и спрятала под броню. Мадейра высветил таймер:
— Прибываем. Там большая полость под заводом, пункт загрузки, а к скафам ведет лифт. Древний лифт, но работает.
В зоне торможения трейн слегка потряхивало — сейчас он мчался сквозь последние кольца, сбрасывая скорость. Мы поднялись, взвалили на спины баллоны, сумки и остальное снаряжение; потом, не сговариваясь, встали парами: Хинган с Дамаском, Эри с Дакаром и я с Мадейрой. Световой шарик, висевший под цилиндрическим сводом вагона, начал меркнуть, и Эри подбросила еще один. Яркий выплеск света заставил меня прищуриться.
Трейн остановился, крыша вагона со скрипом разошлась, и тут же, пронзительно лязгнув, сдвинулась крышка бортового люка. Мы шагнули на каменную поверхность, терявшуюся в беспросветной тьме, и замерли, осматриваясь и принюхиваясь. Вокруг царила тишина. Перрон под нашими ногами был прочным и шероховатым, без тетрашлакового покрытия — похоже, его вырубили прямо в коренной породе, в сером граните с белыми искрами кварца.
— Свет! — распорядился я. Дамаск включил наплечный прожектор, повел лучом вверх, потом в стороны и вниз, высветив какие-то механизмы у потолка и длинный состав перед нашим вагоном.
— Стоит под погрузкой, — пояснил Мадейра. — Потом отправится в Хранилище.
Ствол огнемета над плечом Хингана дернулся.
— Кто-нибудь водится в этой дыре? Люди, крысы, манки?
— Никого тут нет. Люди не нужны, все операции идут автоматически, а крыс и манки мы тут не встречали.
— Спокойное место, — резюмировал я и кивнул Мадейре: — Ну, вперед! Веди, показывай дорогу.
Мрак отступил под светом прожектора. Перрон был чистым и гладким, словно его отлили только вчера. Никаких подозрительных запахов — собственно, тут вообще ничем не пахло. Гулкое эхо наших шагов катилось под невысоким сводом и падало куда-то, точно камень в бездонную пропасть.
До лифта было метров двести. Обычный лифт, как в жилых стволах, с широкой просторной кабиной; мы поместились в ней вшестером. На месте панели с кнопками ярусов виднелся рычаг — Мадейра дернул его, и мы поехали.
— Вверху еще одна полость, что-то вроде ангара для скафов, — промолвил мой приятель. — Щель в стене шахты, метрах в пятистах над приемным бункером. Шахта гигантская... Десять стволов поместятся!
— Скафы проверяли? — спросил Хинган. — Нет.
— Прах отвальный! А если там одно гнилье? Как поднимемся?
— Триплекс не гниет, — возразил Мадейра. — Хорошие машины, надежные, древней работы. Не думаю, что будут проблемы.
— Оружие есть?
— Торчит что-то под днищем. Думаю, стационарные разрядники.
— Это хорошо! — Хинган ощерился в ухмылке. — Видно, шахту ими прожигали... Такой штуковине цены нет!
Лифт остановился, мы вышли и очутились в горизонтальной щели. Таких огромных под куполом нет — эта тянулась на сотни метров во все стороны и была высокой, в двенадцать-пятнадцать ярусов. В стене, слева и справа от лифтовой двери, зияли ниши, похожие на норы чудовищных крыс, и в каждой поблескивала тупорылая кабина скафа. Их было тут несколько десятков — я насчитал тридцать четыре и сбился.
— На две оравы хватит, — сказала Эри, рассматривая эту внушительную выставку. — Верно, Крит?
Я кивнул, не поворачивая к ней головы. Я все еще не мог привыкнуть к ее новому лицу; пока не глядишь, по голосу — Эри, а как посмотришь — чужая женщина. Это меня раздражало; нельзя воспринимать партнера словно чужака.
— Шахта там, — Мадейра вытянул руку, указывая на слабое сияние где-то в глубине щели. — А за ангарами скафов прорублен ход к большому залу... помните, Дакар, я вам о нем говорил? Огромная пещера с мусорными кучами, в которой мы нашли рельеф.
— Посмотрим? — Дакар повернулся ко мне.
— Посмотрим. Для того мы здесь, чтобы все осмотреть.
Никто не возразил ни слова. Кажется, мои партнеры не слишком торопились навстречу Поверхности, и я их понимал. Новое пугает, и чем оно грандиознее, тем больше страх.
Вслед за Мадейрой мы миновали шеренгу скафов и повернули в широкий проход, тянувшийся на пару километров. Кончался он осыпью: щебень, обломки гранита и мрамора, остроконечные глыбы битой керамики в два-три человеческих роста. Осыпь уходила вниз еще на километр, а за ней открывалось гигантское пустое пространство размерами чуть ли не с купол. Мы включили все прожектора, бросили в воздух шары, но свет их не мог разогнать мрак в этой огромной полости. Кажется, она, в отличие от купола, была не круглой, а прямоугольной и сильно вытянутой в длину. С обеих ее сторон шли траншеи, когда-то глубокие, а теперь наполовину заваленные обломками. Разглядеть дальний конец этого зала мы не смогли.
— Похоже, купола строили еще до Пака, — сказал Хинган, всматриваясь в темное таинственное пространство.
Мадейра замотал головой:
— Это не купол, это более древнее сооружение. Для облицовки стен использовали примитивный искусственный камень, а украшали мрамором и кое-где керамикой. В камне есть ржавые железные штыри, и мы полагаем...
— Это железобетон, — прервал его Дакар. — Жаль, что мы не можем осветить всю эту огромную пещеру... что-то она мне напоминает, что-то очень знакомое, только размеры великоваты... Где мы сейчас находимся, Мадейра? Мы ехали больше четырех часов и, вероятно, удалились от Мобурга? Насколько и в какую сторону?
— Направление примерно к полюсу планеты, а расстояние... — Мадейра сморщил лоб, — расстояние около тридцати мегаметров, считая от Мобурга.
Дакар вздрогнул и, резко повернувшись, уставился на него:
— Сколько? Я не ослышался?
— Тридцать мегаметров, — повторил Мадейра. — Может быть, немного меньше.
— Мегаметров, значит... — с остолбенелым видом протянул Дакар. — В одном мегаметре тысяча километров или миллион метров... Я ничего не путаю, друзья мои? Я еще не разучился считать?
— Кажется, нет, — с улыбкой сказала Эри. — А что тебя удивляет, инвертор?
— Да так, всякие мелочи... Выходит, до Мобурга тридцать тысяч километров? И поезд шел со скоростью два километра в секунду? Не первая космическая, однако впечатляет... Ну, дьявол с ней, готов поверить! Но радиус Земли шесть тысяч триста километров. С этим-то как быть? Куда мы уехали? В космическое пространство?
Я еще не видел его таким растерянным, даже в Керуленовой Яме, когда мы повстречались с крысами. Мнилось, что мир вокруг Дакара рухнул, и он пытается склеить его заново из обломков, да ничего не выходит.
— Вы ошибаетесь, Дакар. Планетарный радиус шестьсот тридцать мегаметров, — мягко произнес Мадейра. — Вот как? — Он запустил в волосы пятерню. — Это планета Земля? Мы не на Юпитере?
Хинган ткнул его локтем в бок:
— Кончай умничать, парень! Полюбовался на этот мусор? Ну, так идем обратно, проверим скаф! Не все ли равно, сколько метров и мегаметров в этой Земле... Главное, чтоб купол на башку не рухнул!
В словах Хингана был резон, и мы повернули к стоянке скафов. Дакар двигался как во сне, с таким лицом, будто на него и правда рухнул купол. Это меня беспокоило, да и не только меня — Эри посматривала на инвертора с тревогой и старалась от него не отходить. «Гниль подлесная! Что это с ним? — подумал я. — В Штреках вроде не пугался, а тут бледнеет на глазах и еле шевелит ногами... И все оттого, что ошибся в расчетах?»
