Еще секунд десять — пятнадцать Берта молчала. Потом ее стул пронзительно заскрежетал — всей своей тяжестью она легла на стол и заорала:
— Кем ты себя возомнил, болван?
Я молча закурил.
— Мне это надоело! Я готова была со всем мириться, но в последнее время ты окончательно рехнулся! Кем ты себя возомнил — Гитлером, что ли?
Я вдохнул сигаретный дым и спокойно ответил:
— Такие секретарши, как Элси Бранд, должны получать минимум вдвое больше, чем мы ей платим. А девяносто процентов ее работы — Никому не нужная пачкотня бумаги. И ты это прекрасно понимаешь. Тебе, видишь ли, хочется, чтобы у клиента создалось впечатление, что контора работает…
— А чем ты недоволен? У Элси почасовая оплата. Не нравится — может уходить. Но я не позволю бездельничать.
— Все, дорогая Берта. С таким стилем покончено. Я забираю Элси к себе. А ты можешь взять новую секретаршу, и посмотрим, что она скажет, когда ты потребуешь от нее с бешенством бросаться за машинку при каждом скрипе входной двери.
— «Посмотрим»? — закричала Берта. — Да все эти девицы — сущие бездельницы! Они шарахаются в страхе, как только увидят пишущую машинку. Ладно, я открою свое собственное агентство и буду делать, что хочу.
— Если ты намерена расторгнуть наш договор, скажи об этом спокойно.
Берта снова побагровела, потом побледнела, откинулась на спинку стула, глубоко вздохнула и умирающим голосом начала:
— Дональд, милый, ты же знаешь, как Берта тебя любит. Конечно, ты талантлив. У тебя нюх, смекалка. Но управлять агентством ты не сможешь. Ты не умеешь ценить деньги — бросаешь направо и налево. А бабы просто сводят тебя с ума. Чуть улыбнутся — и ты таешь. Ты и так платишь Элси в два раза больше, чем я бы ей платила.
— Придется снова удвоить ей зарплату, — сказал я. Берта хотела возразить, но тут зазвонил телефон. Она сняла трубку:
— Алло, вас слушают… да… Конечно, конечно… Да, и я, и мистер Лэм… Да нет, не очень заняты… Он скоро закончит одно дело… серьезное дело, и у него появится немного времени… Его сейчас нет… Попробуйте поискать… Может быть, я вам перезвоню? Скажите номер вашего телефона. Хорошо. До свидания.
Берта записала номер и повесила трубку.
— Ну ты даешь! — воскликнула она, оборачиваясь ко мне. — Не знаю, как у тебя это получается. Опять баба. Вечно к тебе липнут бабы, морочат голову.
— Кто на этот раз?
— Ширли Брюс. Просит зайти к ней как можно скорее. У нее к нам дело. Она, дескать, понимает, что мы берем большие деньги, но для нее результат превыше всего. Извивается так, что я не сразу поняла, какой ты замечательный сыщик. Короче, сама любезность.
Я потушил сигарету и направился к двери.
— Дональд, ты уже уходишь? Я кивнул.
Берта широко улыбнулась.
— Вот это другое дело! Как приятно видеть Дональда, рвущегося в бой. Об остальном не волнуйся: будет тебе и отдельный кабинет, и личная секретарша в лице Элси Бранд. Я все улажу.
Элси Бранд услышала последние слова Берты. Когда я шел через приемную к выходу, сопровождаемый восторженной улыбкой Берты, у бедной девушки на глазах выступили слезы.
Я позвонил Ширли Брюс из автомата.
— Алло, это Дональд Лэм из агентства «Кул и Лэм». Вы хотели меня видеть?
— Да. Не могли бы вы заехать ко мне? — Когда?
— Чем скорее, тем лучше.
— Может быть, вы зайдете к нам в агентство?
— К сожалению, не смогу. Пообещала весь день быть дома, и теперь уже поздно что-то изменить. У меня к вам очень важное дело. Я готова платить за каждый час работы. В общем, я хочу… как бы это сказать… хочу нанять вас. Может, «нанять» не совсем удачное слово… — Она нервно рассмеялась.
Я молчал.
— Вы слышите меня?
— Да.
— Вы мне очень нужны. Это не телефонный разговор. Приезжайте поскорее.
— До обеда никак не могу.
— Как жаль!
— Вы подождете?
— Если ничего другого не остается, — да, подожду.
— В котором часу у вас встреча?
— Да не назначено у меня никакой встречи. Просто обещала одному человеку, что весь день буду дома.
— Ладно, зайду к вам после обеда. Не беспокойтесь, я предварительно позвоню, так что врасплох вас с ним не застану…
— С ней, — лукаво поправила меня Ширли.
— Извините. До свидания. Я позвоню.
Повесив трубку, я набрал номер фирмы «Акме: сварочные и слесарные работы». В трубке стоял треск, и девушка на том конце провода все время переспрашивала.
— Попросите, пожалуйста, Роберта Хокли.
— Что-что? Его нет.
— А где он?
— А кто его спрашивает?
— Я из газеты.
— Кто-кто? Не расслышала ваше имя.
— Не имя. Я из газеты, хочу взять у него интервью. Попросите его к телефону.
— Его нет. Он пошел за паспортом.
— За чем?
— За паспортом. Ему позвонили, что все готово. Если он нужен срочно, позвоните туда.
— Куда?
— В отдел выдачи паспортов. — С этими словами девушка повесила трубку.
Я сел в машину и поехал в больницу, куда увезли миссис Грэфтон. Заполучить ее историю болезни удалось без особого труда. Диагноз — отравление сульфатом меди.
Молодой ординатор не стал распространяться о состоянии пациентки, зато подробно рассказал о сульфате меди:
— Сульфат меди редко употребляется при попытках отравления, хотя это один из сильнейших ядов. Дело в том, что он вызывает обильную рвоту, и потому трудно определить, какая именно доза смертельна — слишком большое количество яда выходит из организма с рвотными массами.
Я энергично кивал, всячески стремясь показать, что мне все это очень интересно.
— Доза из пяти гранул применяется как рвотное, — продолжал врач. — Кроме того, это прекрасное противоядие при отравлении фосфором: сульфат меди не только очищает от него желудок, но и нейтрализует отраву.
— Так что же, выходит, миссис Грэфтон пытались отравить фосфором?
— Нет, вы неправильно меня поняли. Именно сульфатом меди. Почти все леденцы были пропитаны этим ядом.
— Если пять гранул — нормальная доза для того, чтобы вызвать рвоту, какая же доза смертельна?
— На этот счет существуют разные мнения. Например, Вестер в своем учебнике токсикологии
