— «Ждать» — значит нервничать, суетиться, пребывать в неведении и растерянности…
— В общем, то, что нам надо! Он не будет доподлинно знать, на каком участке мы прорвемся, а потому не сможет разработать более или менее стройную концепцию нашей поимки. Защитники Веры, Добровольцы Креста, Охотники… Как думаешь, на сколько хватит их терпения, когда мы не появимся ни через неделю, ни через две?..
— Они начнут думать, что мы все-таки пересекли границу, и волей-неволей ослабят бдительность. Однако посты не свернут, дожидаясь агентурного подтверждения нашего появления в России, которого, естественно, не будет…
— И вот тут-то надо будет не зевать! Чуть промедлим, и Бернард возобновит поиски, но уже внутри страны. И тогда до границы мы точно не доедем, потому что их кодла пойдет прочесывать каждый миллиметр на запад, двигаясь навстречу нам. Ну а пока они чешут лбы и думают, ждать ли еще или повернуть поиски вспять, мы в два быстрых броска достигаем пограничья, оперативно разведываем несколько участков, выбираем наиболее слабоохраняемый и уже прямо там смотрим, как его пересечь. Скажи, Эрик, по твоему личному опыту, сколько времени нам придется выжидать этого момента? Две недели достаточно?
— Я бы уже через одну писал кипятком от ярости, думая о том, что меня, вероятно, обвели вокруг пальца, — честно признался я.
— Значит, две в самый раз, — сделал вывод Покрышка. — Бернард постарше, а соответственно потерпеливей…
— Да, но никак не дольше, — подал голос Оборотень. — Продуктов даже с учетом наших запасов на стоянке не ахти как, а промышлять сейчас очень рискованно. К тому же скоро холода; не хотелось бы держать ребятишек в слякоти, да и нельзя исключать вероятность нашего случайного обнаружения…
— Ну что, молодежь, согласны с моим предложением? — Покрышка посмотрел сначала на меня, а затем на Кеннета, заранее зная, что возразить нам против такой детальной стратегии в принципе и нечего.
— За неимением другого… — развел руками я и тут же добавил: — Только одно «но» — не стоит забывать о том, что Мясник тоже может напрячь извилины и раскусить нашу уловку. И тогда-то под Новой Прагой он и захоронит нас всех в общей могиле…
— А мы подыграем ему! — Похоже, Покрышка успел обдумать и это. — Добавим к нашему плану ма-а-аленький нюанс. Он хочет, чтобы мы шли на Новую Прагу? Туда и пойдем! Причем не проселками, как он ожидает, а прямиком по главной дороге! Пусть нас видят все, кто пожелает!
— Ты спятил, приятель, — заявил Кеннет. — Она же наверняка будет перекрыта блокпостом!
— Уверен, что всего одним, да и то чисто символическим. Шакалы Мясника убеждены, что загнали нас на нужное направление. Однако им и в голову не придет, что мы оборзеем настолько, что попрем в открытую и атакуем пост! Никого, само собой, убивать не будем, а лишь напугаем и рассеем их поверхностной стрельбой. Или ты забыл, что благодаря нашим новым друзьям твоя банда обрела нехилую огневую мощь?
— Да уж… — Оборотень взвесил в руке конфискованный им на переправе из уничтоженного «самсона» маленький скорострельный «хеклер-кох». — Эта железяка посолидней арбалета и дробовика, вместе взятых, будет.
— И эта наша сверхнаглость, — продолжал Покрышка, — лишний раз убедит Бернарда в том, что мы впали в полное отчаяние, раз уж стали выбирать те дороги, на которых можно развить хорошую скорость…
— Эта идея была у меня в качестве основного варианта, — кивнул Оборотень, — но и в качестве обманного маневра выглядит недурно… А потом огибаем Новую Прагу, сразу за ней сходим с трассы и, достигнув убежища, затаиваемся на две недели… Так?
— Именно! — подтвердил его матерый старшина. — И нечего носиться от Мясника как приговоренный к рождественскому обеду поросенок!
— А ты не такой уж простой фрукт, как кажешься на первый взгляд, бродяга, — выказал одобрение Покрышкиной идее Кеннет.
— Я тоже всегда себе это говорю, — довольно осклабился Покрышка, прикуривая очередную свою вонючую палочку. — Так что, детишки, почаще слушайте старших, авось что и отложится в ваших пустых головах…
Что ж, как порешили, так и сделали, и вот уже наша кавлькада, протрясясь полтора часа по ухабистым проселкам, выруливает на наезженное грузовиками торговцев шоссе, соединяющее оставленный позади Нюрнберг и столицу Новопражской епархии…
Эта часть стратегической игры Покрышки была, безусловно, очень рискованной, и я испытывал сильное волнение, когда набирал скорость, стараясь не отстать от едущих впереди меня по шоссе байкеров. За каждым новым поворотом мне мерещилась засада; каждый новый подъем, казалось, скрывал за своей вершиной стерегущего нас противника. И утешало меня лишь то, что именно здесь наше появление ожидалось меньше всего, а потому какие-либо сюрпризы были маловероятны.
Трасса Нюрнберг — Новая Прага не сказать, что была оживленной, но даже ночью торговые грузовики встречались на ней через каждые двадцать-тридцать километров. И лишь они могли послужить для нас ценным источником разведданных об обстановке впереди. Однако по доброй воле никто бы из них, разумеется, не остановился, да мы и не стали махать им ручкой, а поступили древним и проверенным байкерским методом. Поднаторевшие в искусстве авторазбоя, почитатели Свободы уже на территории Новопражской епархии прижали к обочине одну такую неуклюжую колымагу и допросили насмерть перепуганного водителя на предмет 'что путь грядущий нам готовит? '.
Счастливый лишь оттого, что его не грабят и не избивают, торговец охотно поведал подозрительно вежливым байкерам обо всех неприятностях, кои суждено было ему миновать. Нас же заинтересовало только то, что возле моста через Влтаву дорогу перекрывал броневичок с пулеметом местных Защитников Веры, которые весьма дотошно проверяли весь направлявшийся к столице епархии транспорт.
Я помнил из книг: Новая Прага была отстроена на сотню километров юго-восточнее своей исторической предшественницы, напрочь стертой с лица земли Каменным Дождем. Река Влтава уже не пересекала ее, как ранее, а протекала к западу от городских стен, и для того, чтобы обогнуть город с юга, нам требовалось проехать для начала по стальному арочному мосту, колоссальной скрепкой соединяющему правый и левый берега. Но именно на нем-то и засели перекрывающие наш путь Защитники…
— Я так и знал! — проговорил Покрышка, отпуская торговца, который во весь голос благодарил Господа и Покрышку в том числе за проявленное милосердие. — Вот только пулемет мне очень не нравится…
— Всем погасить фары! — скомандовал Оборотень. — Задача простая: подлетаем в темноте, шарахаем из всех стволов одновременно, держим их мордами в землю пока не проскочат «хантеры», а затем расстреливаем им колеса и драпаем что есть духу!
В предвкушении громкой забавы байкеры оживленно загалдели — наконец-то им дали возможность поквитаться на равных с заклятыми врагами, десятилетиями гонявшими их по просторам Святой Европы! Заклацали затворы, и даже рычание двигателей выражало всеобщий восторг — группа была готова к прорыву. Оборотень и Покрышка разместились впереди всех, тем самым символизируя собой острие карающего байкерского меча или, если применять эпитеты близкие им по духу, — разящий конец занесенной для удара шиномонтажной монтировки…
О приближении к блокпосту нам поведал обшаривающий округу яркий прожектор, закрепленный, насколько я помнил устройство этих броневичков, на турели легкого пулемета. И чтобы не подвергать наш малообученный ударный отрядик излишнему риску полечь костьми еще на подступах, Вацлав высунулся из окна джипа, окликнул байкеров и попросил их совершить последнюю перед мостом остановку.
— Минутку, ребята, — сказал он им, когда все мы затаились за холмом, дабы грешным делом не нарваться на рыскающий туда-сюда луч света. — Сейчас немного упростим ситуацию…
После этого поляк расчехлил так опростоволосившийся при попытке ликвидации Мясника «гепард» и принялся вместе с ним взбираться вверх по склону холма. Я догадался о его намерениях и, желая получше рассмотреть противника с возвышенности, последовал за Вацлавом.
