зато жители Онинда-Ро считались непревзойденными каменотесами и строителями. Главный их промысел был не в этих карьерах, а на стороне, в Семи Провинциях и западных странах; они прокладывали дороги, возводили крепости и мосты и славились особым искусством — пробивать тоннели в скалах.
Тоннелей хватало и в их стране, но все же имперский тракт петлял, огибая отвесные гранитные утесы, взбираясь к перевалам, кружа по карнизам, вырубленным на трехсотметровой высоте. Фаэтоны и телеги двигались тут медленно, осторожно, никто никого не обгонял, кони были в мыле и возницы тоже: с одной стороны зияла пропасть, с другой нависала несокрушимая скала. Наконец дорога пошла вниз, к приветливой речной долине, зеленеющей полями злаков, и Тревельян вздохнул с облегчением; на этом опасном пути он больше полагался на чутье Даута, чем на свое искусство колесничего.
За ближайшим кабачком, где он выпил кружку местного вина, тракт раздваивался. Широкая, мощенная камнем магистраль уходила на север вдоль выступающего отрога Кольцевого хребта; более узкое ответвление, засыпанное щебнем, упрямо лезло наверх, к перевалу между двумя горами, похожими на полуразрушенные башни рыцарских замков. Один путь обещал удобства, другой — прекрасные горные виды, и, поскольку Даут был еще свеж, Тревельян решил, что поедет напрямую. Правда, из наблюдений за путниками выяснилось, что горная дорога не пользуется популярностью; все фаэтоны, колесницы и возы сворачивали на главный тракт. Все, кроме одного каравана из восьми телег, груженных так, что прогибались колесные оси. Тревельян подумал, что там, где пройдет тяжелый воз, проскочит и легкая колесница; выпил еще кружку и погнал Даута по крутому узкому пути.
Вскоре они настигли ушедший вперед караван. Удивительный, если не сказать больше; на телегах — корзины с сушеными фруктами и сыром, мешки с зерном, винные амфоры, а охраняют это богатство сорок солдат под командой туана. Причем солдаты не простые, ни одного безволосого, все северяне и, судя по виду, прослужившие не один десяток лет.
Ветераны, лучшие бойцы Империи! Все в кирасах и шлемах, половина с копьями, другая с мечами, за спинами — щиты, но луков или арбалетов не видать. Возчики тоже молодцы как на подбор, дюжие парни с бичами и дубинками. Каждую телегу тащит шестерка крепких лошадей.
С чего бы такая охрана? — подумал Тревельян, пристраиваясь в хвост процессии. Везут продовольствие в какую-то горную крепость? Ну, хватило бы пары солдат, чтобы сберечь вино и фрукты для компота... А тут целый боевой отряд! Может, в мешках и корзинах под зерном и фруктами спрятаны сокровища? Кошели с серебром и золотом или ларцы с кровавым камнем? Но зачем тащить их в горы? Отчего не везти по объездному тракту, где на каждом шагу посты и сигнальные башни?
Когда дорога втянулась в ущелье с обрывистыми склонами, он, кажется, решил эту задачу. Конечно, груз для крепостного гарнизона, а воины не охраняют его, но идут на смену своим товарищам. Оно и понятно: в этаких диких горах долго не высидишь, даже по служебной надобности и за двойные деньги. Сменять солдат — вполне гуманное решение... Правда, идут они в полной выкладке, потеют под грузом щитов и доспехов, и это странно — могли бы кое-что и на телеги положить. Туан, должно быть, тот еще гад и скотина, не разрешает, гонит в жару во всей амуниции...
Тут его заметило начальство, и туан, предположительно гад и скотина, переместился в арьергард колонны. Не сказать, чтобы он выглядел слишком строгим, скорее наоборот. Был он в возрасте Тревельяна, с широким улыбчивым лицом ивеселыми глазами; панцирь богатый чеканкой серебром, пурпурная накидка с алыми перьями, ремни из кожи нагу, меч и кинжал явно пейтахской работы, на перевязи — фляжка и рог. Настоящий благородный нобиль и, похоже, человек воспитанный.
— Разделяю твое дыхание, рапсод! Да будет с тобой милость Таван-Геза!
— И с тобой, отважный воин. Меня зовут Тен-Урхи. — Из вежливости Тревельян сошел с колесницы, и зашагал рядом — обогнать обоз в этих теснинах не было никакой возможности.
— Я Шри-Кор, старший над этими бездельниками, представился туан. — Хороший у тебя конь, Тен- Урхи Фейнландской породы, э? С таким конем любой путь недалек... Но ты не поехал по ровной дороге, а увязался за нами в горы.
— Не поехал, — согласился Тревельян. — Величие гор рождает вдохновение. Вдруг в конце пути сложится песня или даже баллада... Так что, господин мой Шри-Кор есть прямой смысл наведаться в горы.
— Может быть, но пока я их величия не вижу. — Офицер бросил взгляд на темные мрачные стены ущелья, скрывавшие небо и солнце, ухмыльнулся и заявил: — Дальше будет еще хуже, пойдем из ущелья в ущелье, одно другого глубже и страшней. Не первый раз везу продовольствие и все удивляюсь: дорога здесь такая, словно ее проложили в бездну к демонам. Так что, Тен-Урхи, тывдохновишься лишь на погребальный гимн.
— А вид с перевала? — возразил Тревельян.
— До перевала еще добраться надо, а это не всегда выходит. — Тон Шри-Кора был мрачнее некуда, но в глазах пряталась лукавая смешинка. — Когда минуем перевал, считай, мы в безопасности.
Тревельян, в свою очередь, огляделся по сторонам. Пейзаж, и правда, был безрадостный, но ничего тревожного вокруг не замечалось.
— Разве тут есть какая-то опасность? Вроде бы драконы нагу в горах не водятся.
— Зато есть разбойники.
— Кто? Ра-азбойники? — Глаза у Тревельяна чуть не лезли на лоб. Пираты на этой планете имелись, грабили купцов на западе, щипали на востоке, пользуясь тем, что боевого флота Империя не держала ни в Мерцающем, ни в Пятипалом и Жемчужном морях. Были, разумеется, воры и бандиты, промышлявшие по окраинам, большей частью в портовых городах вроде Бенгода, были изгои благородного сословия, искавшие земель и власти затевавшие междоусобицы, были мятежники, хотя причиной бунтов являлись все те же свары среди провинциальных нобилей. Но разбойники! Да еще такие, что для охраны обоза нужен целый воинский отряд! Это не слишком вязалось с царившим на Осиере благолепием.
— И много их, этих разбойников? — поинтересовался Тревельян, справившись с удивлением.
— Изрядно. Целое племя в горах, — сообщил Шри-Кор. — Откуда доподлинно взялись, о том надо в Архивах смотреть, а люди рассказывают такую легенду. Будто бы в войске Уршу-Чага — пусть славится он вечно! — была сотня лихих молодцов из Висельных Покоев. Владыка нуждался в солдатах, а потому помиловал их и приказал набрать отряд, хотя таким мерзавцам место не в боевой шеренге, а на столбе. Когда, после битвы под городом, армия вошла в Мад Брунер, эти потомки пацев стали грабить лавки и дома, затем добрались до храмов идворца правителя, где было полно серебряной посуды и всяких каменьев, морских, кровавых, травяных, а сундуки ломились от монет. Уршу-Чаг велел их повязать, развесить на крюках и лишить погребения. Кто-то, однако, их предупредил — бросили они серебро и камни, схватили женщин и побежали через Разлом в Пейтаху, а оттуда добрались до этих мест. От них и пошло разбойничье племя… Живут теперь в горах как дикие звери, грабят торговцев и не желают служить Светлому дому. Обижены на Уршу-Чага и всех владык, его наследников.
— Трудно ли покончить с ними? — спросил Тревельян. — Отправить в горы воинов, взять главарей, а остальных переселить в низину. Пусть ковыряются в земле, скот пасут.
Туан покачал головой:
— Нелегкое дело! Живут они в недоступных местах и прячутся в глубокие пещеры, и нрав у них злобный. Такие не годятся для земли и ремесла. Свирепые люди! Но ты, — тут он лихо взбил бакенбарды, — ты не тревожься Тен-Урхи. Раз идешь с нами, ты под защитой моих солдат.
«Темнит он что-то, — буркнул командор, — пудрит мозги. Чтобы за двадцать веков не выбили разбойничье семя! Быть такого не может!»
«И правда, подозрительно», — согласился Тревельян, а вслух сказал:
— Я не тревожусь, мой господин. К оружию и схваткам я привычен и, если нападут на нас, встану рядом с твоими воинами, В моей колеснице есть арбалет с хорошим запасом стрел.
Шри-Кор вдруг взволновался:
— Вот что, Тен-Урхи, ты не вздумай в драку лезть! Наслышан я о стражах справедливости и вашем боевом искусстве, только дело тут не твое и карать здесь некого!
— Как это некого, если купцов грабят! И убивают, должно быть! Безвинных людей, которые...
— Нет, не убивают, прервал его туан. Товары, конечно, берут... Но ведь купцам не обязательно сюда тащиться, они не рапсоды, и вдохновение им вроде ни к чему. Нижняя дорога лучше, а ежели кто пожелает, то и на ней вдохновится, в каждой харчевне и кабаке. — Сделав паузу, Шри-Кор подергал свои
