принадлежало Павлу Лонгину, ученому, писателю и человеку пожилому, отнюдь не склонному к любовным авантюрам, но телом, его инстинктами, реакциями и движениями, командовал Дакар. Разум был если не в панике, то в смущении, а тело... У тела были свои потребности.
Золотисто-розовая плоть уже начала вздыматься и покачиваться над ним, когда в комнате раздался громкий мелодичный голос:
— Дакар! Дакар, чтоб на тебя обвалился купол! Ты уже здесь? А почему ты мне...
Из туманной дымки, что отделяла прихожую, выступила женская фигура. Женщина, похожая на амазонку или на валькирию — крепкая, рослая, с обнаженными руками и ногами... Он не успел разглядеть, как и во что она одета, — взгляд метнулся к ее лицу и замер. Кажется, она была ему знакома... Синие глаза, широковатые скулы, твердый упрямый подбородок и светлые волосы, будто грива львицы... Компьютерная леди, с которой он беседовал! Но тоже не синтет, так же как прильнувшая к нему девушка.
Глаза светловолосой сверкнули яростью.
— Вижу, занят, корм крысиный? Не до меня тебе? — Голос ее из мелодичного контральто вдруг превратился в гневный рык. — Только приехал, и уже развлекаешься? Со своей пустоголовой дрянью? Ну, сейчас я ей покажу... Ребра переломаю!
Девушку вдруг оторвали от него, подбросили в воздух, ухватили за ноги — так что секунду-другую она болталась вниз головой, подметая пол длинными черными волосами. Затем ее швырнули в саркофаг. Звякнула, закрываясь, крышка, что-то булькнуло, засвистело, точно ветер в трубе, послышался глухой удар — крышку припечатали кулаком. Еще один удар — пнули основание саркофага...
Занимаясь этим, светловолосая шипела:
— Сколько за нее отдал? Сотню? Две? Ну, распрощайся с денежками, инвертор... и с этой тощей тварью... еще увижу, так отделаю — в ГенКоне не починят! А заодно и тебя, ублюдок оттопыренный... останешься без рук, без ног и без башки... хотя в башке у тебя и так один компост... только на клипы и хватает...
Новый удар в основание саркофага. Он плавно уехал в стену, под спасительную панель. Светловолосая повернулась.
— Ну, Дакар? Чего молчишь?
— Кажется, я тут многоженец, — в полном ошеломлении пробормотал он и приподнялся. — Или рабовладелец? Но рабы не молчат, а эта девушка ни слова не промолвила, ни звука... Почему?
— Поговорить захотел? Так куклы не очень разговорчивы! Для разговоров есть кое-кто другой! Но не только для разговоров...
Она ткнула пальцем в грудь, что-то дернула, повела плечами, заставив легкое одеяние соскользнуть на пол. Стремительный прыжок, и он почувствовал, как его опрокидывают на диван, вжимают в мягкую ткань обивки, стискивают ребра коленями. Он попытался сопротивляться, но она была удивительно сильной для женщины. Еще — теплой, нежной и желанной, с телом, знакомым Дакару до самых потаенных мест...
«Прости, — подумал он, вспомнив о жене, — прости!» Потом шепнул:
— Ты сумасшедшая... точно, сумасшедшая! Ты кто, валькирия? И как тебя зовут?
— Ты позабыл меня, Дакар? Ну, сейчас напомню... Я же Эри, твоя Эри, Свободный Охотник! И я тебя поймала!
— Я не Дакар, — пробормотал он, целуя ее губы. — Я Павел... Павел!
Глава 4
Альтернатива Метаморфозе — стагнация и смерть.
Гуляю! Когда у человека есть пять сотен, а в перспективе — выгодный контракт, можно и погулять. Правда, монеты еще не в моем обруче, но для веселья и гульбы хватит прежних накоплений. Веселюсь я скромно, так как деньгами швыряться не привык; все, что мне нужно — посидеть с парой приятелей в Тоннеле, поговорить и оттопыриться, свернуть кому-нибудь челюсть, ну и, само собой, наведаться в Колонны Развлечений. Не вниз, где пляски и всякие зрелища Для недоумков, а к одалискам, на самый верх.
После той грудастой блондинки, которую я сплавил диггерам, дома я их больше не держу. Надоедает с одной и той же, да и места нет. Криоблок большой, но оборудован под биота, а при моих занятиях Пекси гораздо полезнее, чем десять кукол для постели. Кукол я найду, притом с гарантией, что новая будет получше старой, а с Пекси все наоборот. Мы с ним привыкли друг к другу, и хоть считается он тварью неразумной, я его отлично понимаю. Не звуки, конечно, а движения — как он дергает крыльями, когда устал, или вытягивает хоботок, ежели пришла пора кормиться. С биотом из общественной конюшни такой контакт не установишь, а с одалиской — нет проблем. Была бы монета, и никаких тебе сюрпризов.
Живу я в Алом секторе, в той части леса, что поближе к Центру, так что Пекси пришлось потрудиться, пока мы добрались домой. Я скормил ему банку нектара, оставил в рабочей зоне патмента и завалился спать. Первую четверть проспал (все же лазать по стенам — дело утомительное!), после принял душ, привел броню в порядок, сменил батарею в нагрудном щитке и решил, что загляну в Колонны, а пировать отправлюсь к Африке, в Тоннель. Надел хламиду попросторнее, нацепил браслет, сунул нож за голенище, потом пошел будить шмеля.
Он дрых у шлюза. Манера у него такая: если утомлен, то тычется под стенкой, где криоблок, и подергивает крыльями, если раздражен, выписывает по полу восьмерки, а если лезет к шлюзу, значит, собирается в полет. Это совпадало с моими планами, и, растолкав Пекси, я навьючил на него седло. Потом раскрыл диафрагму шлюза.
За шлюз приходится платить отдельно, как за нестандартное устройство в патменте. Но мне не хочется держать шмеля в конюшне на ярусе биотов — я ведь не подданный, тружусь в любое время суток, и транспорт всегда должен быть поблизости. Без шлюза, получается, не обойдешься, а это сорок три монеты в год. Плюс, разумеется, налог за охотничью лицензию и плата за жилье и сверхнормативное потребление, плюс транспортный сбор, плюс остальное-прочее... Когда я служил в Охране Среды и пользовался льготами, расходы были, конечно, поменьше, зато доходы... В общем, на жалованье комеса не разгуляешься.
Ствол, в котором я живу, считается довольно респектабельным. Жильцы — из подданных Первой Алюминиевой, Треста Цветных Металлов и других могущественных фирм, все больше — старшие партнеры, а кроме того — чиновники ВТЭК и ОБР, не крупное начальство, но и не крысиная моча. Есть кое-кто и посолидней: прямо подо мной — магистр Ганг из Службы Эвтаназии, а под ним — еще один магистр, почтенный Сенегал из ГенКона. У этого роскошный патмент с галереей и через день — гулянки; бывает, слетается столько гостей, что на балконе от биотов тесно. Но звуковая защита у Сенегала хорошая, и писк одалисок меня не тревожит.
Надев широкий пояс, я пристегнулся ремнями к седлу, и мы порхнули вниз с четырехсотого яруса. До купола — рукой подать, а до земли — не меньше километра; пропасть, а на самом дне, за сетью безопасности, текут дорожки, окрашенные в алый цвет, поблескивают купола и шпили, мелькают яркие огни и тянутся, пересекаясь и ветвясь, воздушные улицы да переходы. И всюду — народ, народ, неисчислимые громады!.. Велик Мобург и многолюден, хотя и не самый гигантский из куполов — в Хике, Фрисе или Норке жителей побольше. Но больше и свар, поскольку в этих городах расположены королевские резиденции. Дело известное — где короли, там драки! Лично я предпочитаю жить в местах спокойных и драться подальше от собственного патмента.
Как все шмели, Пекси любит летать высоко, на уровне скафов и авиеток. Движение тут не слишком интенсивное: скафы — транспорт грандов и коммунальных служб, а что до авиетки, то с ней не каждый управится. Она в отличие от биота неживой предмет, поглядывать нужно, куда летишь, а если не
