— Я — твоя Императрица,— раздельно произнесла я.— Теперь уже поздно в чем-либо сомневаться. Ты сделал свой выбор там, в Ойстре. Теперь принимай его последствия. Поэтому просто сядь и выслушай.
Верьян послушно сел. Он с настороженностью следил, как одна за другой загораются свечки в настенном канделябре, повинуясь моей Силе.
—Итак, продолжим.— Я не хотела устраивать эту пошлую демонстрацию, но пришлось. Тем более в комнате стало совсем темно.— Север ропщет: вся милость Империи достается благополучным центральным провинциям. Хотя работы непочатый край, магов сюда не заманишь никаким жалованьем, да и с чего платить-то! Тилану* мало волнует, что происходит за Разделяющими горами. Вспоминают лишь во время сбора податей. Думаю мысль о том, что хорошо бы перенести столицу по эту сторону гор, не раз и не два заглядывала в светлые головы северных лэрдов...
Тилана — официально столица Империи с пятнадцатого года (от Второго Пришествия).
Мне невольно вспомнился мой сон о Большом Совете. Большинство из того, что я сейчас выдавала Верьяну будничным тоном, было почерпнуто именно оттуда. Остальное — нагло домыслено.
—Но как уже говорилось ранее, нам нужна основа. Должен быть кто-то, к кому прислушаются,— тогда у нас найдется что сказать. А воссоединение семьи — это так трогательно, не находишь? В отличие от ее полного вырезания, между прочим. Посему у лэрда Илиша нынче вечером будет двойная радость. Он сможет прижать к отцовской груди сына, а также выказать преданность и почтение своей Императрице. Что ты об этом думаешь, Верьян?
Взгляд наемника был снова непроницаем.
—То, что мне повелит Ваше Императорское Величество, разумеется.
В этот драматический момент в дверь почтительно постучали:
—Ванна для благородного гостя!
Вовремя. Разговор пора было сворачивать. У меня почти закончились аргументы, а у наемника терпение.
Верьян, раздобудь мне женское платье, будь добр.— В последний момент я смягчила приказной тон.— И сходи за Эоной. Когда я сниму покров иллюзии, он упадет сразу со всех.
Будет исполнено, моя госпожа.
Илиш театрально поклонился и покинул помещение. В открытую наемником дверь двое слуг втащили боком здоровенную лохань. Следом еще трое несли ведра с горячей водой. А за ними в комнату заглянула обещанная служанка. Хорошенькой ее назвать было сложно. Полнотелая, нос бульбочкой, левый глаз заметно косит, до ослепительности угодливой улыбке не хватает пары передних зубов.
—Благородному лэрду требуется помощь,— выдохнула она, со значением поглядывая на кровать.
М-да...
—Благодарю вас, милое дитя, у меня... ммм... обет. Вот после Святой недели в месяц Некромантии буду рад... принять... э... мм... всяческую помощь.
Из-за двери послышался сдавленный хохот Хантира. Слуги, таскающие туда-сюда ведра, тоже заухмылялись. Вот наивные! Точно так же я сплавила бы и первую красавицу Империи.
Конечно, с дурнушкой вышло куда достовернее.
За окном свирепствовал проливной дождь, а здесь, в хорошо натопленной зале, уютно потрескивали в камине дрова. Он был огромным и прожорливым — слуге то и дело приходилось подкладывать поленца.
Стол уже убрали. Присутствующие расположились у огня в глубоких удобных креслах. Только лейди Соунник сидела на специальном стульчике без спинки и тихонько перебирала струны наколенной арфы.
Лет благородной лейди было вряд ли больше семнадцати. Блестящие каштановые волосы, по-простому заплетенные в косу. Нежная чистая кожа, легко вспыхивающая румянцем. Чуть раскосые миндалевидные глаза. Не красавица (да и кто помнит те времена, когда в роду у Илишей красотки водились?), но почти хорошенькая. Вся такая кругленькая, мягонькая и уютная.
А еще по уши влюбленная в сводного кузена. Наслушалась, видимо, романтических историй про охотника на агрессивную нежить!
Племянница Оттиса смущалась и краснела, пряча взгляд, не только из-за присутствия в зале Верьяна. Девушка искоса, якобы незаметно, пыталась меня рассмотреть. Как же, в гостях венценосная особа! Хотя было бы на что дивиться...
Платье, которое одолжила «дорогой гостье» сама же лейди Соунник, из-за разности наших комплекций болталось на мне, несмотря даже на до упора затянутый корсет. Юбка была на пару ладоней короче, чем требовал этикет и хороший вкус. Короткие волосы, кучерявившиеся на затылке, не поддавались никакой укладке и торчали во все стороны. Только туфли пришлись мне впору — но должно же было мне хоть в чем-то повезти!
Хозяин замка тоже задумчиво поглядывал в мою сторону, правда, делал он это, не скрываясь. Взгляд у него был подозрительно приценивающимся. Когда мы с Верьяном вышли к ужину при полном параде, лэрд Илиш почти не выказал удивления, за сердце не схватился — выдержка у него была под стать сыновней. Бурной радости мы тоже не дождались. Оттис буднично прижал сына к груди, морщась от боли, преклонил передо мной колено, после чего предложил пройти к столу. Я ни на мгновение не обольщалась: отец Верьяна про себя прикидывал, кому и за сколько продать столь бесценную гостью. Ему надо было решить, посылать ли весточку Императору или рискнуть и собрать Совет Севера.
Верьян, как и положено раскаявшемуся блудному сыну, сидел подле отца. Парень был тих, скромен и благопристоен. И в отличие от меня — одет с иголочки. А еще бесстыдно красив. Как это я раньше не замечала его красоты?
Сыграйте что-нибудь,— неожиданно для себя попросила я девушку и тут же прикусила свой болтливый язык, некстати вспомнив самодеятельность баронессы Лешеро. Госпожа Ольхеза рю Яандер обладала замечательно громким голосом. К сожалению, при этом она была начисто лишена музыкального слуха.
Нет-нет, что вы, Ваше Величество.— Соунник смутилась и покраснела.— Мне неудобно. Вы из вежливости меня просите...
Просить из вежливости — это у нас к Верьяну,— ободряюще улыбнулась я.— А я действительно хочу послушать, как вы поете.
—Но я даже не знаю, что вам исполнить... — Она беспомощно посмотрела на наемника.
Тот пожал плечами.
—Какая-нибудь слезливая баллада вполне подойдет.— Великодушию младшего Илиша просто не было предела.
Я сердито хмыкнула, Верьян очаровательно улыбнулся, а лейди Соунник взяла первый аккорд, чтобы спеть песню. Про меня.
Хотя нет, конечно, эта песня — не про меня. И как раз осознание этого стало болезненным. То, о чем пелось, могло бы произойти со мной, но мне никогда не хватило бы силы духа выбрать такую жизнь...
Хозяин замка тяжело закашлялся, возвращая меня к действительности.
— Прошу прощения, Ваше Величество. Я весьма скверно себя чувствую.— Дождавшись моего разрешающего кивка, Оттис поднялся, протягивая здоровую руку наемнику.— Веарьян, проводи меня.
Наемник почтительно подставил локоть, чтобы отец смог опереться. Такой умилительной группой они вышли из залы. А я, коварно пользуясь их отсутствием, обратилась к лейди Соунник:
—Вы чудесно поете, Соунник. Ничего, что я называю вас по имени?
Девушка смутилась:
Ваше Величество, что вы такое говорите...
Слова.— Покровительственная улыбка.
Да-да, конечно,— совсем смешалась Верьянова племянница.— Как вам будет угодно...
Соунник, вас не затруднит выполнить одну мою небольшую просьбу?
Она удивленно воззрилась на меня.
Смогу ли я... — залепетала девушка.
Сможете.— Категоричность, смягченная улыбкой.— Без сомнения. Но об этом позже, а пока сыграйте еще.
А что?
—Я полностью доверяю вашему вкусу.
Откинувшись в кресле и полуприкрыв глаза, я
вслушалась в музыку. Покачиваясь на волнах наигрываемой Соунник мелодии, мне было легче отрешиться от происходящего.
В данный момент нельзя позволить Верьяну никакой самодеятельности. Если он собирается меня предать (а он наверняка собирается!), я как минимум должна быть в курсе происходящего.
Мои пальцы захватили невидимую силовую нить, вьющуюся вокруг правого запястья, и осторожно потянули. Чуть помедлив и собирая решимость, как перед прыжком в воду, я нырнула в Межмирье, выпадая из собственного тела.
Расстояния и размеры здесь условны, тонкая нить вполне может обернуться потоком, стоит лишь сместить восприятие. Не слишком широким: связь слаба — срок договора на исходе. Я ныряю в силовой ручей нити и отдаюсь на волю течения. Первой я чувствую Эону — клубок махровых сомнений, мягкой неуверенности и цветной
