у него был не величественный, как на портретах, а растерянный, даже испуганный.
— Коленька, — забормотал он нечленораздельной скороговоркой. — Какой большой! Я тебя в последний раз видел лет двадцать назад… Да, как раз в семидесятом… Заходите, товарищи, извините что тут так… мой телефон… И не только телефон…
То, что неприятности случились не только с телефоном, стало ясно сразу. В квартире все стояло верх дном. Даже диван, разрезанный чьей-то безжалостной рукой, демонстрировал свое ватное нутро. Келюс покачал головой:
— Бандиты? Или… госбезопасность?
— Нет-нет, — зашептал хозяин. — Хуже! Хуже, товарищи! Бывшая группа «Бета»! Черные куртки…
— Майор Волков? — Келюс невольно вздрогнул.
— Да-да… Предатель… Они забрали все документы! Откуда им стало известно, ума не приложу! Телефон разбили… Я бы к соседям вышел, но Волков приказал сидеть дома… Извините, товарищи…
— Ясно, — оборвал его Лунин-младший, соображая, что нужно немедленно возвращаться домой. — Вот письмо. Этого… товарища, — он кивнул на барона, — нужно переправить в Институт Тернема. Он связной.
— Вот как? — заинтересовался хозяин квартиры. — А какой канал? Первый или второй?
— Кажется, второй, — вспомнил полковник. — Позвольте представиться, барон Корф.
— Очень приятно, товарищ… господин барон, — пролепетал хозяин. — Но разве Николай Андреевич не знает? Вчера поздно вечером банда Волкова ворвалась в Институт и похитила скантр…
— Что похитила? — изумился Келюс. — Скантр?
— Ну да, «Ядро». Теперь вся аппаратура выключена. Сами понимаете, без скантра… Я думал, Николай Андреевич в курсе…
— Бежим! — прервал его Келюс, обращаясь к своим спутникам.
— Думаешь… — начал было Фрол, молча слушавший этот странный разговор. — Волков может…
— Бежим! — повторил Николай, и они, едва попрощавшись, покинули разоренную квартиру.
Во дворе все было спокойно. Келюс, Фрол и Корф, не дожидаясь лифта, взбежали на четвертый этаж. Дверь квартиры, запертая перед уходом, теперь была приоткрыта. Барон нахмурился и достал револьвер.
— Дед! — закричал Келюс, врываясь в квартиру. Следом за ним поспешил Корф с оружием наготове и дхар, ругавший себя за то, что не догадался взять у барона одну из его гранат. Впрочем, это уже не понадобилось.
— Дед! Дед! — звал Келюс, но отвечать было некому. Старый большевик Николай Андреевич Лунин лежал на пороге кабинета, сжимая в руке бесполезный теперь браунинг. Спокойное лицо и широко открытые глаза не выражали ровно ничего. В квартире все было перевернуто, мебель опрокинута, книги сброшены с полок. Три серые папки исчезли без следа…
3. В КОЛЬЦЕ
Тело старика уложили на диван. Растерянный, ошеломленный случившимся Келюс сел рядом, глядя на восковое лицо деда, тем временем Фрол и полковник принялись осторожно осматривать квартиру. Барон тщательно исследовал дверь, линолеум в коридоре, осмотрел браунинг, не без труда извлеченный из застывшей руки Николая Андреевича. Фрол бродил из комнаты в комнату, то и дело останавливаясь и замирая. Казалось, он прислушивается к каким-то понятным лишь ему сигналам.
— Их было трое, — заявил Корф, завершив осмотр. — Дверь не выламывали и не вскрывали отмычкой. Похоже, открыли изнутри. Странно…
— Тогда бы дед лежал у дверей, — Келюс с трудом встал и вышел в коридор. — Он не успел бы отбежать так далеко.
— Да, странно, — повторил барон. — На теле ни одного ранения…
— Сердце, наверно. — Лунин вздохнул. — Ему хватило…
— Однако он успел взять пистолет, — продолжал рассуждать Корф. — И, по-моему, пытался нажать на курок. Но так и не выстрелил…
— Осечка, — предположил дхар. — Или боек сточен.
— Пистолет в порядке, — барон вынул патроны и несколько раз нажал на спусковой крючок. — И вообще, осечка у браунинга? Такое в первый раз на моей памяти…
— Милицию звать будем? — с сомнением в голосе поинтересовался Фрол. — Хотя, елы, что мы сможем объяснить?
— Ничего, — вздохнул Келюс. — И барона им предъявлять нельзя.
— Много пропало? — Корф все еще возился с пистолетом, то и дело недоуменно пожимая плечами.
— Нет, — покачал головой Лунин. — Почти ничего. Сволочи…
Действительно, за исключением трех серых папок, письма, привезенного бароном, и нескольких фотографий из альбома, в квартире все было цело. «Пентакон» лежал, разбитый вдребезги, но пленка, спрятанная в ящике с инструментами, осталась нетронутой.
— Слушай, Француз, да объясни ты нам, — не выдержал Фрол. — Что все это значит?
— Партийные архивы, — неохотно ответил Лунин. — Дед хранил какие-то папки. Волков охотится за бумагами.
— Однако же, — заметил барон. — Бумагам этим, похоже, цены нет. А фотографические карточки?
— Они взяли мои, — пояснил Николай. — Чтоб не спутать… Ладно, приберем и вызовем «Скорую». Думаю, особых вопросов у них не будет. Эх, дед, дед…
Скорбные хлопоты заняли много времени. Лишь поздно вечером, когда появилась возможность немного передохнуть, Фрол незаметно отозвал Лунина в сторону.
— Слышь, Француз, — зашептал он. — Я при бароне говорить не хотел. Тут такое дело… Эти, которые здесь были, они… Как бы, елы, сказать. Ауго ярти захш… В общем, это не люди.
— Роботы? — в эту минуту Келюс не удивился бы даже боевым роботам.
— Да нет, в карету его! — расстроился дхар, чувствуя, что его не понимают. — Какие к шуту роботы! Это… Ну, мы их называем «ярты».
— Воин Фроат, давай-ка по порядку, — предложил Николай. — Знаешь, я что-то плохо соображаю. Кто это — «мы»? Кто такие «ярты»?
— Мы — это дхары. Ярты — это… Ну, не знаю. Это как у вас, русских, лешие. Правда, лешие — они, елы, не такие опасные… В общем, Француз, я и сам в эту чепуху не очень верил, но у нас, понимаешь, есть такое чутье. Мы различаем зверей и людей не по запаху, а по… Вот, елы, слов нет…
— По биополю, — подсказал Лунин, устало прикрыв глаза. — Читал я об этом. Правда, об австралийцах.
— Точно! — обрадовался дхар. — По следу в воздухе! У каждого — свой след. А у ярта — след особый, не такой, как у зверя или человека. Он, вроде, и не живой, и не мертвый…
— Ты уж прямо как чукча объясняешь, — вздохнул Келюс. — Извини, Фроат, я понял. Так эти ярты — зомби, что ли?
— Зомби? — удивился дхар. — Которые по видухе? Нет, те просто мертвяки ходячие, а ярты — вроде как живые. У нас ими детей пугают. Правда, никто ярта не видел, но дед меня учил… Всех нас учат. Их след не спутаешь. Говорят, у них красные лица…
— И черные куртки, — кивнул Келюс. — Знаешь, воин Фроат, похоже, мы все уже сдвинулись по фазе. Тут еще барон… Он-то не ярт?
— Не-а, не ярт. Только у него этот след, как его…
— Биополе… — подсказал Лунин.
