затем…
Сергей поймал себя на мысли, что рассуждает как самый настоящий изменник. Хотя кому он изменил? Стране, которую присягал защищать? Или этим штукарям, боящимся дневного света и убивающим невинных? Его искалечили, загнали в угол — и что? Ждут благодарности? То, что делает он, — лишь самозащита. Пока, во всяком случае. А там — а там он попытается разобраться…
День прошел тихо. Пустельга ждал вызова ближе к вечеру, но стрелки часов уже приближались к полуночи, а Иванов так и не вспомнил о нем. Сергей подумывал вновь сходить за ключами и навестить Орловского, но около половины первого в дверь постучали. В палату заглянула растерянная физиономия охранника — из тех, что сторожили Сорок Третьего. Верзила, торопливо козырнув, сообщил, что «товарища старшего лейтенанта госбезопасности» срочно вызывают к телефону.
Его провели в один из пустых кабинетов. Трубка лежала на столе, охранник кивнул и поспешил выйти, плотно закрыв дверь.
— Павленко слушает!
— Сергей Павлович, это я. Узнали? Да, конечно же, Пустельга узнал этот голос. «Это я» означало, что товарищ Иванов не желает, чтоб его фамилию упоминали по телефону.
— Так точно. Узнал.
— Кое-что изменилось. Вы будете нужны. Машина уже выехала. Какая фамилия у вас в удостоверении? Павленко?
Пустельга поразился: такого вопроса он ожидал менее всего. Похоже, что-то действительно случилось, иначе товарищ Иванов не стал бы спрашивать такое. Забыл? И зачем ему удостоверение?
— Так точно. Павленко Сергей Павлович. Ленинградское Управление госбезопасности…
— Номер, пожалуйста…
Сергей еще более удивился. Удостоверение осталось в нагрудном кармане гимнастерки, но свой номер он, конечно, помнил.
Иванов попросил назвать каждую цифру отдельно, поблагодарил и, не объясняя ничего, повесил трубку.
Оставалось вернуться в палату, сбросить халат и переодеться в форму. Зачем требовалось удостоверение, Сергей сообразил быстро: ему должны выписать пропуск. Раньше обходились без этого. Куда же его повезут? А главное — что случилось с Ивановым? Голос его оставался прежним — ровным и спокойным, но Агасфер волновался. Пустельга наконец-то смог почувствовать что-то похожее на человеческие эмоции. Странно, но сам Сергей был спокоен. Хуже ему не станет, а для того чтобы поставить к стенке, не требуется номер удостоверения.
Машина пришла быстро. Это было не обычное черное чудовище с занавесками на окнах, а маленькое светлое авто неизвестной Сергею марки. Сопровождающие тоже оказались другими — . в светлой форме с малиновыми петлицами, но без обязательной эмблемы со щитом и мечом. Тут-то и понадобилось удостоверение. Его рассматривали минуты три, столько же ушло на сличение фото с оригиналом. Наконец последовало: «Пожалуйста, в машину, товарищ майор», и авто помчалось прямиком к Столице.
Окошки не занавешивали, и Пустельга мог без препятствий изучить маршрут. Скоро он понял: машина едет в Центр. На Лубянку? Перспектива попасть в Большой Дом на миг испугала, но Сергей рассудил, что туда бы его отвезли без излишних формальностей. К тому же вежливые ребята в светлой форме явно служили не у Ежова. Это были и не «лазоревые», тогда кто же? Переехав знакомую реку, возле которой Пустельга встретил Карабаева, авто въехало на площадь имени Железного Феликса, тут же свернув на одну из небольших улочек. Значит, не в Большой Дом? Тогда куда же? Ответ Сергей уже знал: если не на Лубянку, то вариант был лишь один — Главная Крепость, сердце Столицы.
Он не ошибся. Мелькнули высокие, освещенные прожекторами башни Исторического музея. Мавзолеи, строй темных елей за ним… Машина приблизилась к воротам Спасской башни: они были открыты, рядом темнели фигуры охранников. Авто затормозило, вновь настал момент предъявления документов. На этот раз их разглядывали не столь тщательно, зато долго сверялись со списком. Наконец старший караула кивнул, и автомобиль неторопливо въехал в освещенный неяркими лампами проезд.
Теперь ехали недолго. Авто затормозило у высокого четырехэтажного здания. Пустельга еще ни разу не бывал в Главной Крепости, поэтому не мог сообразить, куда его привезли. Комендатура? Главная резиденция товарища Иванова? ' Парни в светлой форме проводили Сергея до подъезда, где уже ждали крепкие ребята из внутренней охраны. Удостоверение вновь пошло ходить по рукам, снова список, затем один из караульных снял трубку черного телефона и тщательно, по буквам, передал фамилию «майора Павленко», а также номер документа. Похоже, все сошлось, поскольку Пустельге предложили сдать оружие и пройти наверх. Обыскивать не стали, но внимательные глаза охраны, казалось, просветили Сергея насквозь. Он спокойно ждал, скоро все разъяснится.
Лестница, коридоры — и всюду охрана, похожие, словно близнецы, рослые парни в такой же форме, с петлицами без эмблем. Сергей внезапно подумал, что на всей территории СССР это, пожалуй, единственное место, куда нет доступа ни «малиновым» из Большого Дома, ни «лазоревыми из госбезопасности. Крепость — и достаточно неприступная. К кому же его ведут?
Третий этаж, длинный коридор, потертая ковровая дорожка под ногами… Возле одной из дверей сопровождающие остановились. Старший кивнул, и Пустельга, осторожно постучав, надавил на ручку.
К его удивлению, он оказался в квартире. С порога Сергей почувствовал запах тушеного мяса — где-то рядом находилась кухня. В маленьком коридоре едва помещалась вешалка, с которой свисали две одинаковые серые шинели. Тут же стояли сапоги — невысокие, с мягкими голенищами. Под небольшой лампой на стене висела цветная вырезка из «Огонька» — «Бурлаки на Волге» Репина.
Пустельга хотел было кашлянуть, дабы обратить на себя внимание, но тут послышались негромкие шаги. На пороге появился невысокий широкоплечий мужчина в военном кителе без знаков различия. Редкие рыжеватые волосы, пышные усы, оспинки, покрывавшие морщинистое лицо… На Сергея в упор взглянули небольшие желтые глаза. Пустельга почувствовал, как у него перехватило дыхание.
— Вы… майор Павленко? — Этот голос нельзя было спутать ни с чьим другим.
— Так точно… товарищ Сталин!
Пустельга еле смог выговорить эту короткую фразу. Вот, значит, куда он попал! Высоковато, падать будет больно…
Желтые глаза, не отрываясь, глядели на Сергея. Наконец последовал кивок.
— Проходите, товарищ Павленко. Он оказался в небольшой комнате, уставленной разностильной мебелью с жестяными казенными номерками. Книжный шкаф, небольшой стол… На стенах — снова вырезки из «Огонька», на этот раз в простых деревянных рамочках.
— Садитесь…
Пустельга присел на стул с высокой резной спинкой. Глаза замечали каждую подробность, но мозг пока еще отказывался работать. Слишком неожиданным оказался такой поворот. Что от него хотят? Что надо Вождю Всех Народов от липового «майора Павленко»?
— Вы ужинали? — Под густыми усами промелькнула легкая улыбка. — Я лично поздно ужинаю, товарищ Павленко. Вы едите лобио?
— Не знаю… товарищ Сталин. Я… уже ужинал…
Слова рождались сами собой — автоматически. Растерянность не исчезала, все вокруг происходило словно не с ним. Что нужно от него желтоглазому Вождю?
— Жаль, что у товарища Павленко нет аппетита, — Сталин сделал быстрый жест, словно подчеркивая свои слова, — мои наркомы обычно отвечают иначе. Но товарищ Павленко еще не научился необходимой гибкости в подобных вопросах. В дальнейшем, товарищ Павленко, всегда отвечайте на такие? вопросы положительно.
Трудно сказать, шутил ли Вождь. Он улыбался, но глаза глядели серьезно, внимательно. Пустельга! молчал. Отвечать что-либо, к примеру «так точно», было еще большей глупостью.
— Хорошо, — вновь последовал резкий жест. Товарищ Павленко не любит кавказскую кухню. Мы учтем это важное обстоятельство…
Сталин встал и, быстрым движением усадив вскочившего Пустельгу, неторопливо прошелся по комнате, остановившись у высокого, закрытого темной шторой окна.
