Энея!!!
А почему бы и нет? Старейшины рутулов войны не хотят, не у них невесту украли…
Договорились о поединке - насмерть.
Оно бы и ничего, да вот сдюжит ли Плакса? Такие поединки проигрывать нельзя.
– Ну чего, Ром, основал? А мое копье где?
– Основал. А копье пришлось оставить - возле жертвенника. Ты теперь, ванакт, у них бог- покровитель - Маурус Копьеносный. 'Квирин', если по-сабински.
– У-у-у-у-у-у!
– Мама! Мама, мама, не уходи! Не уходи, мама… Эней Анхизид бредил. Слепо смотрели глаза, тонкая; струйка крови сочилась изо рта.
– Мамочка! Мне больно, мамочка! Не уходи, пожалуйста!..
Он звал ЕЕ - ту, что убила мою Амиклу. Я осторожно вытер кровь с его подбородка, поправил мокрую повязку на лбу. Эней умирал. Я напрасно договорился о поединке.
– Мама! Мамочка…
Я отвернулся. Под Троей, на страшной Фимбрийской равнине, мы были врагами. Но врагов уже нет. Храбрый, честный парень, Эней Плакса, наш товарищ, уходит к черному порогу Гадеса.
Плакса! Он плакал, когда говорил об Амикле…
– Диомед…
Окровавленные губы попытались улыбнуться. Ата-Безумие смилостивилась над владыкой дарданов.
– Диомед! Она… Мама обещала взять меня к себе, туда… туда…
– Конечно, - заторопился я. - Только не спеши, Анхизид, ты скоро поправишься!..
– Нет, Тидид, она приходила, чтобы забрать меня с собой!..
Эней попытался приподняться, застонал…Я снова поднес окровавленную тряпицу к его губам.
– Мы привезли Палладий - тот самый, из Трои. Пусть он будет у тебя, Анхизид.
– У моих детей, - чуть слышно поправил он. - Спасибо… Мама… Она сказала, что мой род создаст великую державу, эта держава покорит мир…
– Ну, это ясно! - улыбнулся я. - Ты же Саженец!
– Саженец… - Эней попытался улыбнуться в ответ, дернул непослушными губами. - Мы ведь что-то сделали, Диомед, ведь так?
– Так, - кивнул я. - Мы переплыли Океан, мы основали новую страну. И мы стали друзьями, Эней. А это дороже всего, правда?
– Правда…
Я встал. За дверью ждали его сыновья/ждали родичи;
Пора было прощаться. Навсегда…
– Погоди, Диомед…
Огромная ладонь бессильно дрогнула, скользнула по покрывалу.
– Мама… Ты помирился с НЕЮ?…Красная надпись на белом мраморе, красная кровь на алтаре…
– Я… Да, Эней, мы уже не враги. Пусть я солгал. Сейчас - можно.
– ОНА велела тебе передать, чтобы ты не отталкивал… не отталкивал…
Закрылись глаза, еле заметно дрогнули губы…
Прощай, Эней, храбрая душа и доброе сердце! Твои потомки будут править этой землей! Хайре!
– Не плакать! Не плакать! Эней Анхизид, регус лати-нов, жив - и будет жив, пока не победит в поединке, ясно? Завтра он убьет Турна и остановит войну. И никаких слез! Эней победит - тогда заплачем!..
– Он скончался, рыжий…
– Жаль…
И даже головы не повернул!
Любимчика я нашел там же, где и оставил, на той же позиции. Даже полупустой бурдюк валялся как раз под его босой пяткой.
– Эней умер, понимаешь? - повторил я.
– А я и говорю: жаль.
Об умершем щенке обычно горюют больше.
– Он скончался, - проговорил я сквозь зубы.
– Да слышу, Тидид!
Босая пятка неуверенно потянулась к бурдюку.
– А завтра Эней должен выйти на поединок с вождем рутулов. Если он не выйдет, нас захотят вытеснить с этих земель. По праву победителя.
– Ну и что?
На этот раз Лаэртид соизволил обернуться. И даже плечами пожать.
– Ничего, - все еще сдерживаясь, проговорил я. - Латины присягнули роду Анхиза, значит, начнется война. Настоящая, как под Троей. Я позову шардана, приведу своих аргивян. Для начала сожжем город рутулов, чтобы устрашить весь край, потом начнем уничтожать посевы… Ты никогда не думал, Одиссей, ПОЧЕМУ кончился Золотой Век?
И снова шевельнулись широкие плечи лучника.
– Тебе это очень важно?
Отвечать я не стал, просто кивнул.
Я бы и не приходил сюда, к Любимчику-лотофагу, но меня Турн уже видел, и Протесилая видел. А Идоменея, как назло, в море унесло.
Медленно-медленно вставал, долго-долго копался в куче хлама, завалившей угол. Но вот блеснуло ярое золото. Шлем - глухой, с прочной личиной и нащечниками. Знакомый, памятный - шлем лавагета Лигерона Пелида, прозывавшегося также Ахиллом.
– Сойдет?
На меня смотрела золотая личина с узкими прорезями для глаз. Одиссей Лаэртид, муж, преисполненный козней й1 хитрых советов, понял меня правильно.
– Я Эней Основатель!
Страшный крик потряс поле. Даже Турн, нетерпеливо приплясывавший в ожидании поединка, замер, застыл на месте.
Одетый в золоченую бронзу человек медленно, чуть косолапо, шагнул навстречу вождю рутулов. Золотая личина равнодушно улыбалась врагу. На миг даже я поверил. Голосом Энея Анхизида кричал Любимчик. Его походкой он шел на бой. Под Троей воевали живые. Теперь настал час мертвецов.
Дальше можно было не смотреть. Наконечник рутуль-ского копья из мягкой меди, на доспехах из кипрской бронзы не останется даже царапины… Мне было жалко этого обезумевшего от гнева дурака. …Но все-таки войны не будет. Золотой Век не услышит крик Керы.
– Спасибо, Одиссей. Ты выручил всех.
– Мы все погибли под Троей, Тидид…
– Левой! Лево-ой! Ножку тяни-и! На двух ногах - Не на четырех! Идти бодро-весело-хорошо! Песню-ю!..
– Мы, давны, всех сильнее! Мы, давны, всех храбрее! У-У-У-У-У У-у-у-у-у-у!
