— Король может позволить загнать себя в ловушку, а ведь может и не позволить. Он никогда не покажется нам, своим подданным, чумазым или оборванным, чтобы мы не знали его таким. Мы ведь подданные, которым, как предполагается, он служит. Откуда мне знать, был у Белора выбор или нет?
— Однажды ты рассказал, что твоих родителей убил чародей, прилетевший на драконе, — заметил Фарл.
Эльминстер внимательно посмотрел на него:
— Когда это?
— Ты был пьяный. Вскоре после того, как мы встретились, мне захотелось выяснить, можно ли тебе доверять, ну вот и подпоил тебя. Тогда ночью, в «Кольце мечей», а ты заладил только одно: «разбойник» да «убивать Верховных Чародеев»... Так все и твердил как одержимый...
Эльминстер пристально разглядывал тенистую крону над соседним склепом.
— Каждый одержим чем-нибудь, — произнес он и, повернувшись к Фарлу, спросил: — А вот у тебя что?
— Возбуждение. Если я не в опасности, не совершаю какие-нибудь возвышенные или тайные или важные дела, то я не живу.
Эльминстер кивнул, припоминая.
Был холодный пасмурный день, грязь по колено покрывала улицы Хастарла. Эл только что прибыл в город и с широко открытыми от изумления глазами бродил по его закоулкам. Завернув в одну из тупиковых улочек, он обернулся и вдруг обнаружил, что путь обратно отрезан крадущимися за ним по переулку крепкими мужичками с жесткими взглядами и неприятными ухмылками. Верховодил ими лысеющий нескладный верзила, одетый в потертую кожаную одежду. В одной руке он держал дубину, а в другой холщовый мешок, достаточно большой, чтобы туда поместилась голова Эльминстера, — а именно за ней-то они и охотились.
Эл отступил назад, нащупывая Меч Льва и задавая себе вопрос, сможет ли он драться с такой кучей народа в такой узкой улочке и при этом надеяться на победу. Приготовившись защищаться, он выставил свой обломок меча, но они все так же угрожающе продолжали приближаться. Лысый поднял дубину, очевидно рассчитывая, что сумеет отбить в сторону меч парня, а другие тем временем повалят его на землю. Но тут откуда-то сверху, над головой, раздался спокойный голос:
— На твоем месте, Шилдо, я бы не стал его трогать. Ты че, не видишь, он же «мясо» Хоклина? А знаешь, что Хоклин делает с теми, кто вмешивается в его дела?
Задрав безобразное лицо, лысый посмотрел вверх:
— Откуда ему знать-то?
На самом краю подоконника, скрестив руки на груди, сидел худощавый парень. Улыбаясь, он проговорил:
— Да он уже знает, лысая ты башка. Антаэрл только что убежал с донесением, а меня оставил отговорить тебя, потому как вспомнил какой-то должок тебе и что случилось прошлый раз, когда твоя шайка напала не на того. Че, плохо было, Шилдо? Вспомни-ка, что тебе пообещал Ундарл, если ты еще хоть раз так непростительно ошибешься? Вот я, к примеру, помню.
Сердито заворчав, лысый повернулся и пошел прочь, махнув своим подручным следовать за ним.
Когда переулок опустел, Эльминстер посмотрел вверх и сказал:
— Благодарствую за спасение. Моя жизнь — твоя, сэр...
— Меня зовут Фарл, и я не сэр. Тем и горжусь, кстати. — Фарл объяснил, что «мясом» называют всяких простаков, рабов и других несчастных, которых Верховные Чародеи используют для своих опытов — убивают бедолаг, по-всякому скручивают, трансформируют или делают из них зомби. От блуждания по городу Эльминстер выглядел немножко ошеломленным, совсем как такой зомби. — Вот я ему и втолковывал, что ты из таких, — предупредительно рассказал Фарл.
— Спасибо, конечно, — криво усмехнулся Эл. — А в чем разница?
— Я намекнул, что ты — собственность самого могущественного Верховного Чародея. Шилдо — прихвостень одного из его соперников, а у того сила еще не так велика, чтобы открыто бросить вызов. И Шилдо даны очень строгие указания вести себя тише воды, ниже травы, чтобы не случилось никаких столкновений. — Парень по-другому устроился на белоснежном уступе и добавил: — Не хочешь убрать свой меч? Кстати, можно пойти, где потеплее, я знаю, к примеру, одно местечко, там запросто получишь миску горячего голубиного супа и жареный хлеб... если ты согласен платить.
— С удовольствием, — ответил Эльминстер. — Если ты расскажешь мне, где в этом городе можно устроиться на ночь и еще чего мне не надо делать.
— Идет, — ответил смеющийся парень. Он проворно спрыгнул вниз. — Ты хочешь узнать, что тут у нас к чему, а я люблю поговорить. И вообще, по-моему, тебе нужен друг, вот прямо сейчас у меня тоже нет такого... ну как ты?
— Давай веди, — ответил Эльминстер.
В тот день Эл узнал немало, и в последующие дни тоже, но он так и не знал, откуда появился Фарл. Веселый вор казался частью Хастарла, словно он жил здесь всегда, и город, как эхо, звучал и в его манере говорить, и в его поведении. Эти двое сразу понравились друг другу и впоследствии за весну и за долгое жаркое лето совместно украли золота и драгоценных камней больше, чем весят сами, вместе взятые.
Размышляя об этом унылом городе Верховных Чародеев, Эльминстер вспомнил, что он лежит на покатой крыше склепа в спадающей жаре лениво тянущегося летнего дня. Повернув голову, он взглянул в лицо Фарлу:
— Ты не раз упоминал, что знаешь, что я из Хелдона.
Фарл кивнул:
— Да это ясно по тому, как ты говоришь, — так говорят на востоке в горной части Аталантара. А еще в ту зиму, когда Ундарл сделался Верховным Чародеем, по городу ходил слух, что он просто-таки поразил правящих чародеев тем, что летает верхом на драконе, который слушается его. Для испытания Хоклин приказал ему отправиться в деревню Хелдон и убить там одного человека и его семью. Ну и Ундарл, чтобы показать им, на что способен, камня на камне не оставил от этой деревни, сжег все, даже бежавших по полю собак! И они приняли его в свой круг.
— Ундарл, — тихо повторил Эльминстер.
Фарл заметил, что его друг сцепил дрожащие пальцы, так что даже костяшки побелели. Он кивнул:
— Эл, если тебе станет от этого полегче, то могу сказать, что понимаю, каково тебе сейчас.
Эльминстер поднял на него горящие стальным огнем глаза, и его голос был ужасающе тих, когда он спросил:
— Да? Откуда?
— Верховные Чародеи убили мою мать, — спокойно ответил Фарл.
Эльминстер смотрел на него, и стальной огонь медленно угасал.
— А что случилось с твоим отцом? Фарл пожал плечами:
— О, с ним все в порядке.
Эльминстер посмотрел вопросительно, и Фарл немного грустно улыбнулся:
— Нет, правда, он, наверное, сейчас сидит вон в той высокой башне, и если Тиш гневается на нас, то с помощью магии сможет подслушать нас, как только я произнесу его имя.
Эльминстер перевел взгляд на башню и спросил:
— А он может поразить нас оттуда каким-нибудь заклинанием?
Фарл пожал плечами:
— Кто знает, что чародеи научились делать? Да вряд ли, иначе по всему Хастарлу все только и делали ли бы, что, пораженные, падали ниц. К тому же всем известно, что Верховные Чародеи не в силах устоять, чтобы не поизмываться лицом к лицу над своими врагами, перед тем как убить.
— Тогда назови его имя, — взвешивая каждое слово, произнес Эльминстер, — и, может быть, это ему придется падать ниц, когда я доберусь до него.
— У тебя появится возможность поразвлекаться только после того, как первым доберусь до него
