А.С. Секретная миссия

- Заморский проиграл уж четыре раза, - шепотом сообщил Пушкину конногвардеец. - Неопытен, сразу видно, ему бы на руте «Руте - ставить с повышением на одну и ту же карту, рассчитывая на то, что рано или поздно она выпадет влево. При удаче выигрышем можно было перекрыть весь проигрыш.»…

- Князь начал с правой стороны? - спросил Пушкин.

- Ну конечно, а как же иначе…

- Конечно, как же иначе… - кивнул Пушкин. Он подался вперед, глаза у него сузились, а кровь жарко ударила в виски - чувство сродни охотничьему азарту.

Стояла тишина, карты ложились на зеленое сукно с тихим шелестом. Один из подсвечников чадил, но никто не озаботился снять нагар…

Очередная легла влево, князь уже готовился…

Вскинув свою тяжелую трость, Пушкин придавил ею к столу руку князя с карточной колодой - и держал крепко, оторопевший варшавский гость не сопротивлялся, но потом вскинул налитые злобой глаза.

- Что за черт…

- Колоду в сторону! - прикрикнул Пушкин, налегая на трость.

Кто-то понял его - и, метнувшись к столу, выхватил колоду из рук банкомета, зажал в кулаке. Тогда Пушкин поднял трость и, выпрямившись, звучным голосом произнес:

- Прошу пересчитать карты, господа. Справа на одну больше, что означает…

Сразу несколько рук потянулись к небольшим кучкам. Все придвинулись к столу. Карты перевернули вверх лицом, считая вслух.

- Действительно… - протянул кто-то зловещим тоном. - Слева восемь, справа - девять… И вторая сверху… Откройте вашу карту, сударь, игра все равно кончена!

Молодой американец перевернул свою карту.

- Семерка пик!

- А вот она и справа, лишняя…

- Должен вас огорчить, сударь, - сказал Пушкин, - вы играли с шулером…

- Господа! Господа! - воскликнул варшавский князь, озираясь с видом крайнего изумления. - Мелкая ошибка может с каждым случиться, слово чести…

- Да что там, - улыбаясь во весь рот, сказал протолкавшийся к столу конногвардеец. - Дело ясное. Александр Сергеич, не передадите ли шандал? Убогое произведение искусства, но для соблюдения традиции и такой сойдет…

- Извольте, ротмистр, - сказал Пушкин, подавая Позднякову тяжелый малахитовый подсвечник.

Вокруг заорали, засвистели, заулюлюкали, словно подгоняли гончих на охоте. Князь Муфельский с видом оскорбленного достоинства еще пытался что-то изречь в свое оправдание, но шандал в руке конногвардейца обрушился на него всей своей немаленькой тяжестью, свечи моментально погасли и разлетелись, запачкав расплавленным воском не только незадачливого шулера, но и тех, кто оказался близко, что, в общем, никого в горячке действия не раздосадовало. Поздняков, ухая, орудовал шандалом как поп кропилом. Князь вопил, безуспешно пытаясь вырваться.

Молодой американец, не принимавший в этом участия, сложил в карман свою ставку и отошел от стола. Догнав его, Пушкин сказал:

- Я бы не хотел, сударь, чтобы у вас сложилось превратное мнение о нашем городе. Ибо оные субъекты встречаются, но не они определяют погоду…

- Разумеется, - сказал молодой человек с грустно-философским видом. - У нас в Америке таких тоже хватает… Позвольте вас поблагодарить, если бы не вы…

- Вы имеете полное право вернуться и забрать то, что он у вас выманил обманом.

- Пусть его… - с брезгливой миной сказал молодой американец. - Не откажетесь ли выпить со мной, сударь? Я видел здесь буфет…

Они прошли в буфетную. Немца Пушкин не обнаружил и там, а потому можно было никуда не спешить. Сев за свободный столик в углу, он подозвал лакея - облаченного в безвкусную по-никишински ливрею, но расторопного.

- Путешествуете из удовольствия? - спросил Пушкин, поднимая бокал.

- Пожалуй, - ответил молодой человек.

Пушкин, слегка нахмурясь, смотрел на него поверх бокала, в котором тихонько шипели пузырьки. В голосе молодого американца ему почуялась несомненная фальшь: но, в конце концов, никто не обязан откровенничать с первым встречным, пусть даже и оказавшим услугу. У всякого могут быть свои тайны…

- Служите где-нибудь? - спросил Пушкин.

- Я… Не совсем. То есть, совсем недавно служил в армии, но вышел в отставку в чине главного сержанта. Пытаюсь писать стихи. Выпустил даже книжечку, «Тамерлан и другие стихотворения», но она убога… Прекрасно понимаю, что убога, но ничего не могу с собой поделать, это сильнее меня…

Вот теперь он был искренен, сразу видно.

- Прекрасно вас понимаю, - сказал Пушкин. - Сам грешу тем же пороком - рифмую…

- И как, удалось вам чего-нибудь добиться?

- Пожалуй… - сказал Пушкин, улыбаясь. - Пожалуй… Надолго вы к нам? Интересно было бы поговорить о поэзии с американским поэтом - американцев мы видим не так уж часто…

- Надолго ли? - молодой человек нервно переплел пальцы. - Не знаю, как получится… Ваша столица прекрасна, хотелось бы задержаться здесь подольше…

Он воодушевленно заговорил о том, что успел увидеть - о дворцах и особняках, памятниках и проспектах, сравнивая Петербург в выгодную для него сторону с американскими городами. Пушкин слушал внимательно, прилежно подмечая все те же странности: во многом молодой человек был искренен, но тем не менее на заднем плане оставалась некая недоговоренность, нечто утаенное. Словно он постоянно помнил, что какую-то часть своей жизни обязан скрывать и о многом умалчивать.

Загадки Пушкин любил - не только по долгу службы - а сейчас перед ним была несомненная загадка: совсем молодой человек, переплывший океан, по виду из общества, получивший образование и воспитание, в деньгах вроде бы не стесненный - и в то же время старательно скрывающий что-то, причем непонятно что… Бежит от кредиторов? Совершил по ту сторону океана какой-то серьезный проступок и теперь скрывается? Романтическая любовная история? Еще что-то? Он пока что не мог определить. В одном был уверен: молодой американец напоминал шкатулку с потайными ящичками, что были в большой моде в прошлом столетии, да и сейчас из употребления не вышли.

Вот только не было времени заниматься посторонними загадками.

Тем более что на пороге буфетной появился Тимоша в самом достоверном своем облике вымуштрованного лакея и оглядывал публику с искренним нетерпением…

- Я вижу своего слугу, - сказал Пушкин. - Мне пора. Любопытно было бы с вами встретиться еще раз. Где вы остановились?

- В трактире Демута «Трактиры в те времена часто сочетались с гостиницами.», - сказал молодой человек. - Спросите Эдгара Аллана По.

- Очень приятно, - сказал Пушкин. - Александр Пушкин, поэт и скромный чиновник… Рад был знакомству. И позвольте на правах старого здешнего жителя дать вам совет: осмотрительнее выбирайте карточных партнеров…

Он раскланялся и вышел вслед за Тимошей, неторопливо спустился по лестнице. Едва они очутились на улице, Тимоша радостно доложил:

- Отыскал я вам персюка, Александр Сергеич! Интересный персюк, не сойти мне с этого места. В «Лондоне» обитает. То есть, обитал до недавнего времени, а сегодня, изволите ли видеть, ни с того ни с сего…

- Подожди, душа моя, - сказал Пушкин. - Давай по порядку…