— Кто?
— Мать.
— Когда вы пришли, коробка с конфетами уже лежала на столе?
— Не обратил внимания. Меня интересовало другое. Она решила, что я журналист. В конце концов, на всех журналистов конфет не напасешься.
— Девушка угощала мать?
— Не помню. По-моему, мать без приглашения начала угощаться.
— Смотрите, что получается, Лэм. Мать не приносила конфеты, значит, их принесла дочь. И угостила мать…
— Нет, сержант. Мне все-таки кажется, что никто ее не угощал. Она сама открыла коробку. По- моему, мать не приносила конфет, но поклясться не могу. Я разговаривал с девушкой, хотел вытянуть из нее интересующую меня информацию. Приход матери нарушил мои планы. Ей вообще не терпелось, чтобы я убрался поскорее, и я уже хотел уйти…
— Какую информацию вы хотели вытянуть из девушки?
— Да так, просто…
— На кого вы работаете?
— В данный момент ни на кого.
— Что вы имеете в виду?
— То, что говорю.
— Гарри Шарплз сказал, что поручил вашему агентству поработать на него. Он, кажется, сильно взволнован.
— Да, он предложил нам работу.
— И вы хотите меня уверить, что отказались?
— Берта считает иначе.
— Может, это она работает на Шарплза?
— Я здесь ни при чем.
— А что вам здесь нужно?
— Провожу рекогносцировку.
— Кажется, вы опять морочите мне голову.
— Ну что вы!
— Как вам девочка?
— Девочка что надо.
— Черт побери, я сам не слепой! Пожалуй, несколько худа, зато фигура… Но я вас не об этом спрашиваю. Что вы о ней думаете?
— Хорошая девушка.
— Другого ответа я от вас и не ожидал. Вы вообще испытываете слабость к особам женского пола». Ладно, идите. И не вздумайте болтать про это отравление.
— Я обязан проинформировать своего партнера.
— Я имею в виду газеты. Скажите Берте, чтобы она тоже помалкивала.
— Почему? Разве тут кроется какая-то тайна?
— Кто его знает. Откуда, например, взялся нож на полу?
— Кто-то уронил. — Кто?
— Мать.
— Дочь об этом ничего не сказала.
— Мне показалось, что его уронила мать.
— Как это случилось?
— Ей стало плохо.
— Зачем она схватила нож?
— Понятия не имею. Я не спрашивал. Может, она открывала ножом коробку? Вообще-то я уже уходил и не видел, что она делает.
— И что было потом?
— Женщине стало плохо. Ее затошнило, началась рвота.
— Она не кричала, что ей подсунули отраву?
— Точно не помню. Кажется, она сказала дочери, что конфеты горькие или что ее отравили… Что-то в этом роде.
— Значит, вы не знаете, откуда взялся нож?
— Я помню, что видел его. Но, поймите, женщину рвало, я старался помочь ей… Мне было не до ножа.
— Дочь утверждает, что соскоблила ножом краску с коробки и положила его на стол.
— Я не обратил внимания.
— Так лежал этот нож на столе или нет?
— Послушайте, сержант, я пришел по делу. На столе столько всего лежало, что мне было не разглядеть. Может, нож лежал под журналом, а может, — на самом видном месте. Коробка с конфетами, возможно, уже была в доме, а возможно, ее принесла мать. Я не обратил на это внимания. Может, она и нож с собой принесла?
— Нет, — сказал Бьюда. — Девица утверждает, что нож лежал на столе. Это ее нож.
— Так что же вы хотите от меня?
Бьюда побагровел от злости.
— Ладно, — промычал он. — Через пару часов я узнаю, что это за конфеты. Вот тогда и поговорим!
— Всегда к вашим услугам, сержант, — невозмутимо ответил я, сел в служебную машину и поехал в агентство.
Глава 12
Едва я переступил порог приемной, Элси Бранд поманила меня и прошептала:
— Она в ужасном настроении.
— Это ей на пользу. Поднимется температура, весь яд выйдет из организма. Пусть немного попотеет.
— Попотеет? Да она уже давно кипит через край!
— Тебя не обижала?
— Пока нет. Испепеляет взглядом. Дональд, я ее не боюсь. Приходили тут к ней девочки с биржи труда — никуда не годятся. Раньше, когда найти работу было потруднее, квалифицированные специалисты соглашались на любые условия. А теперь! Распустились. Подавай им высокий оклад, а работать не умеют.
— Ладно, пойду разберусь, — сказал я.
— Дональд, подожди немного, а то драки не миновать. Берта просто разрывается от злости.
— Ничего страшного. Все равно настала пора кое-каких кадровых изменений.
— Дональд, прошу тебя, не надо. Ты ведь это ради меня?
— Не совсем. Берта давно заставляет тебя пахать за двоих. Делаешь никому не нужную работу.
— У нее такой подход. Берта уверена, что если клиент, переступивший порог приемной, застанет меня за чтением журнала, он решит, что здесь сидят одни бездельники, и поскорее скроется. Вот она и хочет, чтобы я стучала на машинке как проклятая с утра до вечера.
— Пора ей менять подход, — сказал я и открыл дверь кабинета.
Берта сидела у стола, склонив голову на грудь, и тяжело дышала. Увидев меня, она побагровела, набрала полные легкие воздуха, собираясь что-то сказать, но вдруг осеклась.
Я подошел к столу и сел в кресло для посетителей.
