— Кто она? — не понял Зорин.
— Убийца!
— А почему она?
Я на мгновение замялась, но тут же нашлась.
— Я к примеру. Если убийца женщина, то она могла выйти замуж и сменить фамилия. Отдыхала, например, Зайцева, а теперь отдыхает Волкова. — Я впилась глазами в Ваню. — Она запросы не делали по месту прописки?
— С ума сошла! — запыхтел Вано. — Это ж какая работа! Сколко людей задэйствовать надо, у Валика столко нэт. И зачэм? Слэдов насилия на теле нэ обнаружено, под ногтями чисто. Свидэтели подтвэрдили, что сама она упала. Чего надо?
— Два человека срываются с одного и того же балкона! За три дня! Разве это не подозрительно?
— Нэ очень! — вспылил Ваня. — Обе нэрвные. Лечились от этого! Первая была совсэм психичэской, это и ее муж подтвэрждает, вторая тоже, говорят, нэ лучше, слуховыми галлюцинациями страдала…
— Ничем она не страдала!
— Ее дружки, подружки говорят, что она даже ночами нэ спала, всхлыпы слышала да стоны…
— А Вася Галич? — перебила его гневную тираду Сонька. — Как вы его исчезновение объясните? десяти 10 чэловек, и это толко в Сочи и окрэстностях. Одын оказался из нашего санатория — бывает…
— Значит, нет никакого маньяка? — с надеждой в голосе спросила Сонька.
— Нэт. Все маньяки в Голливуде снимаются.
— И призраков нет?
— Эти там же, где и маньяки, — хихикнул Лева.
— Как хорошо! — облегченно выдохнула Сонька.
Все последовали ее примеру. Даже Вано бодро впустил воздух через свои большие армянские ноздри. Только я ничем не выказала своего облегчения, ибо никакого облегчения не было. Я знала, что убийца существует. И этот убийца женщина!
Глава 7.
ЧЕЛОВЕК сидел на лавке у ресторана, выглядывая в толпе знакомых. Лавка стояла в кустах и была не видна тем, кто прогуливался по набережной (можно расслабиться и не строить из себя дурака), зато он видел всех. Ему нравилось наблюдать за людьми. Впервые за много лет он мог спокойно разглядывать лица прохожих, не страшась узреть в их зрачках дьявольский огонек ненависти. Он помнил, как это ужасно, ведь именно так, со жгучей ненавистью, смотрел на него в ту страшную ночь его ВРАГ…
ЧЕЛОВЕК вытянул шею, привстал. Он увидел, что по аллейке вышагивает, как всегда, повиливая бедрами, та девица, что гналась за ним по потайной лестнице. Кажется, Леля. Опасная бабенка. Любопытная, глуповатая, пронырливая, таким всегда везет. Надо бы держаться от нее подальше…
Тут ЧЕЛОВЕК резко встал. Почему же подальше? Она же не знает, кто убил Катю. Она даже не догадывается. Глупая любопытная курица! Страдает, наверное, бедняжка, оттого, что в силах вычислить убийцу. Близок локоток, да не укусишь… ЧЕЛОВЕК тихонько засмеялся. Потом вышел из укрытия и направился к увитому лианами горящих огней входу в ресторан.
У него впереди был прекрасный вечер!
Я сидела за угловым столиком ресторана «Прибой». Потягивала пиво, лениво жевала чипсы и отстраненно наблюдала через ограду за хулиганистой обезьяной, что воровала орешки с лотка одной торговки. Сидела я спиной к залу, к тому же спрятавшись от всех за неработающей колонкой стереосистемы. Мне не хотелось ни с кем болтать, я слишком устала за день от общения. Единственное, чье общество я бы потерпела, так это Сонькино, но она соизволила остаться в номере. Уговаривала и меня, но мне по-прежнему было неуютно в замкнутом пространстве, и по-прежнему хотелось куда-то слинять.
За колонкой я просидела довольно долго (по крайней мере, кружку свою выдула до конца, хотя и пила ее мелкими глотками), а желание общаться так и не появилось. Значит, надо топать в номер, баинкать. Авось усну, не мучаясь, с устатку-то. Я уже начала подниматься из-за стола, когда меня кто-то окликнул.
— Леля, — донесся до меня сиплый шепот откуда-то из-за ограды. — Иди сюда…
Куда мне надлежит идти, я поняла не сразу, так как за чугунной оградой ресторана я не увидела никого, кроме вороватой обезьяны, но мысль о том, что это она меня зовет, я отмела сразу.
Но, приглядевшись к очертанию маленького кипариса, росшего по ту сторону ограждения, я поняла, что за ним кто-то стоит.
— Кто там? — опасливо приблизившись, спросила я.
— Это Гуля. Я тут за деревом. — И она вынырнула из-за кипариса, чем несказанно меня напугала.
— Что ты как приведение… — только и смогла вымолвить я.
— Вот о них я и хотела с тобой поговорить, — горячо зашептала она, придвигаясь вплотную к чугунным прутьям. — Мне никто не верит. Даже слушать не хотят. Только на тебя надежда. Ты тут единственный приличный человек…
Где-то я уже это слышала, вяло подумала я. А потом мысленно добавила — как вы мне все надоели! Но вслух этого не сказала, а сделала заинтересованную мину и кивком головы просимофорила, что вся во внимании.
— Меня тут сумасшедшей считают, но я не такая… — Она скорчила зверскую мину, подтверждающую обратное, и продолжила. — Я действительно видела приведение. Утром. Серое, как туча. Я сначала подумала, что это человек, но оно передвигалось… э… ну… будто у него ног нет, летело, словом…
— Серое, говоришь?
— Серое! Как тень!
Тут в моей голове что-то щелкнуло. Тень! Серая, как туча. Похоже, не я одна встретилась с этой тучей. Уже лучше. Я посмотрела на Гулю более внимательно и заинтересованно спросила:
— Когда ты ее видела? Утром?
— Ты мне веришь! — возликовала Гуля, от счастья долбанувшись лбом о чугунную финтифлюшку ограды. — Хоть кто-то… А она все меня обзывают психической! Да, я была немного не в себе, но теперь я пью таблетки, я нормальная, а они…
— Гуля, не отвлекайся, — строго, как учительница, проговорила я.
— Да, да, не буду… — Она затрясла головой. — Я видела его рано утром! На заднем дворе…
— Что ты там делала? — опешила я, мне казалось, что задний двор — самое непосещаемое место на территории, туда даже обслуга не заглядывает, потому что там слишком много мусора, гнили и ос, кружащих над переспевшими сливами.
— Сливы ела, — ответила Гуля. — Очень я их люблю, а денег у меня мало, чтобы покупать… А там такая алыча сахарная… Она все равно никому не нужна, опадает…
— Гуля, ближе к теме.
— Да, да, конечно… Ты меня прерывай, если что, а то я после таблеток немного заторможенная. — Она потерла глаза кулаками. — И видеть стала хуже… Но тень точно была, она мне не привиделась. Маячила в кустах. А когда я попыталась подойти поближе, исчезла.
— Скрылась в кустах?
— Да! Проперлась сквозь них, как танк. Даже странно… — Гуля в раздумье почесала нос пальцем. — Я всегда считала, что приведения бестелесные, а это веток наломало, будь здоров…
— Значит, это человек, а не призрак, — успокоила ее я.
— Нет, это не человек, — горячо заверила меня она. — У него даже лица нет! Вместо него серое пятно…
