Еще один шажок. Бургас с двумя охранниками уже был от меня на дистанции протянутой руки. Засевшие на галерее и балконах расслабились и походили теперь на любопытных болванов, следивших за редким и увлекательным зрелищем. Остальные, вместо того чтобы рассредоточиться и держать противника на мушке, сгрудились кучей, словно капсули у банки с оттопыровкой. Их много, нас двое, и, значит, опасаться нечего... Обычная ошибка неподготовленных бойцов.
— Ты мне баек не рассказывай, легат, — прошипел Бургас со злобной гримасой. — Я ведь правду из тебя достану! Выжму, как сок из фрукта! Повисишь над крысами и...
И тут я его схватил. Левой рукой, потому что протез врезался в челюсть Лусона. Огненная струя метнулась за моим взглядом, обогнула галерею и балконы, и там отчаянно завопили, то ли от неожиданности, то ли боялись поджариться. Кто-то выпалил в потолок, посыпались обломки перламутра, Бургас взвизгнул, Лусон свалился на пол, его напарник бросился ко мне, выставив излучатель, и получил протезом в лоб. Видно, бойцы Химических Ассоциаций не многому научились за семнадцать лет, со времени моего прошлого визита. Но тогда я был один, а теперь — с помощником.
Я толкнул гранда к Дакару:
— Держи его. Можешь потискать, но не очень сильно.
— Наш заложник? — осведомился инвертор, принимая Бургаса в объятия. — Или преступник в руках закона? Ну, на всякий случай... — Он ткнул ему в
шею ствол разрядника и произнес: — У вас есть право на адвоката и право хранить молчание. Гробовое! Я его не понял, телохранители гранда тоже, но ни один из них с места не двинулся. Наверху считали ожоги и подвывали, внизу ошеломленно переглядывались, Лусон с напарником корчились у наших ног, а Бургас замер в ужасе. Выглядел он так, будто все короли Химических Ассоциаций, собравшись на совет, решали, не искупать ли гранда в серной кислоте.
Ободрив его улыбкой, я сказал:
— Не надо печалиться, достопочтенный, ни крысам, ни Вершителям ты не нужен. Прикажи, чтоб вызвали трейн. Доберемся в купол, отпустим. Паком клянусь!
Бургас окатил меня ненавидящим взглядом, махнул телохранителям, и мы неторопливо двинулись к арке: Дакар с пленным впереди, я с огнеметом сзади. Стражи расступились перед нами.
Глава 15
Пятое. Родственные и семейные связи следует если не уничтожить полностью и окончательно, то максимально ослабить, поскольку они являются базой для нежелательной консолидации небольших, но чрезвычайно устойчивых групп населения. С этой целью процесс воспитания новых поколений должен быть отделен от семьи и родителей.
Вагон был не похож на тот, в котором он очнулся в нынешней реальности. Ни пассажиров, ни кресел у стен; вместо них — обтянутые шелком диваны, столики, будто выточенные из слоновой кости, и какой-то непонятный агрегат — кажется, с напитками и закусками. Еще — проекторы в форме старинных канделябров и украшение у потолка; сеть или паутина из тонких блестящих серебристых нитей. Еще — ковер с забавным орнаментом: шарики-атомы, синие, голубые, фиолетовые, уложенные в полимерную цепочку. Еще — картины или что-то подобное им, но не имеющее четких форм и контуров: посмотришь с одной стороны — нагое женское тело, посмотришь с другой — и тел уже два, в разных, но весьма пикантных позах.
Налюбовавшись великолепным убранством, он хмыкнул и покосился на Крита. Тот подмигнул, пробормотал: «Личный трейн бизибоя, крысиные потроха!» — плюхнулся в пыльной броне на диван, а ноги положил на столик. Потом начал развлекаться: то поглядит на Бургаса, то отведет глаза, и ствол огнемета дергается, повинуясь взгляду. Но большей частью ствол смотрел пленнику прямо в лоб.
Минут через пять Бургас не выдержал:
— Надеюсь, ты не потащишь меня в купол? Я хотел бы вернуться назад от Третьей станции.
— Может быть, вернешься, — сказал Охотник, не прекращая игр с огнеметом.
— Может быть? Но ты ведь обещал, что...
— Я помню, что обещал. Но разве каждому обещанию стоит верить?
Взгляд туда, взгляд сюда, и снова ствол направлен в лоб Бургаса... Крит издевался. Похоже, с этим человеком Охотника связывала давняя и откровенная неприязнь.
— Отпустим почтенного гранта, партнер? — Теперь Охотник глядел прямо на него. — Так отпустим или за выкуп? И что возьмем?
— За выкуп, — отозвался он. Бургас ему тоже не нравился — слишком напоминал нуворишей из прошлого, что расплодились в России за годы перестройки. — За выкуп, — повторил он. — А выкуп такой: пусть объяснит, откуда у него богатство. С трудов праведных не разбогатеешь, значит, все с криминала началось. С какого? Резал стариков на улицах? Детишек обирал? Мошенничал и строил пирамиды? Или на кредитах приподнялся? На ворованных деньгах и госимуществе?
Бургас побледнел, сжался на диване, тревожно блеснул глазами в сторону Крита.
— Твой ученик — идиот?
— Я — Робин Гуд, защитник угнетенных и пролетарий умственного труда... Давай, колись, буржуйский выкормыш! Признавайся! Сколько вдов и сирот обобрал? Кого ограбил? Пенсионный фонд? Общество инвалидов? Узников концлагерей?
— Чего он от меня хочет? — дрожащим голосом вымолвил Бургас. — Я не понимаю ни единого слова!
— Он хочет узнать, почему ты боишься появиться в куполе, — с усмешкой произнес Охотник. — И я интересуюсь тем же. Вдруг ты кого обидел и на тебя ножи вострят? Или свершил деяние против Догматов? Или...
Гранд замотал головой:
— Ничего... ничего такого, клянусь Первым куполом! В Мобурге неспокойно, вот я и уехал в зону. Тревожные времена, Охотник... или как тебя... легат? «Боеприпасы» и «ФлайФайр» атаковали «Тригону», потом других стекольщиков, в Синем и Лиловом секторах, и погромили так, что кровь по улицам текла... Локальный конфликт, моча крысиная! Ничего себе, локальный! Шесть фирм за пятидневку! Разве не слыхал? — О «Тригоне» знаю, а о прочих нет, — с заметным интересом вымолвил Охотник. — Не было нас в куполе. Значит, шесть фирм разгромили? Правда?
— Правда! Чтоб мне эвтаназии лишиться! И говорят, — Бургас понизил голос, — говорят, что теперь за других примутся. Аккуратно работают, не нарушая Догматов, у ОБР претензий нет... Ну, а мне-то от этого не легче! Я подумал...
Гранд умолк, но Крит повелительно взмахнул рукой:
— Что подумал?
— Когда ты в зоне появился, я решил, что тебя оружейники прислали, за моей головой. Химические Ассоциации в давнем союзе с Компаниями Армстекла... значит, следующие на очереди...
Крит расстегнул броню, поскреб за воротом и презрительно усмехнулся.
— Получается, ты подданных бросил и в зону сбежал? Да еще с целой оравой бойцов! Или с двумя- тремя оравами? Нехорошо, почтенный гранд! Это вашим королям не понравится!
— Короли далеко, а оружейники близко, — пробормотал Бургас и добавил: — Что-то я разволновался от этих разговоров... Надо бы музыку послушать, успокоиться...
Плавный жест, и паутина у потолка тихо зазвенела. «Словно струны арфы», — подумал он, вслушиваясь в гипнотическую мелодию. Она не клонила ко сну, но в самом деле успокаивала; гасла тревога, заботы отлетали прочь, и мир словно подернулся полупрозрачной зыбкой дымкой, сделавшись не
