чувствовал для розыгрышей. Но в передней ему что-то не понравилось: нервные какие-то, злые и даже тени скорби нет в глазах.
– Здравствуйте, люди добрые. – Космач снял шапку, перекрестился в угол. – Здесь академик помирает?
И поскольку никто не ответил, он сел на стул у порога, поколебался и достал очки для такого случая, старенькие, с резинкой на дужках, степенно надел и взял газету, лежавшую тут же. Молодой человек недовольно стрельнул взглядом, на миг сосредоточился на очках и отвернулся.
В это время из двухстворчатой двери показалась секретарша – знакомая, хорошо рассмотрел в приемной ЦИДИКа, даже чуть не подрался, когда прорывался, только сейчас постаревшая, убитая горем – краше в гроб кладут…
– Вы… Космач? – Слегка оживилась и, спотыкаясь, подошла.
– Он самый, Космач…
– Господи, как хорошо, что приехали! Академик сейчас без сознания, нужно подождать.
– Подожду, не велик барин…
– Снимите шубу, вот вешалка…
– Да мне и так ничего.
Секретарша была настолько утомлена и растерзанна, что взгляд ничего не выражал, в мертвых глазах чернела пленка скорби и полной отчужденности, как у нормальной бабы на похоронах. Интерес к Космачу угас мгновенно, Лидия Игнатьевна шепнула что-то девице и скрылась за дверями. Однако молодой человек внезапно заинтересовался косматым гостем, сел рядом, всплеснул руками.
– Представляете, человек умирает четвертые сутки. Три раза врач констатировал смерть. А он снова оживает. Феномен!
– А бывает, паря, бывает, – проговорил Космач. – Тело изношено, а Господь душу забрать не может.
– И разум не угасает. Приходит в себя – мысль четкая, способен к анализу…
Космач подманил его пальцем – тот склонился ухом.
– Должно, дьявол мучает. Бес вселился и смерть отгоняет.
– Знаете, я и этого уже не исключаю… Хотели в хоспис отправить – отказывается. Батюшка вот здесь полдня отсидел – не подпустил.
– Надо его через хомут протащить. Тогда сразу помрет.
– Через хомут? – Молодой человек отодвинулся. – Как это, через хомут?
– У нас так всегда делают, коли человек мучается. На белую лошадь хомут наденут, погоняют до пота, а потом и тащат головой вперед, и клешнями пристукивают, и супонью хлещут.
– Вы что же… Для этого и приехали?
– Дак позвали, помочь надобно человеку.
– И где же ваш хомут?
– Да там, на улице, покуда заносить нельзя.
– А белая лошадь? – В голосе слышалась насмешка, если еще не верил, то близок был к тому.
– В деревне осталась. Чего ее сюда везти? – с удовольствием забалагурил Космач. – Погонял до пены, хомут в солофан завернул, чтоб пот не высох, да привез.
– Что вы глупости говорите? – внезапно взвизгнула девица – прислушивалась! – Я не позволю издеваться над умирающим академиком! Как вам не стыдно? Да вы знаете, какой это человек?!..
– Не шуми, дочка, – закряхтел Космач. – Орешь как резаная… Разве можно эдак-то, когда в доме человек помирает? Может, и в тебя бес-от вселился?
Девушка от возмущения замолкла, вскочила, потрясла руками и снова села, а молодой человек не преминул заметить ехидно:
– Ее бы тоже сквозь хомут… Тварь. Заставила академика письмо в ученый совет написать, чтоб степень дали без защиты. – Это уже говорилось Космачу, но громко. – А он каракулей наставил, ни слова не поймешь. Вот и переживает, роковая женщина…
– Вы подлец! Подлец! – выкрикнула девица и убежала за двухстворчатые двери.
И там разревелась, как недоеная корова, протяжно, навзрыд.
– Сейчас выгонять будут, – спокойно проговорил молодой человек и махнул челку налево. – Притомила аспиранточка…
– А ты бы с ней поласковее, как ни говори – баба, – посоветовал Космач.
– Быдло… Ненавижу этих прилизанных и стремных. Замуж не берут, для точных наук ума не
