и поглаживая затылок. — Кроме штрека, которым мы прошли, есть и другие, ведущие к Яме?
— Да, разумеется. Больше десятка.
— Думаю, их проложили такие же машины. — Он стукнул пальцем по кожуху. — И думаю, что в месте, где теперь Яма, была природная полость, и тоннели шли над ней. Когда сверлили очередную дырку, огромный пласт породы со всеми готовыми штреками рухнул, и получилось то, что наблюдается теперь. Этот бурильщик завалило, место признали неудачным для прокладки тоннелей и начали копать в других направлениях. Обвалы, думаю, бывали не только в Мобурге... Есть где-нибудь еще такие ямины?
— Есть, — с энтузиазмом отозвался Охотник, — есть! В Сабире, Фрисе, Паге, Норке... А ты молодец, партнер, соображаешь! Получается, что Штреки — это тоннели для трейна... копали, значит, в неподходящих местах, и бросили... Однако не многовато ли их? Где полтора десятка, где два, где три, а в Хике, я слышал, сорок четыре. И как ты это объяснишь?
— Исследовали подземные пласты, обкатывали технику, проверяли на конкретных породах — они ведь разные в каждом регионе... Да мало ли что еще! — он махнул рукой. — Меня другое занимает, Крит. Эти ваши трейн-тоннели тянутся на километры и километры, идут под океанским дном, под материками, горами, пустынями, соединяют восемь сотен городов... Поразительно! Поразительно и потрясающе! Я не мог понять, как это сделано, какую применяли технологию, причем на такой огромной глубине! Теперь мне ясно. — Он оглядел маленькую кабину и повторил: — Ясно! Трудились такие бурильщики-роботы для прокладки тоннелей, и было их, вероятно, тысячи... Но какой труд! Какой титанический труд!
Они выбрались из тесной кабинки, пересекли осыпь и через четверть часа обнаружили тропу. Поднимаясь по ней вслед за Критом, он думал о машине, захороненной в земле, о множестве таких машин, создавших Новый Мир, все эти полости для городов, тоннели, колодцы воздуховодов, Штреки и Отвалы. Где они теперь? Погребены, как эта, под тоннами глины и песка? Или разобраны и переплавлены? Или сохранились в каком-то тайном месте, стоят и ждут сигнала? Наверняка забытые... Если б о них знали и помнили, не было бы и проблемы, как достичь Поверхности...
Тропа вывела их к скальной плите, ровной и довольно протяженной, которую Крит назвал Плоским Карнизом. Тоннель, ведущий дальше в земные недра, был вырублен словно вчера: овальный, пять метров в ширину, три — в высоту, с гладкой поверхностью, почти не заросший лишайниками и мхами. Тоннель шел в прочной базальтовой породе, черной, как ночь, но в бинокулярах она представлялась буровато-серой. Воздух был не такой затхлый, как в Яме, и даже повеяло свежестью — видно, они приближались к обширному источнику воды.
Крит заметно расслабился и позволил Дакару идти не в арьергарде, а рядом.
— Тут безопасно. Большая влажность, а крысы и манки этого не любят. Два шага до Ледяных Ключей.
— Почему их так назвали? Ты знаешь, что такое лед?
Охотник надел на лицо усмешку — словно маску натянул.
— Почему площадь в городе Смольная, а другая — Сенная? Лишенные смысла вопросы! Назвали, и все...
— Не в фантазии дело, — возразил он. — Лед — это замерзшая вода, ледяной ключ — значит, очень колодный. На Сенной площади в Петербурге когда-то торговали сеном, кормом для лошадей, а Смольная названа так потому, что...
Крит поморщился.
— Прибереги свой пыл для Мадейры и его приятелей. И не зевай! Нам еще через Ключи перебираться... вернее, под ними.
Вскоре они очутились в длинной естественной полости, прорезанной в слоях базальта стремительным потоком. Холод тут был и в самом деле ледяной; вода выплескивалась мощными струями из расселин в правой стене, падала вниз с высоты небоскреба и, грохоча, убегала в темноту. Русло неширокое, зато течение быстрое. «Не перебраться, унесет!» — подумал он, с опаской присматриваясь к этой подземной реке. Но Крит не собирался лезть в ее холодные пучины, а повел его к самой скале, к расселинам, откуда били струи водопада. Там обнаружилась дорога — узкий и скользкий карниз за пологом воды, который они миновали шаг за шагом, связавшись веревкой, под светом шаров, подвешенных Критом в воздухе. Этот последний подвиг поглотил остатки его энергии, и, оказавшись в коридоре, таком же ровном и гладком, как тот, что тянулся от Ямы к Ключам, он уронил потяжелевший разрядник и чуть не рухнул на пол.
— Едим и отдыхаем, — распорядился Охотник. — Очки не снимать, броню не расстегивать, оружие держать под рукой. Этих проходов я не знаю. Пак ведает, кто тут поселился... — Крит глубоко втянул воздух и сообщил: — Хотя крысами и манки не воняет. Не воняет, молча согласился он, опускаясь на жесткое ложе. Пахло влагой, мокрым камнем, безмолвием и мраком. Как в могиле.
Глава 14
Четвертое. В этом новом обществе должны быть предусмотрены разумные механизмы для выхода присущей человеку агрессивности. В связи с этим необходимо отметить два момента:
А) стабильность общества отнюдь не подразумевает полной безопасности для его членов;
Б) массовое уничтожение террористов, преступников и других деструктивных элементов не приводит, как правило, к желаемой цели — вместо уничтоженных появляются новые. Лучшее решение — направить разрушительную энергию в русло управляемых конфликтов, регулируемых определенными правилами. Кроме того, необходимо заменить противостояние рас, народов, социальных классов и религий более мягким противостоянием транснациональных организаций.
Чудеса! Не ожидал, что инвертор окажется таким полезным спутником! Не на Поверхности, а здесь, в Отвалах и Штреках!
Он видел и думал иначе, чем я. Конечно, я понимаю, что в этом смысле люди не похожи друг на друга, но разница в их видении событий гораздо меньше, чем принято считать. Во всяком случае, никто не удивляется общеизвестным фактам — тому, как называются площади, или тому, что трейн-тоннели связывают купола, что фирмы защищают подданных, что взрослые живут в отдельных патментах, а дети — в инкубаторе. Но восприятие Дакара было иным, словно он и в самом деле явился в Мобург из прошлого, настолько далекого, что связи между нами и его эпохой прервались. Будучи в тесном контакте с инвертором два дня, и я уже почти смирился с этой мыслью.
Небесполезно пообщаться с человеком, который видит то, чего не замечаешь ты! Если он прав и Старые Штреки — продукт неудачных изысканий и предварительных разведок, то наша миссия приобретала новый импульс. Даже два! Во-первых, могли найтись забытые тоннели, готовые для перевозок и подключенные к всемирной трейн-сети, что облегчало фирме «икс» транспортировку сырья и механизмов для его переработки. Во-вторых, если про эти тоннели забыли, могли позабыть и о связанном с ними Хранилище. Конго уверял, что это абсолютно невозможно, но для меня его слова являлись недоказанной гипотезой, такой же, как измышления кормчего Йорка. С одной стороны, Поверхность и пришельцы, с другой — неполная информированность ОБР... Равноценные вещи, я полагаю.
Ну, разберемся!..
Тоннель, в который мы попали после Ледяных Ключей, был прямым и чистым, пробитым в базальтовой толще и, значит, вполне подходящим для поисков. Камень хорошо проводит звуки, сотрясения, вибрации, а чтобы уловить их, нужно снять броню. Опасное дело, если ход проложен в мягком грунте и зарос лишайником! Крысы, манки и другие твари любят такие ходы, а в базальте нор не накопаешь. Нор тут и не было. Ни нор, ни ям, ни подозрительных запахов. — Что будем делать? — спросил инвертор. Его переполняла энергия — выспался, поел и выглядит так, словно готов подпрыгнуть до купола.
