А.С. Секретная миссия

Глава вторая ПЕРСТЕНЬ ИЗ ПРОШЛОГО

Гостиницу «Город Лондон» на углу Невского и Большой Морской Пушкин, как истый петербуржец, знал прекрасно, а потому, не нуждаясь в проводниках, поднялся на третий этаж, прошел по тихому коридору и постучал набалдашником тяжелой трости в дверь нужного ему нумера.

Длительное время ничего не происходило, потом послышались неторопливые шаги, и дверь приоткрылась. В образовавшейся щели можно было рассмотреть нездешнюю физиономию, украшенную усами и бородой (опять-таки нездешнего фасона), а также, в соответствии с природой, парой иссиня-черных глаз, исполненных подозрительности и нелюбезности.

Физиономия пробормотала что-то, кажется, не имевшее смысла ни на одном языке, продолжая таращиться нелюбезно и проявляя явные поползновения захлопнуть дверь перед носом нежданного визитера.

- Мне угодно видеть мирзу Фируза, - сказал Пушкин спокойно.

Снова бормотание.

Весело улыбаясь, Пушкин разыграл пантомиму: ткнул себя пальцем в грудь, потом показал уже двумя на свои глаза, изобразил шагающие ноги и сказал в завершение:

- Мирза Фируз…

- Не разумей москов… - проворчал бородатый цербер.

- Вот так так? - ухмыльнулся Пушкин. - Сдается мне, «мирза Фируз» - слова как раз не русские, а самые что ни на есть персидские…

Снова ворчание.

- Бросьте, душа моя, - сказал Пушкин с величайшим терпением. - Ну что это за опытный купеческий приказчик, пятый уж год ездящий в соседнюю страну со своим товаром, да так и не выучивший ее языка? За торговыми людьми такого не водится… Дошли до меня слухи, что вчера вы, любезнейший Ширали, на весьма даже неплохом русском языке с купцом Перфильевым изволили общаться в кофейне Вольфа и Беранже, свидетелей найти нетрудно, того же Перфильева взять…

- Что вам угодно? - неприязненно бросил перс.

- Ну вот, произошло чудо из «Тысячи и одной ночи», - сказал Пушкин, улыбаясь во весь рот. - Ваш русский язык волшебным образом исправился… Мне угодно незамедлительно видеть мирзу Фируза.

- Хозяин занят. Мы уезжаем, и много хлопот со сборами…

- Все в руках Аллаха, как выражаются у вас, - сказал Пушкин. - Вы, вполне может оказаться, и не уезжаете вовсе… Друг Ширали, вы, я уверен, владеете русским языком и знаете российский быт достаточно, чтобы знакомым быть с учреждением под названием «Третье отделение собственной его величества канцелярии»?

Судя по лицу перса, его знакомство с российским бытом достаточно далеко простиралось…

- Означенное учреждение я имею честь представлять сейчас, - сказал Пушкин уже без тени улыбки. - И побеседовать с вашим хозяином хочу не из любви к экзотическим странам, а по служебной необходимости. Можете меня не впускать… Но тогда не позднее чем через четверть часа появятся полицейские в мундирах и проведут почтенного Фируза к нам, чтобы именно там провести беседу… Нужны ли такие хлопоты почтенному купцу с репутацией? Вам решать…

К чести перса, он размышлял недолго. Угрюмо насупившись, открыл дверь достаточно широко и даже поклонился более-менее уважительно:

- Прошу вас. Я доложу мирзе…

Вернулся он из комнат, не проведя там и минуты, еще угрюмее, чем был. Распахнув дверь, склонился в поклоне, уже без единого слова.

Пушкин вошел. Комната была, как и следовало ожидать, обставлена недурно и не имела в своем интерьере никакой персидской экзотики, разве что на изящном мозаичном столике стоял серебряный кувшин, покрытый великолепной чеканкой, несомненно привезенный купцом с собой, да лежали несколько книг в коричневых кожаных переплетах, вряд ли входивших в гостиничные принадлежности.

Мирза Фируз сидел у помянутого столика: человек достаточно преклонных лет, но, несмотря на это, державшийся удивительно прямо, с узким лицом, с подкрашенной хной бородой и пронзительными серыми глазами, выдававшими недюжинный ум. Перебирая большим пальцем правой руки янтарные зернышки четок, он сказал нейтральным тоном:

- Садитесь. Мой человек сказал, что вы имеете отношение к Третьему отделению? - Его русский был весьма неплох. - Признаться, мне непонятно, чем я мог ваше учреждение заинтересовать…

- Именно тем, простите за каламбур, и заинтересовали, что человек вы небезынтересный, - сказал Пушкин, усаживаясь. - Даже собранные о вас поверхностные сведения рисуют образ любопытной персоны, не вполне вписывающейся в привычный облик купца. Вы купец, конечно, давно и успешно торгуете ювелирными изделиями, у наших богачей имеющих большой спрос… Но в то же время, мне стало известно, вы еще и проявляете стойкий интерес к ученым книгам, даже сюда взяли их несколько. - Он указал на столик. - Сплетники имеются у всех народов, и Персия - не исключение. Были опрошены двое проживающих в Петербурге персидских купцов мелкого пошиба, и они охотно - надо полагать, одержимые завистью, - поведали о вас немало интересного: вроде бы вы связаны некими узами с суфийскими братствами, особенно интересуетесь трудами по некромантии, магии и чернокнижию былых столетий…

- Неужели это запрещено законами Российской империи? - спокойно, с большим достоинством спросил мирза Фируз. - Насколько я знаю, вашей тайной полиции совершенно не интересны персидские книжники и уж тем более суфийские братства, свою деятельность на территорию вашей империи нисколько не простирающие…

- Вы, может быть, не поверите, но у нас самые разносторонние интересы, - сказал Пушкин. - Итак… Вы, помимо торговых дел, известны еще и ученостью настолько, что ваше имя неизменно употребляется в сочетании с почетным титулом «мирза»…

- Это не преступление.

- Ну разумеется, - сказал Пушкин. - Просто события обернулись так, что мне необходимы ваши консультации по делам, в коих вы разбираетесь лучше моего…

- Рад был бы вам помочь при других обстоятельствах. Но я уезжаю, быть может уже сегодня вечером…

- Вот этот-то факт и заставил меня буквально на ходу изменить направление беседы, - сказал Пушкин. - Поскольку ваше желание немедленно покинуть Петербург выглядит более чем странно. Не прошло и недели, как вы изволили прибыть. Деловые переговоры с вашими здешними российскими сокомпаньонцами только начаты, ваш ювелирный товар - большая партия, сулящая немалую прибыль, не продана вообще… Какой купец станет вдруг собираться домой, не закончив выгодного дела?

- Я получил неприятные известия из дома. Дела требуют моего присутствия.

- Через кого? После вашего приезда сюда в Петербург не прибывал ни один персидский подданный… Я проверил.

Мирза Фируз был невозмутим:

- Срочный отъезд - опять-таки не преступление. Ничего противозаконного ни я, ни мои люди не совершали, неоплаченных долгов за мной нет…

Пушкин, не сводя с него глаз, спросил с небрежностью:

- Это правда, что суфийское братство, с которым вы поддерживаете самые тесные связи, занимается вот уже несколько сотен лет охотой за нечистой силой?

«Самое печальное, что мы узнаем такие вещи случайно, - подумал он. - Бродим в потемках, а потом случайный человек, сам не понимая, что выдает, рассказывает о наших персидских собратьях по ремеслу, которые старше нас лет на четыреста…»

- Молодой человек, - сказал мирза Фируз. - Странно слышать такие вещи от европейца. Вы