одной рукой, упирая край в стену.
Затем он поставил принесенный бокал на пол и взялся за дело двумя конечностями. Заключенный молчал, тоскливо глядя, как стальная труба превращается в сложное переплетение, похожее на морской узел.
— Вот так же скрутят ваше сумасшедшее выступление, -пояснил Лумис, откидывая в сторону сюжет для художника-абстракциониста. Это он сказал для Букле, отиравшегося по ту сторону не слишком толстой двери.
— Что-то незаметно, — невесело оскалился мальчишка. — Ничего, скоро мы счистим с планеты плесень вроде тебя.
— Слушай, — перебил его Лумис. — У меня сегодня уже голова болит от всякой пропаганды. Вот, угощайся.
Он протянул парню горячительный напиток. К некоторому удивлению Лумиса, тот не отказался и в несколько глотков уничтожил содержимое, но после все-таки не выдержал и скривился.
— Значит, так, мой неукротимый бунтарь, — веско изрек Лумис, подвигая его к себе за шиворот и говоря не слишком громко. — Ты еще немного посиди тут, подумай о жизни. Только ничего не бойся. Я кое-что выясню, угомоню нашего гостеприимного хозяина и вернусь.
Молодой человек ошеломленно посмотрел на него, но ничего не сказал.
— Букле Лотерзан, — со значением обратился Лумис к представителю сильно поредевшей в эту ночь полиции. — Ты мне случайно не подскажешь, где можно найти хороший радиопередатчик, хотелось бы связаться с редакцией, опередить конкурентов.
Букле, ведущий в одиночестве явно неравную борьбу с алкоголем, уже находился в положении некоторой отрешенности от внешнего мира, поэтому выяснение такого простого вопроса порядком затянулось. Лумис оставил было почти бессмысленные попытки, но каким-то внутренним чутьем ощутил, что старый алкоголик явно знает что-то по данному поводу. Он даже проимитировал участие в продолжении этого никак не желающего кончаться праздника. Через некоторое время его долгие старания увенчались успехом. Он стал владельцем бесценной для него информации: всего лишь пятнадцатью этажами выше находится тайный центр подслушивания «патриотической полиции», и, по версии Букле, сейчас там абсолютно никого не было, все его служащие еще ночью дали стрекача.
Сам Букле, проигрывающий битву, но вовсе не желающий этого признать, был уже абсолютно не в состоянии проводить Лумиса до места, и это было к лучшему. Пока Лумис снова на несколько минут зашел к изолированному пленнику, в покинутой области пространства произошло долгожданное событие: неутомимый борец с трезвым образом жизни заснул. Вначале через прикрытую дверь они услышали чудовищное бульканье и рев, доносящийся из соседней комнаты. Было похоже что там затаилась гигантская болотная черепаха-глимбаиз Мерактропии, поджидающая беззащитных млекопитающих. Лумис опомнился первым, бесшумно шагнул на ковер и остановился как вкопанный... Прямо на полу, в груде поверженных стеклянных противников, обхватив, будто рукоятку шпаги фарфоровую рюмочку, мощно храпел Букле Лотерзан.
— Не перевелись еще богатыри, — констатировал Лумис, из любопытства заглядывая в бар.
Там было пусто, как бывает после залпа стационарного огнемета.
— Ну, что же, — подвел итоги Лумис. — Пожалуй, все завершилось неплохо. Он повернулся к юноше: — Как тебя зовут?
— Бенс, — ошарашенно признался тот, моргая. Он ничего не понимал в происходящем.
Отлично. — Лумис представился. — Будешь пока находиться при мне, я это тебе говорю, как человек, имеющий значительно больший стаж на поприще боевых операций. Только предупреждаю, не вздумай бежать.
ДИСПУТЫ ЛЕСА
Сегодня впервые стало интересно прижимать наушник к уху. Контральто-капитан Пурал организовал увеселительное мероприятие — лекцию-дискуссию с участием звезд: Сокса, или иначе Профессора, и доктора Геклиса. Вначале они последовательно излагали всяческие научные факты и теории, касающиеся Мерактропии, и, как ни странно, далеко не все оказалось захватывающе интересным, но, когда подошла пора дискуссии, стало намного веселее. Геклис предложил слушателям задавать разные научно-технические вопросы, а они с Профессором будут на них отвечать. И посыпалось. Вначале все как- то мялись, а ведь казалось, что тут сложного, морды твоей глупой никто не видит, спрашивай смело, что хошь.
Диспут велся прямо на ходу, то есть вся колонна продолжала переть в неизвестность с примерно постоянной скоростью. По праву старшего в звании Браст усадил за рычаги Пека, все равно он мало интересовался науками. А Браст так настроился познавать высокие горизонты, что даже закрепил около перископа открытый блокнот. Когда начали сыпать вопросы, Браст положил приготовленную ручку на место: он знал, что в отряде полно туповатых и, говоря образно, несколько приземленных ребят, но уж такого он вовсе не ожидал. Например, один водитель из машины-разведчика спросил на полном серьезе, как размножаются мерактропы и правда ли, что у них нет женщин, а мужчины несут яйца. Ну и смеху было на линии связи! Профессор даже не стал отвечать на эту чушь. Кто-то поинтересовался, почему пауки здесь такие большие. Док Геклис взял слово и долго пояснял что-то о внутреннем и внешнем давлении в организмах. Брасту стало скучно, он даже хотел отобрать рычаги у Пексмана. Затем еще какой-то умник задал следующую задачку, от которой стало на несколько секунд тихо. «Была бы здесь „патриотическая полиция“, — подумал Браст, — уже бы волокла этого члена общества „Хочу все знать“ за белы рученьки в кутузку». Этот кто-то спросил: «Правда ли, что Республика Брашей нападает на нас из-за территории, потому что их родная суша тонет?» Браст был уверен, что на такую провокацию никто не будет отвечать, однако Профессор решился, гражданские — люди смелые, не то что запуганные властью военные.
«Понимаете, — доложил он аудитории, — материк Республики действительно тонет, но это процесс медленный и, конечно, не является основной причиной войны. Основная, как известно всем, это желание брашей обрести мировое господство. Однако вопрос имеет под собой почву. Мне не известны все факты, я не специалист по политике, но тем не менее можно рассмотреть гипотетические возможности. Допустим, затопление материка — это основная причина агрессии. Не будем сейчас вдаваться в подробности о том, что человечество слишком мало знает о своей находящейся под ногами планете. Кто может гарантировать, что через пятьдесят циклов, а может, завтра республиканская континентальная плита не начнет выныривать обратно, а имеющее сейчас место поднятие суши под Империей не остановится? Далее, пусть так, но почему бы брашам не взяться вплотную за освоение Мерактропии. Ясно, что на этом пути стоят сотни трудностей (мы тут с вами их понимаем более, чем кто-либо), но, наверное, захват территории вооруженной до зубов Империи не менее сложная задача, к тому же куда более опасная, учитывая ответный удар. Мерактропы-то в Брашию не собираются, правда? Естественно, на это потребуются средства, но уж не меньшие, чем на ведение захватнической войны».
И тут в дело встрял док Геклис: «Я хочу поспорить с уважаемым коллегой, можно? Так вот, вполне может быть, что Республика потому не пытается осваивать Мерактропию, что это не их территория, и, освоив ее, браши все равно будут втянуты в войну за Мерактропию, пусть даже уже освоенную, а может, именно из-за последнего. Далее, освоение Мерактропии повлечет за собой такие расходы, которые не позволят одновременно угрожать Империи Эйрарбаков вторжением и обладать средствами для адекватного ответа. То есть браши не селятся на экваториальном материке потому, что боятся агрессии со стороны Империи. Ситуация неразрешима, покуда на планете Гея два гегемона, два примерно равных по потенциалу центра цивилизации. Точно так же мы могли бы предъявить брашам претензию, почему-де они не переселяются на Странницу или не строят поселение на другой луне — Мятой. Однако освоение космоса тоже очень затратная область, и бросить туда средства, которых и так в обрез и которые неизвестно когда дадут отдачу, при наличии сильного, опасного соперника очень рискованно. Поэтому перед освоением нового континента, так же как при любом другом начинании, необходимо обрести абсолютную
