поинтересовался Яловега. — Мне вообще-то с ними ссориться резона нет.
— Не успеют, — ответила има Галут. — За мной. — Она повернула направо и двинулась по коридору. Остальные направились следом.
— Ишь раскомандовалась, — проворчал Яловега и заметил: — Да там и охрана наверняка имеется...
— От кого им охранять машинное отделение на собственной базе? Ты что, Кирилл Янушевич, и правда умом тронулся? — спросил Кияшов.
— Не знаю, — пробормотал Яловега, — вполне возможно. После того что нам Химель поведал... А ты сам! Тоже мне нормальный отыскался. Извращенец космический!
Кияшов развернулся всем телом, собираясь в очередной раз схватить механика за горло, но вмешался Антон Делакорнов.
— Не время драться. Подумайте лучше о том, как нам отсюда выбраться.
— Я только об этом и думаю, — проронил Кияшов, опуская руки, но продолжая сверлить Яловегу гневным взглядом: — А этот убивает ясность моей мысли! Он, вообще, выдаст нас при первом удобном случае. Может, пасть ему кляпом каким заткнуть?
— Замечательная идея. — Инна вздохнула. — Да и не только Яловеге.
— Да закрой ты сама пасть! — возмутился механик. — Вы что, оборзели вконец, не понимаете, что я свой! Только прикидывался перед их камерами слежения. Я тоже на землю хочу вернуться! У меня дети там, жена... Правда, уже старая. Но здесь ведь никакой не будет. Я-то не Кияшов...
— Что? Ты на что опять намекаешь, падаль ты крикливая? — скрипнул зубами Евграф Кондратьевич.
— Да я ничего... Я молчу. Стараюсь не нарушать ясность мысли в вашей голове, Евграф Кондратьевич, — язвительно заметил Яловега и повысил голос: — Только вот не помню — когда это у вашей мысли ясность была? Одна мутотень, как в банке с песчаными хоречниками.
Песчаные хоречники — земноводные зверьки, любимцы некоторых землян, выходцев с Амальпеи, были завезены на Землю из дальнего космоса. Они жили на дне широких аквариумов, рыли норы в песке, изредка выползали из нор поплавать или погреться на стекле под лампой.
— Пожалуйста, не кричите, — заскулил Сумароков, — иначе нас поймают и замучают до смерти...
— Замолчи! — ткнул его механик кулаком под дых. — Ты тут громче всех и скулишь.
Коля охнул и отбежал от Яловеги подальше. Михаил Соломонович осуждающе посмотрел на механика и покачал головой.
Чем ближе они подходили к машинному отделению, тем громче становился непонятный шорох.
Има Галут сделала знак, призывая землян остановиться, пробежала несколько шагов, мягко ступая по твердому полу, и выглянула из-за угла. Она наблюдала не дольше пары секунд, затем вернулась назад.
— Там ретлианцы, — сообщила она, — работают.
— Они вас не заметили? — осведомился Химель. — У них ведь глаза со всех сторон...
— Да, круговой обзор — солидное преимущество на войне, — согласилась принцесса. — Но в коридоре не очень светло, а в помещении яркий свет.
— И чем они занимаются? — спросила Инна.
— Набивают и перекладывают мешки.
— Какие такие мешки? — удивился Яловега и рассмеялся. — В машинном отделении? Они что, углем базу, что ли, топят? Ни за что не поверю.
— Они засыпают в мешки что-то... — има Галут замялась. — Похожее на землю.
— Торф? — переспросил Делакорнов.
— Нет. Корм.
— Что? Какой еще корм? — Кияшов в недоумении уставился на принцессу. — Они что, каких-то животных тут держат?
— Животных? — переполошился Яловега. — Давайте-ка отсюда убираться, пока нас не сожрали.
— Сфицерапсов? — предположил доктор Химель.
— А почему они держат сфицерапсов в машинном отделении? — на лице Антона отразилось недоумение.
— Нет, — ответила има Галут, — никаких сфицерапсов тут, конечно же, нет. Кормом мы называем ту дрянь, которую они употребляют в пищу. Они разводят в воде сухой порошок и поглощают его. На родной планете они ведут полуводный образ жизни, там имеются обширные болота, где они кормятся. Для нормального метаболизма им необходимо поглощать до пяти литров такой вот питательной кашицы в день. Они пропускают ее через свой организм и получают все полезные вещества, необходимые для нормальной жизнедеятельности. Витамины минеральные добавки...
— Фу, какая гадость, — пробормотал Сумароков, прикрыв рот ладошкой.
— И вовсе это не гадость, — назидательно заметил Михаил Соломонович. — Для ретлианцев такой процесс усвоения питательных веществ ничем не хуже, а даже лучше других. Они, возможно, видеть не могут, как мы пережевываем пищу, и жуем ее и жуем, а все это время во рту у нас выделяется слюна, и пища размокает, чтобы потом проникнуть в гортань, а оттуда попасть в желудок, где выделяющийся желудочный сок будет разъедать уже проглоченную кашицу. Причем кашица эта очень разнородна. Как видите, мы тоже питаемся кашицей. А случалось ли вам видеть не до конца переваренную пищу?
— В смысле? — не понял Сумароков.
— Блевотину, — грубо пояснил Яловега.
— Ну да, то, что у всех у нас, собственно, в желудках...
— Михаил Соломонович, — перебила доктора Инна, — если я и хотела есть, то теперь вряд ли когда-нибудь захочу снова. Вот только представлю, что начнет твориться у меня в желудке по вашим красочным описаниям, и...
— Ага... — хмыкнул Яловега. — Цветочком хочешь стать, Инка... Как же, знаем-знаем... Нарциссизм это называется. Болеют такие сильно психически.
— Ваша эрудированность вас слегка подвела, — вступился за девушку Антон. — Впрочем, откуда вы вообще знаете такое слово, как нарциссизм, вот что удивительно?
— А ты чего на меня опять попер? — Яловега выпятил нижнюю челюсть.
— Прекратите ругаться, — вздохнула Инна, — я просто хотела сказать, что у меня испортился аппетит.
— Но я, собственно, не хотел лишить вас аппетита, — смутился Михаил Соломонович, — просто собирался проиллюстрировать факт, что процессы пищеварения у всех живых организмов разные. И в этом нет ничего отвратительного. В природе все естественно. Важно лишь наше отношение к тому или иному процессу.
— Неестественно то, что они держат корм в машинном отделении, — нахмурился Кияшов. — Не нравится мне это. Что-то тут не так.
— В этом как раз нет ничего необычного, — заметила принцесса. — Пища ретлианцев малокалорийна, едят они часто и помногу. И везде, где держат постоянную вахту, имеются значительные запасы корма. Так, во всяком случае, говорят наши военные учебники. Это еще счастье, что они часто жрут. Иначе давно завоевали бы нашу планету — с такой-то численностью. Их сдерживает только подвоз фуража...
Люди на мгновение задумались о превратностях военной удачи и закономерностях ведения боевых действий.
— Что будем делать? — прервал паузу Кияшов. — Я за то, чтобы напасть на них и всех перебить. Или обратить в бегство. В конце концов, это ведь не военные! А гражданские. Значит, мы с ними без труда справимся.
— Лучше пойти обратно и где-нибудь спрятаться, — предложил Сумароков. — А там мы пересидим...
— Что мы там пересидим? — накинулся на него старпом. — Молчи лучше, трусливая душонка, пока я
